Красавец горбун

Утро принесло Бедр-ад-Дину решимость и, увы, вернуло уродство и горб. Но вчерашняя прогулка, похоже, была как нельзя кстати, ибо теперь у юноши хватило бы сил на тысячу дней непрерывных поисков.

Торговые ряды, людные в этот утренний час, конечно, нельзя было сравнить с шумным базаром его родины. Покупатели и продавцы вели себя спокойно, достойно, и лишь иногда среди сдержанного говора возникали шумные перепалки. Можно было отдать руку на отсечение, что шумели иноземцы, не знакомые с обычаями страны или возмущенные тем, что их привычки здесь не вызывают должного пиетета.

– И как же мне здесь, о Аллах всесильный, найти цель моих странствий?

И словно в ответ на эти слова блеснул золотой высверк у дальних рядов. Некая неведомая сила, как показалось Бедр-ад-Дину, словно магнитом, потянула его туда. И тут, о чудо, он увидел и конскую упряжь, и седла, и даже доспехи для лошадей. Все это было выковано и выполнено столь искусно, что вызвало невольный вздох восхищения у юноши, который считал себя знатоком оружия и доспехов.

– Никогда в своей жизни не видел я столь прекрасных творений! Должно быть, сам Аллах всесильный вдохновил мастера…

– Спасибо на добром слове, о чужеземец, приверженец Аллаха! Но это не прекрасные творения, это самые обычные седла…

– Но сколь же тонка работа… Я не вижу ни единого шва, ни единой, пусть и самой маленькой, царапины на драгоценной коже…

– Но как же можно продать то, что некрасиво, непрочно или ненадежно? Мы же продаем то, что не постеснялись бы купить сами…

– Вот в этом и есть различие… Но не подскажете ли вы мне, почтенные искусники торговых дел, где найти мастера, который согласился бы выковать удила для необыкновенного, воистину колдовского коня?

– О странник, но зачем же тебе искать такого мастера? Разве плохи наши уздечки и удила? Разве не пленен твой взор тонкой кольчугой, какую лошади носить будет столь же легко, как покрывало из нежного шелка?

– Мне нужен не просто мастер, но самый необычный из всех мастеров, ибо мне предсказано было, что покорится мне конь лишь тогда, когда я надену на него упряжь необыкновенную, удила которой будут выкованы на берегу океана и только в лунную ночь…

Самое при этом удивительное, что Бедр-ад-Дин говорил совершенно серьезно, не исказив ни единого слова мудрого аль-Михрджана. Кто знает, поверили ли торговцы старому горбуну, но лица их стали серьезны.

– Так, почтеннейший, говоришь, необычный мастер, который согласился бы выковать…. на берегу моря?

– О да, именно таково было предсказание.

– Я знаю, кто мог бы тебе помочь. Но… скажи мне, странник, поклонник Аллаха, прости за дерзость и этот вопрос, но будет ли уместно тебе принять помощь из рук женщины?

Бедр-ад-Дин удивленно посмотрел на узкоглазого торговца.

– Женщины? Почему ты спрашиваешь об этом?

– Я слышал, прости меня еще раз, что мужчины, приверженцы Аллаха, не считают женщин существами, равными себе.

– О торговец, эти слова неверны. Да, наши женщины прячут лица, да, они живут на женской половине дома. Но они царицы в своем доме и в своей семье. Мужчины, мои единоверцы, преклоняются перед своими женщинами, считая их самой большой наградой, какую только мог даровать им Аллах всесильный. И потому мужчине всегда уместно принять помощь женщины. Тем более на чужбине.

«И тем более такому уроду, как ты». Эти мысли Бедр-ад-Дин без труда прочитал в глазах своего собеседника. Но расстраиваться не стал ибо (чего скрывать?) сейчас, при свете дня, он был стар, уродлив и горбат. Что же толку обижаться на истину, а тем более неизреченную?

– Ну что ж, странник, если это так, то мне осталось только показать дорогу к мастерской этой удивительной женщины. Та, о ком говорю я, тоже иноземка. Она создает из металла и кожи самую удивительную упряжь, какую ты не найдешь в наших лавках. Ибо все, что делает она, раскупается сразу, как только выйдет из горна или из-под рук златошвеек, ее подруг.

– О Аллах великий. Но где же найти ее?

