Стокгольмский синдром (СИ)

— Поцелуй меня, но так нежно, будто боишься сломать, — прошептала я, замирая внутри. Антон медленно приблизился к моим губам, но остановился в неуверенности, переводя взгляд с моих глаз ниже, а потом опять возвращаясь. Я тяжело дышала от предвкушения, и Антон мягко коснулся обкусанных губ. Я прижалась к нему, позволяя проникнуть языком в рот, чем сразу и воспользовался парень. Все его движения были осторожными и нежными, а его нос приятно касался моей щеки.

Антон слегка отстранился и рукой коснулся моей шеи, проводя подушечками пальцев по синякам, оставленными им самим. Это были красные следы его рук и фиолетовые синяки по всему телу, сопровождаемые следами от зубов. Я открыла глаза, боясь спугнуть эту сказку.

— У тебя такие синяки, — как-то довольно сказал Антон, наслаждаясь делом своих рук. Я задернула свою футболку, показывая ему засосы на рёбрах, животе и искусанную грудь. Он замер, рассматривая свои художества, и я закусила губу. Мне не было больно, лишь какое-то приятное послевкусие после вчерашнего. Антон нежно поцеловал меня в один из синяков на шее, крепко прижимая меня к себе.

И вроде бы день начался отлично, я была счастлива больше, чем обычно, но ведь сказки про принцесс не в нашей реальности.

Комментарий к Ты можешь мне не верить

Захотелось показать их отношения и с другой стороны. Не знаю, получилось или нет.. жду ваших отзывов :3

========== Но ты пахнешь как бензин ==========

Когда на часах стрелка показывала семь вечера, Антон недовольно поморщился и сказал, что ему нужно уйти по делам, но отпускать он меня не собирался. Парень хотел, чтобы я осталась в его квартире. Моя прекрасная сказка разбилась в один миг, когда я разъярённая стояла в коридоре в толстовке по колено.

— Ты хочешь меня запереть! Как какого-то питомца, — закричала я, чувствуя задетую гордость и самоуважение. Парень лишь вздохнул, стараясь не накричать в ответ.

— Нет, я не хочу, чтобы ты пила, — спокойно ответил парень. Это глупо – решать что-то за меня. Он ведёт себя недостойно, как минимум.

— Ты должен понимать, что это было лишь раз и что они мои друзья, я общалась с ними до тебя и буду делать это дальше. Ты не можешь меня закрыть, — сказала я, постепенно понижая голос. Я понимаю, что иногда хочется укрыть дорогое тебе от всего вредного, но ведь это бессмысленно. Я уже сформировавшаяся личность, у меня есть друзья, с которыми я общаюсь больше четырёх лет, и я не собираюсь их кидать.

— Хорошо, это было необдуманным решением, — произнёс Антон, что-то тщательно обдумывая в своей голове. Я ждала и настойчиво смотрела на парня, надеясь на его благоразумность. — Тогда ты пойдёшь со мной, а я потом провожу тебя до дома.

— Нет, я не пойду с тобой никуда, — возмущённо произнесла я, скрещивая руки на груди. Антон явно злился, но лишь сжимал кулаки, а я не теряла свою уверенность. Без инстинкта самосохранения.

— Тогда ты остаёшься здесь, — холодно произнёс парень, и меня практически начало быть в истерике от гнева. Какое он имеет право вообще что-то решать за меня?

— Тогда я ухожу, — закричала я, делая шаги к нему и топая ногой. Антон не дрогнул даже никакой мышцей на лице, он лишь схватил мою руку, дергая на себя.

— Ты начинаешь меня злить, — пошептал он мне на ухо, сжимая до синяков плечо. Я встала на носочки и приблизилась к нему, останавливаясь в нескольких сантиметрах от его уха.

— Это ты начинаешь меня злить, — ответила я. Антон медленно разжал свою руку, но он смотрел так ядовито, что я невольно отводила взгляд, чувствуя себя слабой. Как бы я не старалась ему сопротивляться, но он был сильнее. Во всех смыслах.

— Разговор окончен, — сказал парень, слегка отталкивая меня рукой, и развернулся, собираясь уйти. Ужас его возможных дальнейших действий застиг меня врасплох, потому что я до самого последнего верила в его благоразумие, но, кажется, он не собирался слушать меня. Антон открыл дверь, а я в панике бросилась за ним в попытках помешать ему.

