«Четвёртая стена» (СИ)

— А в интернете они показывают свои истории людям с похожими взглядами? — в устах Каса это звучит и вполовину не так идиотски, как должно бы.

— Ага, потому что интернет создан для порнухи.

Дин успевает выпить полстакана колы, пока Кас всё это осмысливает.

— Как бы там ни было, ангелы явно пришлись им по вкусу – по крайней мере, ты пришёлся, – и в книгах между нами сумасшедшая химия. А Сэм теперь психует, что фаны перестали писать, как мы трахаемся с ним, и вместо этого пишут, как мы трахаемся с тобой. Сэм чувствует себя брошенным, ему не с кем трахаться, он едет крышей…

На лице Кастиэля отражается шок.

— В фанфиках, — поспешно уточняет Дин, — едет крышей, или во всяком случае, ревнует, — прицелившись, отгрызает б’ольшую часть сэндвича, — и пытается выяснить, почему фаны любят тебя больше.

Кастиэль хмурится, как будто по-прежнему не понимает. Люди обычно вполне сносно ловят тонкости в беседе, и Дин всё никак не привыкнет особо отмечать их для Кастиэля, а потом методично разъяснять, если тот не сообразит. Всё равно что пытаться объяснить что-то ребёнку, который одновременно гений и слегка запаздывает в развитии.

Дин очень надеется, что Кас его сейчас не слышит.

— Ты как будто… — Дин морщится, — украл его фанатов и… меня, в каком-то смысле. И мы сбежали.

— Но мы никогда с тобой не сбегали, — возражает Кастиэль, в замешательстве склонив голову на бок. Хотя, по правде, тут есть от чего прийти в замешательство.

Дин вытирает руки о джинсы.

— За всё то время, пока мы сражались с Сэмом… — Дин останавливается и, прищурившись, глядит на Каса поверх сэндвича. Ему ведь незачем пересказывать всю эту прошлую чертовщину, Кас и так всё уже знает. — Полагаю, всё началось с тех пор, как Чак начал печататься. Мы теперь популярны.

— И в этих расширенных историях мы вместе вершим великие дела, — в голосе Кастиэля сквозит осторожный оптимизм.

Дину не хочется отрицать.

— Да уж должны. Хотя, судя по закладкам Сэма, мы куда чаще занимаемся сексом, мы постоянно занимаемся сексом, я ума не приложу, когда я успеваю спасать мир между всем этим сексом. Хотел бы я столько же трахаться в реальности… — Дин внезапно понимает, как это звучит, — но не с тобой, разумеется.

Кастиэль кивает, как будто признаёт, что заниматься с ним сексом в реальной жизни было бы странным или ненормальным.

— Но уж конечно, все хотят, чтоб мы спасали мир, и мы устраиваем всю эту эпическую спасательную хрень. Когда я не… э… слушай, я не могу прилично думать, объясняя то, что я там с тобой делаю.

— Ты сверху, — судя по выражению лица, Кас не вполне уверен, верно ли он выразился. — Что несёт в себе какой-то особенный смысл.

Дин замирает, не донеся соломинку до рта:

— Ну, некоторые так считают.

— И чем это определяется? — допытывается Кас, и да, Дин просто счастлив, что взял обед на вынос. Вести этот разговор где-то кроме их гостиничного номера было бы весьма неловко.

Дин пожимает плечами:

— Не знаю. Может, дело в весе, или в физической силе, или, может, кто симпатичней, того и… — Дин мгновенно сознаёт, что это не самая лучшая формулировка, — тот и снизу. Я вообще-то не эксперт.

Кастиэль по-прежнему хмурится, как будто речь идёт о ядерной энергетике. Впрочем, может, для ангела так оно и есть. Может, вся эта путанная сексуальная фигня для небожителей совершенно неясна.

— Значит… будь я с Сэмом…

— Старик, — Дин обрывает так резко, что часть сэндвича валится на стол. Кастиэль некоторое время смотрит на лист салата, отлетевший ему на руку, прежде чем аккуратно убрать его с тыльной стороны ладони. — Это просто неудобно – копаться так глубоко. Не заставляй меня это говорить, потому что я совершенно не хочу это говорить, но… но это точно будешь ты.

— Потому что я ниже ростом, — говорит Кастиэль.

— А… ага, — вот, пусть лучше успокоится на этом.

— И… симпатичнее, — в чём Кас определённо не уверен.

