Скотч и немного обиды (СИ)

Член во рту у Гарри напрягся еще сильнее, скользкая головка скользнула по небу и, почти упершись в горло, выплеснула первую порцию спермы. Гарри торопливо сглотнул. Ощущения оказались странными, но отнюдь не неприятными. И еще раз, и… Люциус практически остановился, продолжая удерживать его за бедра и войдя на максимальную глубину, пережидая оргазм сына. Гарри был ему за это благодарен: вряд ли он сумел бы проглотить все, одновременно задыхаясь от проникновений. А представить, что сперма потечет по лицу, было все-таки неприятно. Наконец Драко дернулся в последний раз и тоже замер, пережидая мгновения последнего удовольствия. Гарри поспешно обвел языком опадающий член – как всегда делал ему Драко, чтобы последние капли не испачкали простыни.

Драко, немного отдышавшись, выскользнул из его рта и самодовольно улыбнулся:

– Ну что, Потти, совсем не страшно? Тебе же понравилось? – он наклонился, приподнимая голову гриффиндорца за подбородок, и уверенно поцеловал его в губы, напоследок скользнув по ним языком. Гарри хотел было ответить, но внезапно ахнул и закусил губу: Люциус решил воспользоваться тем, что гриффиндорцу уже не грозит подавиться и, медленно выйдя, снова резко погрузился в его анус. Гарри инстинктивно еще сильнее прогнулся в пояснице и, опустив голову, уткнулся лбом в скрещенные руки. Малфой вбивался в его тело все сильнее и сильнее, уже не заботясь о том, что может порвать мальчишку. Хотя тот, казалось, не обращал на боль никакого внимания: чувственно постанывал, подавался навстречу проникновениям, стараясь принять в себя любовника как можно глубже. Люциус облизнул губы и изменил угол, чтобы при каждом движении попадать членом по простате. Стоны стали громче, превращаясь во вскрики, и вот, наконец, Гарри изогнулся, запрокидывая голову, и громко закричал, кончая, выплескивая сперму на шелк простыней. Люциус сделал еще несколько толчков, наслаждаясь тем, как упругие стенки канала, сведенные судорогой оргазма, плотно обхватывают его член. Затем, чувствуя, как обмякает мальчишеское тело, медленно вышел из него и улыбнулся, глядя, как измученный гриффиндорец пытается перевести дыхание, а затем уверенно перевернул его на спину.

Гарри казалось, что он плывет в сверкающем пьянящем тумане. Растянутый анус пылал огнем, но это было совсем не больно: горячие волны наслаждения, исходящие от него, прокатывались по всему телу, расслабляя мышцы, погружая гриффиндорца в сладостную нирвану. Мерлин, как же хорошо! Сейчас стало неважным то, где и с кем он находится, что будет дальше и как придется решать проблемы, которые, несомненно, возникнут уже завтра. Гарри почувствовал, как чьи-то руки разводят его колени, а в анус проникают смазанные чем-то холодным пальцы. Он застонал, с одной стороны наслаждаясь изумительным контрастом, с другой – протестуя против вторжения. Несмотря на восхитительные ощущения, ко второму раунду он готов не был.

Однако его любовников протесты гриффиндорца не интересовали. Пальцы, немного покрутившись и смазав стенки, уступили свое место напряженной головке крупного члена, который начал медленно проникать все глубже и глубже. Гарри вскрикнул от боли, внезапно хлестнувшей вдоль спины, забился, но его уже удерживали за плечи, не давая освободиться.

– Драко, ты понимаешь, что в следующий раз таких проблем возникнуть не должно? – произнес недовольный голос у него над ухом. – Его необходимо растянуть. Я завтра пришлю все, что потребуется.

