Какая нелепость... (СИ)

Молодая хозяйка ждала мужа с работы и ей не терпелось сказать ему о том, что она любит его и будет любить независимо от того, сколько денег он зарабатывает. А в душе ей было стыдно за то, что, не желая того сама, она подпала под влияние своей матери, напитав себя раздражением и обидой. Но об этом она с Евгением, конечно, говорить не станет, а только со своей стороны приложит все усилия, чтобы впредь, в её обществе, он чувствовал себя уютно и комфортно.

А с матерью Татьяна решила серьёзно поговорить. Она обязательно скажет ей: «Мама, если ты желаешь счастья мне и своему внуку, то тебе придётся пересмотреть своё отношение к Жене, а то иначе, нам придётся уйти на квартиру, чтобы не отравлять друг другу жизнь…».

Татьяна любила свою мать и безмерно была ей благодарна за все те жертвы, которые та принесла ей в своё время. Но сейчас Татьяну тяготили её бесконечные претензии и беспокойства, которые та вносила в семью.

Покосившись в сторону хлопочущей у стола матери, Татьяна тяжко вздохнула и подумала: «бедная моя мамочка».

Она вдруг вспомнила, как когда-то та поведала ей о своём детстве, о её вечно занятых родителях и ненавистном детском саде, в котором ей было так безнадёжно тоскливо. Там маленькую Дарью никто не обижал, но в казённых стенах она чувствовала себя потерянной и ненужной. Никакие уговоры со стороны воспитателей ей тоже не помогали. Дарёнка каждое утро с воплями появлялась в детском саду и на протяжении всего дня её не покидало состояние подавленности. Были моменты, когда ей совсем становилось невмоготу и тогда слезы неудержимым потоком катились у неё из глаз. На вопросы воспитательницы «что случилось?» Дарья обычно отвечала, что больно ударилась или прищемила палец, и только близкой подружке, тихой Флорке, она признавалась, что хочет домой, к маме. А вечером она завороженно смотрела с надеждой на входную дверь, из-за которой всё чаще появлялись чужие мамы.

Когда Дарья перешла в старшую группу, то её начали по пятницам оставлять в продлёнке на ночь, от чего степень её одиночества только ещё больше возросла.

Размышляя об этом, Татьяна недоумевала, и что же её маленькую маму так тянуло домой? Ведь из её рассказов она помнила, что как только отец возвращался с работы, то её родители сразу же начинали выяснять между собой отношения. Возможно, не сразу и не так часто, как казалось Дарёнке, но эти скандалы по силе своей были столь яркими и бурными, что они основательно отпечатались в сознании ребёнка, сформировав в её воображении искажённое представление о семейной жизни.

Уже потом, гораздо позже, детство у Дарьи будет ассоциироваться с её орущими друг на друга родителями. В её памяти отложатся именно те моменты, когда в их дебатах «кто лучше и порядочнее» настигал апофеоз! К тому времени душа девчушки уже трепетала от ужаса и страха. И она, рыдая, в отчаянье кидалась с мольбой в ноги матери, чтобы та ничего «ему» не отвечала, «что он покричит, покричит и сам успокоится». Но мать была уже взвинчена до такого предела, что ей не дано было слышать ни голоса своего разума, ни Дашкиных заклинаний.

Этот кошмар неизвестно сколько бы ещё мог продолжаться, если бы Жизнь не смилостивилась над этой несчастной семьёй и не послала матери Дарьи гипоталамический синдром, с которым та попала в неврологический диспансер, а её отцу - новую женщину.

Мать Дарьи, по выходу из больницы, была ошарашена очередным ударом, который на этот раз был нанесён ей со спины. Но, Жизнь знала что творит. Не прошло и года, как сама мать Дарьи познакомилась с мужчиной своей мечты, с которым та прожила добрую часть своей жизни. Их встреча состоялась на курорте. Туда она попала по настоятельной рекомендации врачей после лечения в их неврологической клинике.

Татьяна, анализируя житьё-бытьё своих предков, неожиданно для себя поняла, отчего люди так нетерпимы по отношению друг к другу – отчасти, она винила в этом неблагополучное детство, в котором было так много суеты, и так мало искренней заботы и любви.

