Желание и наслаждение. Эротические мемуары заключенного

С радостным чувством вошел я в кабинет начальника воспитательного отдела и доложил, что в школе всё по высшему разряду. Он позвонил Арлете и сообщил ей об этом. Она хорошо ко мне относилась, и я был рад, что смог принести ей пользу. Я реализовал свои возможности. Был в ладу со всеми и с самим собой. Доказал, что на многое способен. Начальство, считавшее, что со своими обязанностями я не справлюсь, вынуждено было изменить свое мнение.

На следующей неделе тоже пришлось немало потрудиться. Небольшие поправки, кое-какие беседы в корпусах, договоренности с учителями, дискуссии с начальством и с воспитательным отделом.

В пятницу явилась Арлете. Я отчитался перед ней о школе и об установленной ограде. Мне удалось увеличить число учеников. У нас было около девятисот учеников, двадцать один учитель и тридцать четыре класса.

Она попросила об одном одолжении. Одна девушка, обучавшаяся на последнем курсе факультета психологии одного из французских университетов, хотела месяцок поизучать работу нашей школы. Арлете хотела, чтобы я помог этой девушке.

Я не стал отнекиваться. Во всяком случае, меня это заинтересовало. Встреча была назначена на понедельник.

Однако я забыл об этой встрече, и когда за мной в камеру пришли, сказав, что в учительской меня ожидает женщина, я принимал душ. Женщина?! Ну и как она? Хорошенькая? Замечательно: в понедельник меня разыскивает хорошенькая женщина. Неделя начинается отлично!

Я оделся поприличнее и пошел к ней, полон любопытства.

Действительно, красавица. Тонкая, изысканная красота. Я представился и тут только вспомнил, что она француженка – она говорила по-португальски с акцентом.

Мы сели и разговорились. Она была франко-бразильянка – по отцу француженка, а по матери бразильянка. Жила она во Франции, а сейчас приехала на каникулы к родителям и сестре. Через месяц они все собирались в Европу.

Познакомившись и обменявшись первыми впечатлениями, мы перешли к вопросу о том, что привело меня в тюрьму. Она хотела написать работу о психологии ученика-заключенного. Попросила у меня помощи. Я с удовольствием согласился.

Она была приятная и симпатичная, ничего не скажешь. Я готов был сделать что угодно, чтобы работа у нее получилась.

Я почувствовал, что нравлюсь ей. Она слегка нервничала, зато я чувствовал себя в своей стихии, шутил и развлекал ее.

Поскольку я поставил школу на высокий уровень, оставалось только руководить ею, поэтому все свободное время я готов был уделять гостье.

Она достала записную книжку, и я начал рассказывать о школе. Но мне хотелось побольше узнать о своей гостье. У нее была квартира под Парижем. Жила она просто. У нее был любимый мужчина – француз. Она хорошо знала Францию и некоторые другие страны Европы.

Спустя несколько дней я получил очень заинтересовавшие меня сведения. Девственницей она не была, но интимных отношений с любимым у нее тоже не было. В чем же дело?

Между нами возникла симпатия, и ее глаза говорили мне о чем-то невыразимом. Это меня очень заинтересовало. Я предвкушал победу. Душа моя воспарила. Я решил ковать железо, пока горячо. Мы глядели друг на друга, и наши глаза увлажнились.

Иной раз мне казалось, она слишком близко садится ко мне во время беседы. Чувствовалось, что она искренне интересуется организацией нашей школы, конструктивностью и добросовестностью тех, кто участвует в этом проекте. Улучив момент, я положил ей руку на грудь и поласкал ее. Француженка смущенно засмеялась и сказала, что я слишком дерзок, как истинный бразилец. Я не остановился на достигнутом и положил ей руку на плечо. Ни малейшего недовольства не последовало. Но кто-то прошел мимо, прервав начавшиеся ласки.

«Подожду», – подумал я. Дело того стоило. Тем более, что нам было, где побыть вдвоем.

На другой день она пришла налегке, и я понял, что неспроста. Недолго думая, я отвел ее в учительскую, где не было ни души. Я погладил ее лицо и стал расстегивать платье. Она не заставила себя упрашивать. Прикоснувшись к моему вставшему члену, она впилась в меня поцелуем. Я изумился. Она словно с цепи сорвалась. Мне показалось, что она не в себе. Я схватил ее за руки. Они были маленькие и теплые.

Видно было, что эта женщина изголодалась по сексу. По мере того как мы становились ближе друг к другу и она готова была чуть ли не пожрать меня, я понимал, что она томима жаждой и в то же время неопытна, что видно было хотя бы из того, как она себя ведет со мной. Я почему-то встревожился и не стал торопить события. Для начала ограничился тем, что пососал ее колышущиеся груди. Я нашел предлог: сказал, что должен сообщить ей кое-что интересное для ее работы. Немного поколебавшись, она согласилась прерваться. Закончив работу, она изъявила желание прийти в день свиданий. Я заверил, что это будет большой радостью для меня. Мы обо всем договорились.

Я даже не ожидал, что она так рано придет в воскресенье. Идя на встречу с ней, я думал: будь что будет! Пусть все делает она сама. Приятно попасть в руки к изголодавшейся женщине! Мне страшно хотелось, чтобы она поглотила меня целиком. И она не обманула моих ожиданий.

Мы поднялись в камеру. Она спешила, ей не терпелось. Член у меня стоял как стальной. Ему хотелось погрузиться прямо в ее пышную сочность. Француженка была хотя и полноватой, но очень аппетитной.

Когда мы вошли, я не стал закрывать дверь. Думал, что сначала о чем-нибудь надо поговорить. Она воспротивилась. Хлопнула дверью и решительно вернулась. В этот момент случилось что-то нехорошее. Вся она как-то сжалась и как будто отключилась. Я встревожился. Она замерла в неподвижности. Щеки слегка побледнели. Но моя нежность преодолела всё. Мне хотелось стать ее любовником и утешить ее, хотя бы ради моей любви. Кабы ей не надо было возвращаться во Францию, я предложил бы остаться со мной. Она вся похолодела, руки стали жесткими. Я всё понял, но решил не отступать.

Я подался вперед и обнял ее. Она не шелохнулась. Я запечатал ей губы глубоким поцелуем. Потом стал целовать шею. Начал стаскивать с нее юбку, несмотря на ее напряженное молчание. Дотронулся до ее большого, влажного лона. Она слегка попятилась, но я в мгновение ока ее раздел.

Она не произносила ни слова. Не шевелилась. Закрыла глаза.

Преодолев недолгое сопротивление, я раздвинул ей ноги. Прошелся языком по ее бедрам. И она уступила. Я лег на нее и вошел, хотя она и не реагировала. Девушка, хоть и увлажнилась, но оставалась слишком скованной. Казалось, что подо мною девственница. Поскольку я никого девственности не лишал, я не знал, как нужно действовать. Вдруг она широко раскрыла глаза, точно от боли, но понемногу уступила. Я поцеловал ее в губы, они были сухие, но я был настойчив, и они стали мягкими.

Медленными движениями я погладил ей грудь. И француженка слегка подалась мне навстречу, я понял, что мои ласки ей приятны.

Проявляя максимум терпения, я задавал темп. Поднял ей ноги повыше, чтобы было удобнее. Только тогда я вошел поглубже и ускорил темп. Она улыбнулась, и на лице у нее отразилась страсть. Не выходя из нее, я повернул ее на бок, потом лицом вниз. Она была мягкой, словно пуховая перина. Она задвигала ягодицами навстречу моему паху. Мне было хорошо, и я готов был кончить прямо сейчас. Но надо было подождать – ведь она того заслуживала.

Она застыла. Я поставил ее на четвереньки и ускорил темп. Хорошо так? Она содрогнулась всей своей пышной плотью и рухнула на кровать, пискнув, словно кошка. Я попытался помочь ей, обняв ее сильнее и, когда ощутил ее сладострастные содрогания, резко ускорил движения и кончил. Она вся обмякла и расслабилась. Мы оба остались довольны.

Приняв душ и посудачив о всяких пустяках, я проводил ее до ворот и поцеловал на прощание.

Я уже забыл о ней, когда получил письмо из Франции. Оно было для меня полной неожиданностью. Оказывается, я и взаправду был первым мужчиной в ее жизни. Девственницей она не была. Во Франции ее изнасиловал ее крестный, когда ей было пятнадцать лет. Она никому об этом не рассказывала. Поныне переживала свою травму в одиночестве. Он еще несколько раз ею овладел, да так, что никто не узнал. Из-за природной робости она не могла сопротивляться.