Неподходящая пара (ЛП)

Его комната была напротив ее.

Это была только отдаленная мысль, и, конечно же, это было неважно. Потому что он снова держал ее, притягивая к себе, его губы двигались над её и источали вкус чистого желания.

— Я предупреждал тебя, — у Изабель была только секунда, чтобы понять слова, которые вырвались из его уст, прежде чем он стащил с неё платье. — Ты теперь моя, Изабель. Моя.

Когда он раздвинул ее ноги она, кажется, услышала, как треснули швы, но ей действительно было наплевать, потому что она была почти голая в его руках, и Мэлакай поднял ее и понёс через комнату к кровати.

— Ты обещал, — прошептала она, когда он опустил ее и выпрямился перед ней.

— Я обещал, — согласился он. — И обещаю тебе, пара, я намерен следовать каждому из этих проклятых обещаний. Весь день. Всю ночь. Возможно, всю грёбаную неделю.

Глава 5

Так много ночей выл в темноте, разбитый, ищущий.

Мэлакай уставился на женщину, которую ждал всю свою жизнь. Часы, которые он потратил, доставая каждый кусочек информации, который мог найти о ней, только подтвердили тот факт, что природа действительно дала пару, идеально подходившую ему.

Маленькая улыбка появилась на ее пухлых губах, чувственная, соблазнительная и полная обещаний.

— Ты собираешься заходить, Человек-Койот? — прошептала она с потребностью в голосе, заставляя твердую длину его члена пульсировать почти болезненно.

Опустив руки на пояс джинсов, он хотел расстегнуть их, но Изабель выбрала именно этот момент для действий. Она опустилась на колени, ее маленькие руки накрыли его, а затем убрала их в сторону.

Наблюдая, как она ослабила его пояс, ее изящные пальцы расстегнули пуговицу, а затем переместились к молнии, что чуть не сломало его контроль.

Пальцы Мэлакая сжались, когда он пытался сдержаться, чтобы не тронуть ее. Если коснется, то не сможет сдержаться. Он возьмет ее. Если возьмет, то не остановиться.

Это было не то, что он хотел сделать с ней в первый раз. Ее первый раз.

Его тело сжалось, когда она полностью расстегнула его штаны. Захватив подол своей черной рубашки, он снял, бросив в сторону, когда Изабель опустила его штаны и выпустила налитую длину члена.

Мужчины Койоты не были похожи на кошачьих, которые были сексуально одарены по линии своих коллег-мужчин. Волки и Койоты были другой историей. Ширина была необычайно толстой, и когда они кончали со своими парами, то от двух до трех дюймов, в среднем, увеличивались, запираясь в своих парах.

— О. Мой. Бог, — прошептала она, ее пальцы потянулись вниз, посылая импульсы чистого электрического удовольствия, устремившийся прямо в его яйца.

— Все будет хорошо. Я обещаю, — грубо пробормотал он, отступая назад достаточно, чтобы быстро развязать и снять ботинки и штаны. Раздевшись, железы под его языком опухли и заболели, когда спаривающий гормон наполнил его рот, Мэлакай настолько нуждался в ней, что едва мог дышать.

— Он не влезет в меня, — она казалась ошеломленной, когда запах ее тревоги заполнил воздух вместе с невинностью. Но она повернулась к нему, и ее пальцы снова коснулись его, привлекая его голод.

— Все, что тебе нужно — это хотеть меня, — пообещал он. — Это все, Изабель, — он не собирался объяснять это, не мог.

Он знал, что произойдет.

Его альфа, Дель-Рей, объяснил это стае сразу после спаривания с койей, Аней.

— Мэлакай, — она снова сглотнула, взглянув на него, когда ее нежные пальцы снова схватили его. — Я хочу тебя больше, чем что-либо в жизни, — и эти слова смутили ее. Он мог видеть ее замешательство, мог его почувствовать.

Мэлакай не хотел ничего больше, чем избавиться от него. Позже. Он избавится от ее замешательства и страха позже. Сейчас, ощущение ее прикосновений было слишком потрясающим, чтобы отстраняться.

