Тайны одной усадьбы

– Нешто правда, Николай Петрович? – прошептала Дуня. – Господи, за такие слова стоило все эти побои терпеть. Барин, миленький мой! Господи, как же люблю я вас! Как только увидела на веранде, так в груди все и опустилось. С тех пор и люблю!

Николай, сидя над девушкой, склонился к ее сочному лону и начал бережно поглаживать разбухший тайник. Не в силах больше терпеть, он лег на Дуню, и на несколько минут они слились в единое существо, катающееся и кувыркающееся по широкой кровати. Дуня стонала, кричала и плакала счастливыми слезами. Николай рычал, словно лев, раз за разом изливаясь внутрь женщины. До самого утра они не давали сомкнуть друг другу глаз, но и потом не могли заснуть, ударившись в воспоминания и не заметив, как перешли на ты.

– А помнишь, как тогда в бане? А помнишь, как тогда на лугу? А помнишь?…

– Уже год прошел со дня смерти Натальи, – грустно сказал Николай, когда воспоминания были исчерпаны. – Конечно, я буду всю жизнь ее любить, но теперь и мы с тобой сможем обвенчаться. На твой траур святая церковь посмотрит сквозь пальцы. В крайнем случае, пожертвую что-нибудь. Но будь готова, что тебя как барыню соседи долго не будут воспринимать. Может быть, ты в их глазах так навсегда и останешься черной крестьянкой. Им же не понять, что ты умнее и тоньше душой любой из этих помещиц по соседству. Зато я понимаю, и этого достаточно. На мнение света мне плевать. Пусть даже меня уберут с поста предводителя дворянства. Я не так глуп, чтобы слепо держаться за сословные предрассудки, если бог посылает мне новую любовь. Понимаешь?

– Понимаю, – прошептала Дуня. – Только что это ты планы строишь. А теперь все вольные, опять забыл? Даже предложения мне не сделал, а туда же!

– Во как! – удивился Николай. – Ты не перестаешь меня удивлять. Ну, хорошо. Дуня, ты выйдешь за меня замуж?

– А ты еще сомневался! – Дуня лукаво улыбнулась и обняла Николая. – Неужели я могла бы ответить "нет"? Вот тебе и Прасковья Жемчугова. А я-то думала, сказки госпожа Мари рассказывает! Кстати, Коля, я ж не Наталья Павловна покойная. Я-то все замечаю. Не дай бог на какую крестьянку глянешь или опять с Марией Ивановной шашни заведешь… Ты понял меня, жеребец?

Николай даже присвистнул от удивления.

– Ну и дела! Послушай, так я могу свои слова обратно взять. Шучу, шучу! – спохватился он, увидев как сразу перепугалась Дуня. – В общем, давай, сына нашего Петьку сегодня же утром сюда, в родительский дом. А теперь спи спокойно, любовь моя!

Впрочем, утром оба продолжали безмятежно спать. А в полдень, едва открыв глаза, Дуня позвонила в колокольчик. В дверях появилась Пелагея, ошеломленно глядя на зевающего барина и Дуню рядом с ним. Глаза девушки весело блестели, но теперь в ее взгляде появилось нечто совершенно новое: спокойствие и уверенность.

– Пелагея! – строго распорядилась Дуня. – Завтрак немедленно нам в постель и сейчас же послать к моей матери за Петькой!

Ключница растерянно глянула на барина, но тот только махнул рукой.

– Ты что, баба, оглохла? – строго сказал он. – Слушай хозяйку!

Пелагея все поняла и низко поклонилась.

– Сию минуту, Евдокия Михайловна!

[1] Великий князь Константин Николаевич Романов (1827-92), второй сын Николая I, в 1860-61 гг. Председатель Главного комитета по крестьянскому делу.

[2] Дагер Луи Жак Манде (1787-1851), французский художник и изобретатель; разработал (на основе опытов Ньепса) первый практически пригодный способ фотографии – дагеротипию (1839).