— Ты не можешь так поступить! — закричала я, плечом ударяясь в захлопнувшуюся дверь. Последнее, что я увидела, был недобрый взгляд темно-карих глаз. Злость и обида захлестнули меня с головой, и я с силой ударила в дверь, чувствуя резкую боль в костяшках. — Я не твой сувенир.

Я ударила еще раз, стараясь бороться с эмоциями, от которых меня начало трясти в истерике. Хотелось что-нибудь сжать до хруста костей, боли в груди, но я лишь укусила нижнюю губу, стараясь концентрироваться на укусе, чтобы сдержать подступающие слезы. Я не буду плакать из-за этого, ведь я сильная. И все же соленая капля медленно скатилась по щеке, и я сделала несколько шагов к кухне, собираясь выпить чая или воды, чтобы успокоиться, но не смогла, потому что сразу же скатилась по стене на пол. Сдерживать ком в горле я уже не могла, и позволяла накатившим эмоциям брать верх надо мной. Я плакала и сжимала его толстовку в кулаках, пока зубы не скрипели от досады.

Крики вырывались из груди, высвобождая весь возможный воздух в легких, а иногда я лишь рычала, закрывая лицо руками. Я злилась на Антона, потому что не думала, что он не будет уважать меня, и на себя, потому что позволила его ласковым словам влюбить меня. И дело не в том, что он просто запер меня, дело в его отношении ко мне.

Когда моя истерика наконец-то кончилась, и эмоции слегка улеглись, я чувствовала лишь усталость и головную боль. Только усталость, никакой злости, обиды и ненависти. Вставать с пола не было никакого желания, поэтому я легла на холодную поверхность и подложила руки под голову, закрывая глаза. Слишком устала, крича на стены в просьбе помочь.

***

Я медленно открыла глаза, все еще чувствуя легкую боль в голове, слегка побаливала нижняя губа. Я была на кровати, накрытая одеялом, а за окном было довольно темно. Рядом на кровати никого не было, но Антон явно был в квартире, потому что домовой вряд ли бы стал переносить такую тушу из коридора в спальню. Я повернула голову к двери, замечая сидящего на полу парня около кровати с книгой в руках. Антон повернулся ко мне, сжимая губы, и я лишь отвернулась, вспоминая его поступок. Слишком глупо с его стороны. Такое легко не прощают.

— Как спалось? — спросил он. По шуму я поняла, что он встал и медленно приближается к кровати. Лишь закрыла глаза, чтобы не закричать.

— Без тебя намного лучше, — ответила я и отвернулась от него. Антон сел рядом, отчего кровать немного прогнулась под его весом, и мое тело скатилось немного ближе к нему.

— Хорошо, — сказал Антон, и я не выдержала, резко повернувшись к нему лицом и посмотрев в глаза. У парня виднелся большой синий синяк на подбородке и большая царапина на скуле, отчего я быстро поднялась, присаживаясь рядом. На какой-то момент я даже забыла о своей злобе, обеспокоенная этими следами, но тут же одернула себя, запрещая самой себе прикасаться к его лицу.

— И куда ты ездил, закрыв меня и решив, что я твоя вещь, игрушка, которую можно вот так вот запереть? — ядовито спросила я, делая вид, что мне плевать на его раны, хотя по взгляду парня поняла, что он заметил мое замешательство.

— По делам, — коротко произнес Антон, даже не отрицая моих слов. Все-таки я действительно для него собственность. — Прекрати дуться на меня.

— Дуться? — удивленно воскликнула я, поправляя прядь волос. Он издевается надо мной, наверное, но так относиться ко мне я не позволю. Никаких извинений, никаких объяснений, лишь глупый вопрос, будто он съел мою шоколадку, а теперь лишь извиняется за это. — Ты приходишь избитый домой, перед этим унизив меня!

— Даша, я не унижал тебя, я разозлился, — грубо ответил Антон, резко вставая с кровати и рукой проводя по волосам. Я смотрела, как он начинает нервно ходить по комнате. — Я был еще зол из-за алкоголя, потом ты начала кричать. Я не сдержался.

— Что с лицом? — грубо спросила я, не собираясь таять после пару слов, которые были похожи на извинения. Антон резко остановился, касаясь рукой царапины и смотря мне в глаза. Я старалась показывать свое недовольство, как только могла, потому что все еще ему не простила выходку.