Воин Храма (СИ)

Ни к каким выводам он прийти не успел. Кадан вернулся, в руках его был поднос с едой.

Юноша заметно повеселел и, когда разделив на двоих кусок мяса, они одолели его и запили вином, поднялся в полный рост и потянулся как кошка, беззастенчиво демонстрируя юношескую грацию своего тела. Сам Леннар никогда не был так гибок, как он. Казалось, стоит ему стиснуть Кадана в руках — и тот сломается пополам.

Кадан встряхнул волосами, рассыпая их пламенеющей пеленой, и обернулся на Леннара через плечо. На губах его играла улыбка, будто он видел мысли рыцаря насквозь.

— Хотите коснуться меня? — спросил Кадан.

— С чего вы взяли, — Леннар встал и собирался занять свой прежний наблюдательный пост у окна, но не успел — Кадан поймал его за плечи и толкнул к стене.

— Знаю, — прошептал Кадан в самые его губы, — вижу в ваших глазах. Как бы вы ни пытались это скрыть, я знаю, что вы так же сходите с ума, как и я.

Леннар молчал, позволяя Кадану изучать свое тело. Пальцы юноши забрались под тунику и скользнули вверх вдоль боков рыцаря. Все его тело прижалось к телу Ленара, а потом руки ловко перехватили запястья рыцаря, попытавшегося его обнять, и завели наверх — так что теперь Леннар полностью оказался в его власти.

— Я не знаю, что будет завтра, — прошептал Кадан и, прочертив дыханием обжигающую дорожку от губ Леннара к уху, поймал губами мочку и легко втянул, — так дайте мне попробовать вас хотя бы на одну ночь.

— Вы искуситель… — прошептал Леннар, уже и не думая об истинном смысле этих слов.

— Если хотите — считайте так.

Губы Кадана скользнули вниз, изучая ключицу, едва видневшуюся из-под доспеха. А затем одна его рука накрыла пах рыцаря и стиснула восставший член — как Кадан мечтал уже давно.

— Я хочу изучить вас от и до, — прошептал он, продолжая целовать все, до чего позволял дотянуться доспех. Отодвинув тунику в сторону, он принялся мять член Леннара сквозь ткань нижних штанов.

Леннар сдался. Он таял в ласковых и игривых руках.

Кадан стянул с него тунику, а затем принялся расстегивать доспех.

Леннар смотрел на него сверху вниз, зачарованный красотой юноши, походившего сейчас на язык пламени, облизывавший его.

— Мне снилось… — произнес он как в бреду, — то же, что и вам.

— Что?

— Мне снился дом посреди зимы и хлопья снега за окном. И вы, обнаженный, распростертый подо мной. И ваше лицо… такое же нежное, как сейчас.

Кадан задрожал, но не прекратил расстегивать ремни.

— И что потом? — вполголоса произнес он, прекрасно зная, чем должен закончиться этот сон.

— Потом… Языки пламени плясали вокруг нас, и нас обоих пожирал огонь.

— Это вещий сон, — колючая, жадная улыбка озарила губы Кадана, — я собираюсь спалить вас дотла.

Безумие и ощущение опасности, ходившей под окном, окрасили багровым эту ночь и сделали ее слаще в десятки раз.

Раздев Леннара донага, Кадан толкнул его на кровать и, усевшись верхом, принялся целовать.

Руки Леннара гладили его спину и бедра, то и дело против воли хозяина пробираясь между ягодиц и лаская розовый цветок, пока Кадан, уже достаточно расслабленный его руками, заласканный и пьяный от собственного желания, не насадился на его член и не принялся раскачиваться на нем.

Тела их слились в одно, и Кадан теперь тоже чувствовал огонь, внутри и снаружи, сжигавший их дотла. Глаза его видели только глаза Леннара, и больше ничего. Губы целовали крепкую шею и широкую грудь, пальцы до красных следов стискивали широкие плечи, когда Леннар опрокинул его назад и перехватил власть.

— Люблю тебя, — прошептал он, — ты мое безумие.

— Только сейчас… — выдохнул Кадан, толкаясь навстречу и до предела насаживаясь на него, — только сейчас ты осмелился это сказать?

— Прости меня, — Леннар поймал губами раскаленный докрасна сосок и, нежно прикусив, втянул его в себя, — прости меня за все.

Леннар уснул, опустив голову юноше на грудь. Тот обнимал его и долго смотрел в потолок, пока тоже, наконец, не погрузился в сон.