– Сам ты заблудишься в наших улочках. Я позову сына, он отведет тебя к мастерской Тилоттамы, женщины-кузнеца, которой нет равных среди иных кузнецов.

– Какое странное имя…

– Повторю, путник, она иноземка. Много лет назад ее корабль прибило жестоким штормом к нашим берегам. Сколько она ни пыталась потом покинуть нашу страну, столько раз невероятной силы ветра и волны возвращали ее к этому берегу. Наконец она смирилась и стала мастером-кузнецом. Рассказывают, что кузнецом, настоящим мастером из мастеров, был и ее возлюбленный, с которым ее разлучили жестокие волны.

При словах «мастер из мастеров» догадка зашевелилась в душе Бедр-ад-Дина. Но сейчас он решил просто запомнить слова торговца. И потом, когда удастся найти эту таинственную женщину, и если это будет угодно Аллаху, он обязательно спросит, не знает ли мастер-кузнец Тилоттама мастера мастеров Дайярама.

– Юни, мальчик, мой, – проговорил меж тем торговец, обращаясь к шустрому мальчишке, что крутился между лавками. – Отведи этого почтенного старца к мастеру Тилоттаме.

Мальчишка, кивнув, поспешил по улочке прочь от лавок. И Бедр-ад-Дину волей неволей пришлось поспешить за ним.

Торговец только успел покачать головой, увидев, как неожиданно быстро для своего возраста и увечий покидает его этот странный путник.

Макама девятнадцатая

Бедр-ад-Дин всегда считал себя выносливым и ловким. Но малыш Юни, оказывается, был куда проворнее, чем можно было ожидать. И потому юноше понадобилась не одна минута, чтобы догнать мальчишку. Казалось, теперь можно было бы и чуть умерить шаг, чтобы расспросить иноземца о чудесах и тайнах. Но увы, юный проводник шел по-прежнему очень быстро и лишь время от времени показывал: «Сюда, путник!», «А теперь вот сюда!»

Вот уже осталась позади городская стена. Через широкие распахнутые настежь ворота уходила все дальше мощеная дорога, петляя между валунов и деревьев. Вскоре Бедр-ад-Дин ощутил на лице свежее дуновение и уловил запах, который нельзя спутать ни с чем, – запах моря.

– О Аллах, – воскликнул Бедр-ад-Дин. – Значит, мастерская этой удивительной женщины действительно стоит на берегу моря.

– О да, чужеземец, – впервые за весь путь ответил мальчишка. – Мастерская почтенной Тилоттамы-тян стоит так, что ей виден океан и великие восходы и закаты нашей воистину прекрасной страны.

– Быть может, предсказание было правдиво – и мне повезет найти мастера, который поможет сделать еще один шаг к самому себе…

Мальчишка странно посмотрел на своего собеседника – уродливого горбуна, который тем не менее отлично успевал за ним. Посмотрел и отвел взгляд, не сказав ни слова.

Наконец дорога сделала еще один поворот. И перед путниками открылась цель его путешествия. Разумнее это было бы назвать деревушкой. Кроме кузнечной мастерской Бедр-ад-Дин увидел и нечто, что на его родине назвали бы красильней… А домики, стоявшие дальше по берегу, упирались в сооружение, которое могло служить для строительства кораблей-джонок, что немало в этот час скользило по глади залива. Еще дальше на длинных шестах сушились сети.

– Удивительная мастерская…

– О да, пришелец, удивительная.

Слова эти принадлежали женщине. Высокая, темноволосая, с оливковой кожей красавица ответила на восторженную фразу Бедр-ад-Дина низким певучим голосом.

– Приветствую тебя, мастер, – склонился в поклоне мальчишка.

– Здравствуй, Юни. – Женщина улыбнулась, но ответила на поклон проводника Бедр-ад-Дина не менее глубоким поклоном.

– О достойный мастер! Мой отец велел проводить сюда этого уважаемого старца. Он ищет умельца, который может выковать ему упряжи и удила…

– Но почему бы уважаемому старцу не купить у твоего отца, мастера Асаро, подходящую упряжь?

– Потому что уважаемому старцу… – вместо мальчишки ответил сам Бедр-ад-Дин, которому надоело выслушивать этот разговор так, будто его здесь нет, – …нужен необыкновенный мастер, который согласится выковать необыкновенную упряжь для поистине колдовского коня…