Развод (СИ)

Снова побежали мгновения, отделяющие меня от счастья или второго микроинфаркта. На этот раз я задержалась на минуту дольше, и уже потом взглянула на эту злокозненную лакмусовую палочку. Индикатор повторил свой вердикт: две полоски. Ещё красные и мокрые глаза вновь наполнились слезами. Беременна, беременна! От человека, с которым ещё вчера не представляла жизни, как с внезапно открывшимся преступником, от человека, у которого уже есть большой сын, что всегда для меня было табу – я эгоистично и самолюбиво относилась к возможности иметь детей от своего мужчины, - от человека, которому пообещала выслать бракоразводные бумаги. И уйти от него без всего. А оказывается, не так уж и без всего… без денег, но с тем, чего он так от меня хотел: с его собственным ненаглядным ребенком. Сколько доказательств моей любви одновременно! Но… но ведь он же ещё не знает, что я в таком положении (хоть и не подтвержденном доподлинно, но всё же). Стоит ли мне оставлять?.. Что за крамольные мысли, господи! Всё, что бродило в голове только что, о человеческих сторонах Донуна, отошло на задний план. В первую очередь он был тем, кого я безмерно любила и без кого не представляла себе жизни, и каким бы он ни оказывался, желание быть с ним рядом и быть его любимой остро вонзалось в сердце.

Молчаливо давя плаксивые содрогания и рыдая, я выбралась из туалета и вернулась за столик к уже остывшему кофе. Разбавляя его солеными слезами, я принялась без аппетита за скудный завтрак, подняв нашего пёсика на ручки. Достав мобильный, в котором отключила звук и на котором отобразились два непринятых вызова от Донуна, я раздумывала, стоит ли сообщать ему волнующую новость или подождать до полной уверенности? Или подать на развод, как и грозилась, не говоря ему ни слова? Я была убеждена, что если я и беременна, то виноват в этом он.

Итог душевной драмы был короток. Я набрала текстовое сообщение и отправила его мужу. Там было всего несколько слов: «Ты скотина! Ненавижу тебя! Люблю. Но ненавижу».

Прокат

POV г-жа Ким

Будучи матерью трех детей трудно не выработать в себе привычку реагировать на малейшие звуки и чутко спать. Почти неслышно отомкнутая дверь, постепенно отворившаяся после этого, сразу же вырвала меня из глубины сна. Да и не была она столь уж большой, эта глубина - скорее спала я поверхностно, ворочаясь и мучаясь без удовлетворения. Какой же стала озабоченной! Заразилась от кое-кого.

Хотя лежала спиной ко входу, я открыла глаза, но не насторожилась. Я знала, что это Йесон. Все рецепторы распознали, что это он стоит позади, но мои глаза смотрели прямо в окно, не зашторенное, но в которое я так и не выглянула, чтобы посмотреть на Сингапур. Теперь там занялся новый день, и завораживающих ночных огней нет. Но даже если бы они там были, более завораживающим для меня был мужчина в арочном проёме, так что трудно было сдерживать себя и не оборачиваться. Прямой солнечный свет ещё не дотянулся и до середины комнаты, остановившись на разноцветном паркете в полутора метрах от моего ложа. Квадрат неба открывался мне за стеклом от потолка до пола. Одинокое, белоснежное, узкое облако плыло где-то на чистом и ясном голубом горизонте. Я крепилась, как могла. Кульминация терпеливости под танец танго моего сердца. Йесон молчал и, не знаю, может быть смотрел на меня, а может быть и мимо, на то же самое невесомое облачко. О чем он думал?

- Я не сплю. Я знаю, что ты здесь. – произнесла я громким шепотом.

- Я знаю, что ты не спишь. Когда ты спишь, ты не так дышишь. – судя по тишине, он остался стоять, где и был.

- Выспался? – с заботой прозвучало моё обращение.

- Ещё в самолете.

- Не выдержал? – поинтересовалась я.

- Не выдержал. – согласился он. – Зашел пожелать доброго утра перед тем, как поеду на заключительные переговоры с партнерами. Меня не будет допоздна.

- Ну, так что же ты? Подходи, желай мне доброго утра. – я улыбнулась и перевернулась на спину, игриво на него посмотрев. Йесон оделся в светло-серый костюм со стальным отливом и оставил белую рубашку без туго застегнутого воротника, не надев галстука. Местную жару трудно было бы перенести в его обычном черном облачении.

- Нет. – безобидно, но твердо изрек он. – Я же деспот и тиран.

- Сердишься? – подтянула я одеяло к груди и подсунула подушку под спину.

- Сержусь. – спокойно кивнул муж.

- Я тоже. – выдохнула я. Зачем же он ездил с Сорой и поднимался к ним? Судя по тому, как он прилетел, он сел на рейс не позже двух часов. Стало быть, если и вошел после полуночи, то вышел не позже половины второго. Но так и за час можно успеть, что угодно!

- Тебе не на что сердиться.

- Как и тебе. – мы обожгли друг друга взглядами.

- Я не хотел бы ещё хоть раз застать тебя наедине с другим мужчиной, даже если он пьян до состояния киселя. Тем более, если он пьян. Ты же знаешь, как я не выношу, когда кто-то может тебя хотя бы коснуться…

- Ты хочешь полностью лишить меня какой-либо свободы? Как ещё можно иначе убрать от меня представителей противоположного пола? Посади меня на цепь.

- А что? Наручники мы пробовали, веревки тоже. Цепь – это что-то новое. Но она будет короткой.

- Да-да, и металлический пояс верности с замком. – я призывно похлопала по кровати рядом, сдвинувшись с середины чуть в сторону. Йесон, слегка закусив нижнюю губу, раздумал пару мгновений и, решившись, подошел к постели. – А что на счет тебя? Готов к железным трусам?

- Ты не боишься, что у меня о них что-нибудь переломится?

- А ты держи себя в руках. – поманив его пальчиком, я откинула одеяло. Йесон покачал головой и, застелив половину обратно, забрался ко мне, сев плечом к плечу. Мы впритык обменялись взорами.

- После двух недель воздержания не поможет никакое самообладание. – он наклонился, чтобы поцеловать мои губы, но я коварно отстранилась назад, не дав ему себя коснуться. Недовольно хмыкнув, он продолжил. – Тут останется только в прямом смысле «держать себя в руках», но имея любимую жену заниматься онанизмом, по-моему, самое суровое извращение из всех мне известных.

- Так воспользуйся женой, кто же мешает? – ухмыльнулась я, тряхнув волосами.

- Взять тебя, когда ты злишься, чтобы опять продемонстрировать своё тиранство и диктаторство? Я не хочу, чтобы тебе было, чем меня упрекать. – Йесон откинул прядь с моего плеча и стал его поглаживать, словно примечиваясь.

- Кто сказал, что я упрекала? Конечно, это не достоинства, но я люблю тебя и с этими твоими качествами. – отпустив одеяло, которое упало до пояса, я предстала перед ним в одной сорочке. – Так что?

- Если ты разрешаешь и просишь… - издеваясь, облизнулся супруг. Я, подняв одеяло обратно, шлепнула его по руке и, отвернувшись, опять легла на тот бок, на котором и лежала, глядя в окно.

- Нет! – упрямо бросила я. – Как я могу просить, если я злюсь? Но если тебе сильно хочется, то ты можешь меня принудить и заставить.