У Гарри, уже немного пришедшего в себя, от таких слов по коже пробежали мурашки. Он хотел запротестовать, крикнуть, что никакого «следующего раза» не будет, но в этот момент Люциус подхватил его ноги, сгибая Гарри почти пополам, прижимая его колени к его же груди, и резким ударов вошел в него до самого основания. Гарри заорал – беззвучно, потому что голос вдруг совершенно пропал. Раздирающая боль ударила по нервам, но одновременно внутри, в самой глубине, отозвалось что-то другое, невыносимо сладкое, щемящее, переплавляющее боль в обжигающее удовольствие. Гарри судорожно вздохнул и прошептал, боясь, что изумительное чувство уйдет:

– Еще, пожалуйста, сильнее… еще…

Люциус, пристально вглядывающийся в запрокинутое, искаженное наслаждением лицо, самодовольно улыбнулся: он добился того, чего хотел. Теперь мальчишка уже никогда от них не денется.

Глава 6.

В которой Гарри получает подарок, а Драко с ним забавляется

– Гарри, где ты вчера опять пропадал? Я тебя до часу ночи ждал, а потом уснул, – назойливое нудение Рона, словно сверло дядюшкиной дрели, вворачивалось в мозг и нарушало покой этого утра. – Гарри! Ты меня слышишь?!

– Рон, отстань, я... – Поттер осекся, заметив странное оживление за слизеринским столом. Малфой, отодвинув в сторону тарелку с недоеденным завтраком, с довольным видом сдирал блестящую упаковку с большой прямоугольной коробки. Ее принесли сразу две совы, сидевшие сейчас неподалеку в ожидании угощения, которое и получили сразу после того, как Малфой заглянул под крышку, а затем с лукавой улыбкой посмотрел прямо на Гарри.

«Что б меня!.. – беззвучно выругался сквозь зубы гриффиндорец. – Это же наверняка посылка от Люциуса».

После вчерашнего ему казалось как-то неправильно называть старшего блондина мистером Малфоем.

– Хорьку папаша очередные игрушки прислал, – скривился Рон, наблюдая, как Блейз Забини тянется к серебристому банту на коробке и поспешно отдергивает руку.

«Знал бы ты, что это за игрушки, – вздохнул про себя Поттер, провожая взглядом Малфоя, выходящего из зала с коробкой под мышкой. – Я вот скоро, похоже, узнаю». Он зябко поежился, вспомнив резкое «надо растянуть», походя брошенное вчера Люциусом. Слово ассоциировалось только с прокрустовым ложем, о котором он когда-то прочитал в подаренной кузену книжке с древнегреческими мифами. Конечно сомнительно, что Малфои собираются покончить с ним столь болезненным способом. Хотя сама по себе боль… Гарри непроизвольно облизнул губы. Вчера, когда Люциус проник в него, сильно и глубоко, было отчаянно больно. Так больно, что он не выдержал и закричал, за что до сих пор было стыдно. Но потом…

– Эй, Гарри, ты на чары не опоздаешь?

– А? – вынырнув из своих фантазий, Гарри закрутил головой. Большой зал был почти пуст, остававшиеся за столами ученики торопливо допивали свой сок и поднимались с мест.

– Бл… – ругательство готово было сорваться с языка, и Гарри буквально поймал его, зажав ладонью рот. – Мне ж бежать на четвертый этаж, – простонал он. – Рон, гиппогриф тебя залягай, ты чем думал?!

На чары Гарри предсказуемо опоздал, но профессор Флитвик сделал вид, что не заметил тихонько проскользнувшего за заднюю парту гриффиндорца, и не только не снял баллы, но даже отработку не назначил. Весь урок Поттер сидел с отсутствующим видом, благо шло повторение пройденного материала, и в аудитории творился форменный беспорядок: порхали в воздухе бабочки с кружевными крыльями и огромные снежинки, а на полу росли лиловые подснежники. Подобную дребедень Гарри наколдовывать умел, но подозревал, что просто не удержит палочку подрагивающими пальцами. К концу занятия он все-таки взял себя в руки и заставил пару листов пергамента свернуться в два крупных тюльпана. Цветы горделиво покачали бутонами на длинных гибких ножках, приоткрыли тугие лепестки и… полезли друг к другу целоваться.