Мэлакай потянулся к ней. Обхватил ее затылок, когда ее пальцы обернулись вокруг его члена. Разумеется, не полностью, так как ее рука была слишком маленькой, но достаточно, чтобы твердо держать, в то время как ее язык лизал вокруг головки его члена.

Боже, он хотел трахнуть ее рот. Хотел посмотреть, как эти красивые припухшие губы обхватят головку его члена, по мере того как он медленно будет вколачиваться.

Он оказывал малое давление.

— Возьми его, детка, — простонал он. — Открой губки для меня. Я хочу почувствовать свой член в твоем рту.

Желание кончить сводило его с ума. Потребность чувствовать ее, сосущей его чувствительный член, заставляло тело быть в состоянии натянутой струны.

Ее губы открылись. Он потер их кончиком своей плоти, налитым кровью, пульсирующим, из-за чего его пульс ускорился. Его пальцы погрузились в ее волосы и потянули их. Ее взгляд поднялся к его.

В них не было страха. Было волнение, немного путаницы. Он был заполнен эмоциями и знанием того, что он ждал ее всю свою жизнь. Эту женщину.

Ее прикосновений.

Затем губы Изабель сомкнулись вокруг кончика его члена и медленно, так медленно, скользнули вниз, пока вся головка не оказалась в сосущем, мокром жаре.

Из его губ вырывалось рычание. Мэлакай попытался удержать его. Он хотел удержать его. Были времена, когда присутствие животного было тем, что он предпочитал скрывать. Занимаясь любовью с чистой, сладкой невинной девушкой, сокрытие было необходимо.

Но вместо того, чтобы ощутить или испытывать страх, он почувствовал ее волнение. Чистое, сладкое возбуждение, вспыхнувшее так горячо, так великолепно, что он мог, поклялся, что оно погрузилось в его поры.

Гормоны вытекали из под его языка, по мере того как он проглатывал их, его взгляд сузился на ней. Руки держали ее голову, когда он двигался напротив нее. Наблюдая. Наблюдая, как ее губы растягиваются вокруг его члена, и сжимают его, поглаживание языка, его удары, стимулируют нервные окончания, которые посылают ему больше ощущений.

Она подталкивала его к краю, которого он никогда раньше не испытывал. Каждое движение ее губ, порхание языка вокруг члена, делало его железы еще более опухшими.

Гормон заполнял его систему, опьянял его. И он хотел, чтобы она была опьянена им. Так же, как он был опьянен ей.

Он отступил назад, не обращая внимания на ее попытки удержать его.

Взяв ее лицо ладонями, Мэлакай наклонился к ней, его губы накрыли ее, его язык нападал, надавливая на нее, требуя отчаянно.

Ее зубы укусили его язык, гормон, влился в нее, появляясь из желез, когда он снова взял под контроль поцелуй.

Лизание, поглаживание, радость и голод слились, чтобы закрутить их обоих в ярком пылающем удовольствие, которое охватило их чувства и отбросило в сторону любое беспокойство, замешательство, которое Изабель могла почувствовать. Любые колебания, которые он, возможно, имел.

Поскольку необходимая потребность заполнить ее спаривающей лихорадкой, потребность удовлетворить заполнила каждый мускул его тела.

Положив ее на спину, Мэлакай позволил своим губам спуститься ей на шею до изгиба с плечом, когда она потянулась к нему. Большими пальцами прошелся по вершинкам, наблюдая за тем, как они напрягаются и разбухают сильнее, и легкий стон удовольствия слетел с ее губ.

Его пара.

Она поднялась к нему, изогнувшись, нуждаясь в его прикосновениях. И он не хотел ничего больше того, как дать ей это.

***

Изабелль поняла. Она должна была это понять раньше. Там, где был дым, был огонь, всегда говорил отец. Таблоиды были заполнены рассказами о спаривающейся зависимости. Лихорадке, которой человеческие женщины не могли сопротивляться. Тому, кто являлся мужчиной Пород. Тому, кто создал бесконечный, чувственный праздник для пары.

Это знание было отдаленной мыслью, ощущением, за которое она не могла удержаться, поскольку Изабель почувствовала, как губы Мэлакая атаковали тугой, сморщенный кончик ее груди.