Татьяна никогда не осуждала отца своей матери за его крутой нрав. Таня знала, что её дед рос в большой семье, где с двухлетнего возраста воспитывался мачехой, женщиной порядочной и справедливой, но не наделённой чуткостью и гибкостью характера.

Таня мысленно опять вернулась к образу своей матери: «Если бы только она не накручивала меня против Евгения, если бы только она хвалила людей за их порывы и проявляла снисходительность к их промахам! Если бы только она могла видеть человеческие достоинства, а не концентрировать свое внимание исключительно на их недостатках - как бы она тогда облегчила свою жизнь и жизнь окружающих…».

Размышляя над сложившейся ситуацией в своей семье, Татьяна неожиданно услышала тихий голос своей интуиции, который ей подсказывал, что рано или поздно всё образуется, только нужно искренне к этому стремиться. Эта мысль придала ей уверенности и развеяла все сомнения на этот счёт. Теперь она точно знала, что непременно совладает собой и, несмотря на меркантильные взгляды своей матери, сумеет заменить окрики и оправдания на недостающую любовь, в которой так давно нуждалась её мама.

Татьяна оторвала свой взгляд от семейных фотографий, которые так мило оживляли книжную полку и подошла к окну. На улице уже давно стемнело, накрапывал мелкий моросящий дождь, и редкие прохожие мелькали в свете тусклых фонарей. Таня посмотрела на часы. Уже с минуту на минуту должен был вернуться с работы Евгений.

Там, в ночи, она увидела подъезжающий к остановке автобус, который остановился, распахнув двери. Из него выскочил мужчина с двумя букетами цветов. Он не шёл, а летел к их дому через дорогу. В нём Татьяна признала своего мужа.

- Женька, - произнесла она тихо, и лицо её расплылось в счастливой улыбке. - Антошка, папа приехал! – восторженно воскликнула она, развернувшись к сынишке.

Антон бросил машинку и побежал в коридор встречать отца. Дарья Потаповна оборвала на полу-ноте свою бесконечную песню, зачем-то тоже направилась встречать своего «блаженного» зятя.

Вся семья, объединённая какой-то спонтанной радостью, собралась у входной двери, чтобы встретить своего кормильца.

В подъезде послышались шаги.

Дверь квартиры распахнулась.

Глава семьи, переступая через две ступеньки, легко поднимался по лестнице. Он таинственно улыбался в предвкушении встречи с женой. Увидев в проёме двери всё своё семейство, он на мгновение замер, но их сияющие лица тут же рассеяли неожиданно возникшую у него тревогу.

Евгений приветливо всем улыбнулся и уверенно шагнул в квартиру.

- Здрасьте, что это у нас здесь такое происходит? – на всякий случай поинтересовался он и потянулся к жене.

В этот момент раздался звонкий голосок Антошки:

- Ура, наша «пьянь» пришла! – и кинулся обнимать своего остолбеневшего отца.

Татьяна и Дарья Потаповна так и обомлели. Потеряв дар речи, они устремили свои взгляды на Евгения, у которого в одно мгновение отхлынула вся кровь от лица.

Потрепав по голове сынишку, он с вымученной улыбкой вручил оба букета тёще и с надрывом в голосе обратился к жене:

- Это ты его научила? – он смерил её осуждающим взглядом и скрылся в их спальне.

Антошка вприпрыжку поскакал за ним.

- Какая нелепость… - тихо произнесла Татьяна.

- Какая стыдобища! - зашипела Дарья Потаповна, прикрывая ладонью рот. – Танька, ты же знаешь…

- Эх, мама, мама, - Татьяна с болезненным видом отмахнулась от неё. Её тело неожиданно стало слабым и немощным, она жалобно заскулила. - Как я устала…

Мать, покусывая губы, смотрела на Татьяну. Сейчас ей было тяжело смотреть на дочь. Она желала ей красивой и насыщенной жизни, совсем не той, которую ей мог предложить её художник. Разве не о счастье дочери мечтает каждая мать? Конечно, это так! Но вот только последнее время стало уже закономерностью, что каждый раз, когда она вмешивается в их отношения, её дочь становится глубоко несчастной.

Татьяна, как бы прочитав её мысли, подняла к ней своё заплаканное лицо и произнесла: