Игры короля Филиппа (СИ)

   В тот вечер он загнал Каро до пены у рта. Обычно выносливый и быстрый конь едва держался на ногах, когда конюшенный пришёл за ним и, пряча от Адри суровое обветренное лицо, взял Каро под уздцы, неторопливо повёл к стойлам через широкий, вымощенный каменой кладкой двор. Винсент немного беспокоился о своей лошади - это чувство напрочь испортило ему настроение и первое впечатление от великолепной роскоши, открывшейся взору. Летний дворец стоял в восточной части города в окружении цветущих парков и построек из белого мрамора. Его фасад был красного гранита с белыми барельефами и карнизами, с массивными балюстрадами; он утопал в многоцветии сирени - синей, жёлтой, розовой, лиловой; он покоился в зелёно-белых волнах высоких магнолий - и их огромные цветы, в вечернем сумраке проступали, словно причудливые свечи. Можно было только гадать, как прекрасен Летний дворец в свете золотых лучей солнца, или в моменты нежных бледно-розовых рассветов. И в этом восхитительном месте жил тот, кто красотой мог затмить даже такое великолепие мира - для Адри во всяком случае.

   Всё испортил дождь, который начался резко и быстро усилился. Порою издалека сюда долетали глухие раскаты грома, но Винсент уже стоял в холле, напротив центральной лестницы и радовался, что успел как раз вовремя. Высокий худощавый лакей в красно-золотом камзоле учтиво встретил его, принял шляпу и плащ, после чего проводил барона на третий этаж; там отчего-то слуга наотрез отказался сопровождать Адри до покоев короля и просто коротко объяснил, как пройти.

   "Две проходных залы, коридор, три раза свернуть налево, - мысленно повторял Винсент, - потом пройти галерею и ещё одну залу, подняться по лестнице". Отличная память барона Адри могла бы стать поводом для истинной гордости - он запоминал с первого раза если не всё, то очень многое. Ему не составило особого труда следовать предписаниям лакея в точности, и он ни разу не ошибся, ни секунды не засомневался: туда он идет или нет. Его беспокоило совсем иное - барону Адри казалось, что в вечерней тишине королевского замка его обитые железом подошвы гремят словно кандалы. Уезжая, Винсент совсем не думал о том, что королю вряд ли понравится стиль его одежды, он слишком торопился, чтобы тщательно обдумать детали. А следовало бы. И то, что письмо короля задержалось ровно настолько, что Адри был вынужден сразу отправиться в путь, не стало бы оправданием в глазах жесткого и властного Филиппа. Король может и не был тираном, но и спуску не давал никому: ни бедным, ни знати.

   Стараясь ступать как можно тише, Винсент тщетно пытался унять внутреннюю противную дрожь. Он нервничал и стремился просчитать в уме все возможные варианты беседы с королем вплоть до мыслей и взглядов монарха, которого он не слишком любил, но и не питал лютой ненависти.

   За окнами галереи, по которой шёл Винсент, уже вовсю лил дождь - такой сильный, что в его черно-стальную пелену страшно было смотреть. Он хлестал по деревьям, по карнизам и стенам, по белому мрамору балюстрад, брызгал свежестью в открытые окна дворцовых коридоров.

   Неожиданный звук, похожий на судорожный сдержанный всхлип вырвал Винсента Адри из мрачных мыслей. Остановившись, барон понял, что тот исходит откуда-то с балкона, окутанного ливнем и вечерней тьмой. Подумав, что все это ему только померещилось, Адри вознамерился пойти дальше, когда тот же звук - уже более отчетливо и громко - во второй раз коснулся его слуха. Сам не понимая почему, Винсент сделал шаг навстречу зияющей тьме в узорных дверях, над которыми ветер грубо трепал полупрозрачные золотые шторы.

   - Эй, кто тут? - спросил он, но в ответ услышал в мерном шуме ливня странный судорожный вздох, донесшийся откуда-то слева.

   То, что произошло потом, было чудовищно. Ярко блеснула молния, осветив все вокруг и барон, наконец, увидел источник странного звука. Стройная высокая фигура в плаще с капюшоном, небрежно наброшенном на голову, стояла босыми ногами на перилах балюстрады, спиной к нему, простирая руки к грохочущим небесам, а потом просто занесла ногу вперед, чтобы шагнуть в пустоту и погибнуть. Эта мысль внезапно обожгла сознание Адри ужасом и страхом - не помня себя, он бросился на помощь и стащил безумца с перил. Плащ человека вымок насквозь, но это Винсент понял уже позже, когда незнакомец отчаянно забился в его крепких руках, шипя подобно дикой горной кошке и пытаясь вырваться.

   - Какого черта?! Не трогайте меня! Пустите!

   Они ввалились в галерею - и тут, в свете многочисленных свечей, из-под отяжелевшей от воды ткани капюшона на Адри зло сверкнули бирюзовые светлые глаза. Это был Ферье - разгневанный, растрепанный, тяжело хватающий губами воздух.

   - Вы спятили? - прошипел он. - Под страхом смерти не смейте ко мне прикасаться! Никогда! - в этом последнем приказе звучало столько лютой ненависти, что у Винсента мгновенно ослабели руки.

   Как и следовало ожидать - его тут же грубо оттолкнули.

   - Кто вы такой? Откуда вы взялись?! - крикнул Сэйлин Ферье, сдергивая с головы капюшон и с вызовом глядя в глаза обидчика. - Отвечайте!

   - Я барон Адри, - с трудом выговорил Винсент, изумленно моргая. - Я всего лишь хотел вас спасти.

   - Что? - Гнев на лице Ферье сменился гримасой крайнего изумления, и Адри совсем не понравилось, что на него смотрят, как на умалишенного.

   Пытаясь унять дрожь в голосе, Винсент спешно заговорил, нелепыми жестами указывая то на Сэйлина, то на балкон.

   - Вы хотели спрыгнуть вниз... А тут высоко... Вы могли... Я не знаю, наверное, погибнуть и я... - он и сам уже был не уверен, что правильно расценил намерения Сэйлина.

   - Стоп, - спокойно скомандовали ему, и ледяная невозмутимость в голосе Ферье шокировала Адри больше, чем недавний гнев. - Вы меня спасали? Вы? Меня?

   Около минуты они смотрели друг на друга, и Адри знал, насколько растерянно и нелепо он выглядит, но лицо его божества и идола было так близко, как не было никогда до этого, и отважный барон только и смог, что сказать тихое:

   - Да.

   Ферье склонил голову набок, недоверчиво прищурился, изучая нового знакомого с видом большого знатока древних вымирающих существ.

   - Значит вы тот самый барон Винсент Адри, - произнес он, начиная методично расшнуровывать двойной узел на горловине своего холщевого плаща; под ним Адри увидел белую мятую сорочку и узкие штаны. Ткань намокла, прилипнув к телу, и вероятно, что фаворит короля Филиппа стоял под дождем не меньше получаса, но самому Ферье, похоже, до этого не было никакого дела. Он разговаривал с Адри надменно и холодно: - Кто вам дал право вмешиваться в личную жизнь других?

   - Когда человек сводит счеты с этой самой личной, как вы выразились, жизнью, боги дают нам право вмешиваться, и наша совесть, - тихо ответил Винсент, не понимая, почему без всякого труда терпит насмешливый тон Ферье и его не менее насмешливый взгляд. Любого другого дворянина он бы вызвал на дуэль и без сомнения убил... Но не его, не Сэйлина Ферье, потому что даже сейчас тот был прекрасен, и даже яд на его устах лелеял сердце барона Адри обманчивой сладостью хмеля.

   Ферье рассмеялся.

   - Это благородство? Какой ужас! - заключил он, сняв мокрый плащ и небрежно отбросив его на один из канделябров так, что несколько свечей вылетели с держателей и, погаснув, разлетелись в стороны. Одна из них опасно тлея, прокатилась под шторой, и Адри содрогнулся при мысли, что та запросто могла полыхнуть, после чего весь Летний дворец короля Филиппа непременно бы сгорел.

   - Вы уверены, что я собирался спрыгнуть? - Ферье беспечно продолжал допрос, который его, судя по всему, сильно забавлял, как и оппонент собственно.

   - Но я видел, что вы собирались прыгнуть, - настойчиво ответил Адри, который решительно ничего не понимал: ни ситуации, ни мотивов, толкнувших Ферье на край балкона, ни его странной, и чего уж там, ненормальной ответной реакции. Не понимал точно так же, как не понимал смысла его воскресных молитв в Сером храме.