— Ну, может быть, откуда мне знать.

— И это перевешивает мою способность взять верх?

Дин мотает головой, вскинув руки:

— Дружище, не говори это ужасное «взять верх», когда мы говорим о сексе, ладно?

Кастиэль сводит брови, но похоже, потихоньку разбирается. Хотя по-прежнему ждёт разъяснений и, серьёзно, Дина несколько нервирует мысль, что все его слова будут восприняты как завет, блин, может даже, буквально.

— Слушай, как бы сказать, это не правило, которому нужно следовать, можешь считать, как тебе удобней… Уверен, в сети есть ответ, спроси в интернете.

Или у Сэма.

Дин тут же давится смешком: мысль о том, как Кастиэль ходит за Сэмом хвостом, приставая со всеми этими расспросами, слишком хороша, чтобы от неё отказаться.

Он комкает обёртку от сэндвича и вместе с пустым стаканчиком выбрасывает в мусорное ведро. Потом, достав сумку, роняет её на кровать:

— Думаю, в книгах Чак приписал тебе больше характера, и фаны вдохновились этим. Потому что, друг, без обид, но ты простой, как пять копеек.

Ответом ему становится наклон головы и фирменный взгляд «не понимаю, о чём ты говоришь».

— Мне не пришлось бы сильно напрягаться, чтобы затащить тебя в постель, — проясняет Дин.

На лице Кастиэля отражается странная смесь оскорбления и замешательства. Потом – замешательства и разочарования. Дин его понимает: проведи в сети побольше времени – и твоё мнение о людях резко упадёт.

— Сам знаю, каково это, но так и пишут: я страдаю и реву, как сука, оттого что совратил тебя, а тебе приходится переступить через себя, чтобы заполучить меня в… — и снова он ступает на эту зыбкую почву. Дин заканчивает мысль жестом, от которого явно не становится лучше.

— И весь этот бессмысленный секс служит какой-то цели? — спрашивает Кастиэль, и в его вопросе слышится смутная надежда, хотя он очевидно ждёт отрицательный ответ.

И Дину вдруг становится паршиво. Ведь как бы странно оно ни было, похоже, эта порнуха людям в радость. К тому же в его сумке нет носков. Чёрт, куда девались все его носки?

— Он не бессмысленный, — поправляет Дин, докапываясь до самого днища, — мы по уши влюблены друг в друга. Сэм ныл мне про это всю ночь.

Кастиэль издаёт очень тихий удивлённый звук; похоже, он принял это объяснение, что рискует стать самой весёлой непреднамеренной шуткой.

Когда Дин наконец выныривает из сумки, ангел держит в руках Сэмов ноут.

— Покажи мне, — просто говорит он. Как будто это важно – Дин слишком хорошо знает этот серьёзный и решительный вид.

Дин жмёт плечами, запускает систему и открывает закладки Сэма:

— Ну, посмотрим, что тут у нас есть.

~~~

Позднее возвращается Сэм и приносит ужин, видимо, в качестве жертвенного подношения. Этакое «мне жаль, что я читал про вас порнуху». Зная, что сейчас творится в интернете, Дин задумывается, не начать ли выпускать открытки по случаю.

Сэму хватает одного взгляда на Кастиэля, сидящего за столом с его ноутом, чтобы преисполниться подозрений:

— Чувак, ты что, позволил ему это читать?

Подозрения подтверждаются.

— Что значит «позволил»? Сэм, ему не пять лет, он может делать, что захочет.

Сэм аккуратно смещается на пару шагов и старательно делает вид, что не читает у Каса через плечо.

Пятнадцать секунд спустя он отъезжает в сторону и в ужасе таращится на Дина:

— Господи, Дин, там же… — Сэм закрывает лицо рукой, как будто ему сложно перенести увиденное. — Мог бы хоть начать с PG!

— Я просил примеры, в полной мере демонстрирующие нашу сексуальную жизнь, — любезно подтверждает Кастиэль, не отрываясь от монитора.

Во взгляде Сэма ясно читается: Дин свихнулся.

— Что? Ты же сам это начал! — искренне возмущается Дин. Нет, в самом деле, всё это целиком и полностью на совести Сэма Винчестера.

— Слушай, я просто не уверен, что это прилично и, ну, знаешь, разумно.

Дин хмыкает:

— Оставь его, Сэм, пусть просвещается.

— Он просвещается порнухой, — веско отзывается Сэм.