Рандиана, или Похотиада

– А теперь, моя дорогая, – сказал я, – давайте немного развлечемся. Насколько мне известно, вы и ваш муж желаете наследника. А теперь скажите мне: вы всегда совокупляетесь с ним на старомодный манер – живот к животу?

– Всегда, мистер Сминтон. А разве есть другие способы?

– Боже мой, – сказал я. – Какая святая невинность! Послушайте меня, моя кошечка. Встаньте на колени, словно вы собираетесь молиться, – она последовала моим словам. – А теперь возьмитесь за металлическую планку в ногах кровати, а лбом прижмитесь вот к этой подушке, словно вы собираетесь встать на голову.

– Мой дорогой мистер Сминтон, к чему все эти подготовительные действия? Я умираю от желания.

– Вам не придется ждать долго, моя красавица.

Она в точности выполнила мои указания, и ее хорошенькая кругленькая попка встала башенкой посреди кровати, и я увидел, как маленькая щелка ее вагины поглядывает на меня снизу. Оттянув назад крайнюю плоть и обнажив головку моего лучшего друга, блестевшую как сверкающий шарик, я, дрожа от возбуждения, не спеша приблизился к ней, ибо, мой благородный читатель, давно знаю по опыту: спешка в любовных делах только вредит, особенно новичкам.

– Расставьте колени чуть пошире, моя любимая, – прошептал я.

– Бога ради, скорее, мистер Сминтон. Эта медлительность убивает меня.

Еще раз откинувшись назад, чтобы в свете свечи получше разглядеть влекущую меня точку и не промахнуться, я чуть наклонился и приставил головку к тому самому месту, в которое собирался войти. Но Джулия предвосхитила мое движение и внезапно качнулась назад. Мне показалось в этот момент, что не только член, но и мои тестикулы оказались у нее внутри. И тут началось действо, самое памятное из всех в моей жизни. И самое сладостное. Каждый раз, приближаясь к оргазму, я намеренно сдерживал себя, чтобы продлить это наслаждение.

Наконец, когда Джулия буквально переполнилась соками, обильно вытекавшими из нее при каждом толчке, я, чувствуя, что уже подошел к краю, сконцентрировал на пенисе все свое внимание и, не без озорства сделав несколько мощных, решительных движений, прямо-таки затопил ее чрево кипящей спермой. И то, как эта гордая, благородная вагина сомкнула свои створки вокруг моего члена, удерживая его внутри, словно мы стали единой плотью, убедило меня, что меньше чем через год в имении Оутлэнд Холл будет великий праздник и колокола на старой колокольне радостно возвестят о рождении наследника.

А что тем временем происходило в моей спальне?

Все случилось так, как я и предвидел.

Ханна тайком пробралась ко мне и улеглась в мою кровать, а Дево, не говоря ни слова, оттрахал ее со всей страстью, которая накопилась в нем за три года несбывшихся надежд.

Он не заметил подмены даже когда все было кончено, ибо, ослепленный страстью, дважды овладев ею в течение десяти минут, он тут же отпустил ее, шепнув лишь ей на ухо: мол, он надеется, ей было хорошо. Ханна же, напротив, заподозрила неладное уже в тот момент, когда почувствовала в себе его член. До этого она имела представление только о двух членах – моем и кучера; что же касается члена Дево, то хотя тот тоже был и длинным, и мощным, но не шел ни в какое сравнение с двумя предыдущими. Конечно, это все-таки было лучше, чем ничего, а поскольку Дево в горячке страсти воображал, что трахает миссис Ливсон, то служанке достались все выгоды этого обстоятельства. Ханна не только предусмотрительно сохранила свое инкогнито, но и двигала своей мускулистой задницей так сладострастно, что Дево был более чем удовлетворен.

Утром, перед тем как сойти вниз, я зашел к нему в комнату, и он сердечно пожал мне руку.

– Она тебя не разочаровала? – спросил я с напускным неведением.

– Мой дорогой Сминтон, она – настоящий ангел, а вы – славный малый.

Мистер Ливсон вернулся на следующий день, и больше у меня не было ни малейшей возможности оседлать его жену, которую я оставил в интересном положении. Ровно через девять месяцев она подарила мужу сына и наследника.