Однако стоило им обоим провалиться в темноту без снов, как раздался стук в дверь.

Леннар мгновенно вскочил на ноги. Бросил короткий взгляд на Кадана, лежащего на кровати — хотя оруженосец должен был бы устроиться около нее и первым броситься открывать дверь. Затем на свою тунику с алым крестом.

Затолкав ее подальше под стол, он закутался в плащ и отправился открывать дверь.

Оборванный мальчишка замер в коридоре, с любопытством заглядывая в проем.

— Сэр Леннар? — трагическим шепотом произнес он.

— Не знаю. А ты кто такой?

— Меня послала госпожа Сигрун. У нее беда. Она умоляет вас помочь.

ГЛАВА 17

Закрыв дверь перед носом мальчишки, Леннар растерянно оглядел помещение.

Кадан уже проснулся и теперь горящими глазами смотрел на него из темноты.

Леннар обошел комнату и потянулся было к тунике, комком сгрудившейся под столом — и почти физически ощутил, что не может ее надеть. Она больше не принадлежала ему после всего, что произошло.

Он обернулся на Кадана — будто в поисках поддержки, но тот молчал. А в следующую секунду взгляд Леннара упал за окно — и он увидел отблески факелов за углом.

— Кадан, помоги мне надеть доспех, — приказал он.

Кадан вздрогнул, потому что никогда еще Леннар не говорил с ним так.

Он выскользнул из-под покрывала и поспешил выполнить приказ.

Леннар стоял неподвижно, глядя в окно, и необыкновенно остро ощущал каждое прикосновение тонких пальцев к своему телу, понимая, что вряд ли сможет коснуться Кадана еще раз.

Смутные тени продолжали метаться в проулках: никаких сомнений быть не могло.

— Возьми это, — сказал он и вложил в пальцы Кадана лишенный всяких украшений нож, — отнеси в церковь Сен-Жерве и расскажи, что здесь произошло.

— А что здесь произошло? — спросил Кадан, которого тревога душила все сильней.

— Некто пришел ко мне и попросил помочь ведьме. Я отправился выяснять. Назови место и… — Леннар запнулся, потому что не знал, что придумать еще. Все это не имело значения. Никто теперь не мог ему помочь. Только Кадана еще можно было спасти. — Иди, — чуть повысил голос он. — Выйдешь через задний ход, чтобы никто не смог за тобой проследить.

— Но…

Ледяной взгляд Леннара обжег его, и Кадан, попятившись назад, торопливо накинул тунику, перекинул через плечо сумку и, подвесив у пояса кинжал, бросился исполнять.

Сам же Леннар, едва за юношей закрылась дверь, взял в руки белоснежный плащ, сейчас покрытый пылью и измятый. Поднес к лицу и поцеловал — прощаясь с ним, как с несбыточной мечтой. Затем одним быстрым движением швырнул в камин. Оставались еще попона и плед.

Плед сгореть бы не успел. Леннар скрутил его и засунул в дымоход. С попоной же он ничего сделать не мог.

Накинув поверх доспеха обычную белую рубашку, он опоясался мечом, положил на плечи бурый плащ и вышел в коридор.

Каждый шаг давался с трудом — и на каждом шагу Леннар ждал, что его настигнет удар, хоть умом и понимал, что в трактире не станут затевать бой.

И хотя он ждал атаки каждое мгновение, когда ступил на мостовую, и меч противника метнулся к его плечу — это все равно стало неожиданностью для него.

Нападавших было трое.

Леннар едва успел подставить клинок, отражая первый выпад.

Второй удар он принял плечом, и то заныло, вспоминая призрачную боль.

Леннар извернулся и нанес еще удар, а потом еще. Он не рассчитывал выиграть бой: только время, чтобы Кадан успел уйти достаточно далеко.

Удары сыпались на его плечи один за другим, пока, наконец, последний не сбил его с ног.

"Как было бы легко умереть сейчас…" — успел подумать Леннар, когда над ним взметнулся сверкающий в лучах факелов клинок. Но тот замер в дюйме от его шеи. Плащ инквизитора взметнулся над ним, и в висок ударил сапог.

Кадан проскользнул на кухню, но добраться до черного хода ему удалось не сразу. Пробираясь между кухонных шкафов, он с трудом отыскал проход в погреб, а затем уже, проблуждав какое-то время между подвешенных колец колбасы и говяжьих туш, вырвался наконец на свежий воздух.