Дево не без гордости полагает, что это его ребенок, а я не возражаю – пусть его думает. И только мистер Ливсон, каждый раз принимаясь вычислять дату зачатия ребенка, вспоминает о ночи, проведенной им в Гуле, покачивает головой и бормочет: «Чертовски необычный случай». Но он вряд ли бы счел этот случай необычным, если бы знал столько же, сколько знаем мы с вами, читатель. Как вы полагаете?

19. Размышления по поводу «69», или Волшебное действие языка

Куннилингус – очень действенный метод, но использовать его следует только в качестве подготовительного и только для того, чтобы разогреться. Ни одна женщина не в состоянии выдержать воздействие влажного, искусного в своем деле языка. И даже те, в ком желания давно умерли, испытав на себе его действие, начинали требовать наслаждения, которое в состоянии дать один лишь восставший пенис.

Джек Уилтон, один их величайших знатоков вагины, писавший на эту тему многочисленные аналитические эссе, говорит по этому поводу еще более образным языком: «Под искусным языком может ожить даже труп женщины».

С этим я, конечно, вряд ли могу согласиться, однако есть подобный пример, подтвержденный свидетельскими показаниями: жена одного фермера из Сомерсетшира впала в состояние комы, и все соседи считали ее мертвой. Восстала же она из мертвых только потому, что ее безутешный муж, прощаясь с ней навсегда, поцеловал ее в вагину.

Просто удивительно, насколько куннилингус укоренился в Англии, и я, говоря о нем, совершенно убежден, что в нем нет ничего противоестественного.

Язык, мягкий и нежный, словно специально создан для вагины, и хотя с его помощью можно только щекотать клитор, однако он может сослужить и более полезную службу, удобрив почву для сменяющего его на посту пениса. И вот вам доказательство (если только вам нужно доказательство) того, что существует гораздо более близкое и более ярко выраженное родство между ним и языком: известно, что при заболевании сифилисом язык поражается одновременно с пенисом, свидетельствуя о том, что не все в порядке. Еще одно доказательство этой тесной взаимосвязи мы можем взять из жизни животных: если вы внимательно понаблюдаете за поведением зверей в зоопарке, то увидите, что самец, ухаживая за самкой, непременно лижет ее вагину и уже только потом переходит к делу.

Это мое собственное наблюдение, но если читатели сомневаются в его достоверности, я рекомендую им съездить в Риджент-Парк и провести несколько часов перед клетками с животными – никаких сомнений у вас не останется.

Я думаю, что зрелище того, как мужчина делает женщине куннилингус, возбуждает больше, нежели зрелище обычного сношения. Я помню, мне как-то довелось остановиться в одном отеле в Паддингтоне, где очень хорошенькая горничная провела меня в номер. Не успел я погасить свечку, как услышал доносящийся из соседнего номера женский голос:

– Ты что, так и собираешься читать всю ночь?

Поначалу я никак не мог понять, почему голос был так хорошо слышен, и решил, что причина тому – очень тонкая стенка. Однако вскоре выяснилось, что в стене было небольшое отверстие, образовавшееся из-за того, что от стены отвалился крупный кусок резного орнамента. Хотя отверстие было прикрыто обоями, я быстро его обнаружил и отодрал в этом месте обои. Как только я это сделал, через отверстие проник луч света. Тогда, встав на стул, я приник к этому импровизированному глазку и увидел неторопливо раздевающегося мужчину и благородную даму лет тридцати с прекрасными волосами. Она лежала на кровати, ожидая мужчину.

«Ну, – подумал я, – сейчас начнется». Но в это время раздался стук в мою дверь, и мне пришлось слезть со стула.

– Два часа назад вам принесли телеграмму, сэр, а портье забыл передать ее вам.

– Минутку, милочка, – сказал я, поспешно натягивая брюки и зажигая свечу. Горничная собралась уже уходить, но я остановил ее: – Подожди, милая, возможно, я дам ответ. Подожди, пока я не прочту телеграмму, и послушай, что творится в соседней комнате, – а затем, перейдя на многозначительный шепот, добавил: – А если хочешь увидеть кое-что интересное, забирайся на стул и посмотри вот в эту дырочку.