Скотч и немного обиды (СИ)

Взмахнув палочкой, он отвязал ремни, стягивавшие руки Гарри, от изголовья кровати. Но не успел гриффиндорец порадоваться внезапно обретенной свободе, как его кисти снова были стянуты ремнями, но уже за спиной, а сам он непонятным образом оказался стоящим на коленях над распростертым на кровати Драко.

– Вот так будет правильнее, – ухмыльнулся Люциус, сильной рукой пригибая голову гриффиндорца к паху сына. – Ну же, мистер Поттер, вы же хотите отблагодарить своего любовника? Судя по всему, он не раз баловал вас минетом.

Гарри шумно сглотнул. Он ни разу не делал такого и даже не представлял, с чего начать. Но, судя по виду Малфоя-старшего, на этот раз отвертеться ему не удастся. Люциус – это не Драко, которого можно разжалобить парой всхлипов. Под пристальными взглядами обоих блондинов Гарри медленно наклонился и, подавив обреченный вздох, осторожно лизнул член своего любовника. Ему даже не пришло в голову задуматься, что вообще в столь поздний час Люциус Малфой делает в Хогвартсе, а тем более в комнате своего сына.

– Активнее, мистер Поттер, не стесняйтесь, – рука Люциуса зарылась в темные волосы, отводя их с лица юноши. – Вам понравится.

– Я…

«Не могу», – хотел возразить Гарри, но как только его рот открылся достаточно широко, Люциус воспользовался ситуацией и толкнул его вперед, заставляя обхватить член своего сына губами. Гарри потерял равновесие, а поскольку его руки были связаны за спиной, то член скользнул слишком глубоко, заставляя гриффиндорца закашляться.

– Ваш энтузиазм впечатляет, но спешить все-таки не стоит, – Люциус поддержал своего пленника за плечи, помогая ему принять более удобную позу и одновременно задавая ритм. – Вот так, не напрягайтесь.

Гарри попытался кивнуть – интонации Малфоя почему-то напомнили ему объяснения профессора Флитвика, и он даже порадовался, что у него начинает получаться. После первых неуверенных движений все стало не так страшно, а когда он приспособился дышать носом – даже почти приятно. Единственное, что немного затекала шея, но уверенные поглаживания старшего Малфоя помогали расслабиться, а когда Драко, стиснув в кулаках простыню, впервые застонал, Гарри поздравил себя с победой. У него получилось!

– Да, вот так, видишь, как ему хорошо, – шептал гриффиндорцу на ухо склонившийся над ним Люциус, и от щекотных прикосновений его длинных волос по коже пробегали мурашки. Одной рукой он продолжал удерживать Гарри за связанные запястья, а второй нежно поглаживал спину, напряженную поясницу, постепенно спускаясь на выставленные вверх округлые ягодицы.

Гарри слегка дернулся, когда теплые ловкие пальцы прошлись вокруг ануса, но его отвлек Драко. Растерявший к этому моменту почти всю свою надменность, тот отчаянно стонал и судорожно хватался за уже порядком измятые простыни. Гарри даже немного погордился тем, что ему удалось добиться такой реакции своими неумелыми ласками, а потому почти пропустил тот момент, когда прозвучало тихое заклинание, и один из пальцев Люциуса начал погружаться в него. Это было непередаваемо! Гарри тихонько застонал от удовольствия и замер, наслаждаясь ощущениями, но Драко недовольно заерзал, требуя внимания, и он снова склонился над его пахом.

Люциус, внимательно наблюдая за действиями гриффиндорца, продолжил исследовать, разминать и растягивать его узкий канал. Все-таки Драко почти не погрешил против истины, утверждая, что Гарри «готов». Мальчик неосознанно для себя уже подавался навстречу проникновению, инстинктивно пошире расставляя ноги. О да, он, несомненно, получал удовольствие, сам не понимая, как развратно и приглашающее выглядит его тело сейчас.

«Это может оказаться забавнее, чем я полагал», – решил Люциус, высвобождая пальцы и обнимая мальчика за талию. Неторопливо распутав ремни на запястьях, он помог ему опуститься на локти:

– Вот так. Поласкай его.

Гарри, оторванный от увлекательного занятия, выпустил изо рта член Драко и поднял на Люциуса непонимающий взгляд.

«Словно ученик, прослушавший объяснения профессора», – хмыкнул Люциус, не зная, насколько его мысли созвучны ощущениям Гарри.

– Просто поласкай его рукой. И языком. Так, как нравится тебе, – пояснил он непонимающему гриффиндорцу. И, когда тот застыл, не решаясь выполнить приказ, Малфой уверенно надавил ему на загривок, снова пригибая черноволосую голову к паху сына:

– Давай же!

Гарри начал неуверенно, словно исполняя плохо запомненный урок, ласкать Драко. Он прошелся ладонью по всей длине члена, лизнул розовую головку. Постепенно войдя во вкус и приобретя уверенность, он полностью сосредоточился на поставленной задаче.

Пока Гарри доводил Малфоя-младшего до исступления, старший решил, что тоже достоин немного радости, особенно когда перед ним в такой провокационной позе стоит весьма симпатичный мальчик. Скинув мантию и оставшись полностью обнаженным, он опустился на колени позади гриффиндорца. Снова поведя пальцами между раздвинутых половинок, Люциус убедился, что не причинит излишней боли и, быстрым заклинанием смазав себя, приставил головку члена к призывно раскрытому отверстию.

Гарри ахнул: все-таки природа одарила Малфоя-старшего от души. Точнее, более чем щедро – и Гарри, которому и Драко-то принять бывало тяжело, сейчас показалось, что его раздирают на части. Люциус усмехнулся и остановился. Незачем доставлять лишнюю боль. Неприятные ощущения не должны быть чрезмерными. Он начал поглаживать Гарри по спине, помогая расслабиться.

Драко, которого бросили почти на грани кульминации, протестующе застонал и попытался притянуть голову своего партнера. Люциус нахмурился: ему совершенно не хотелось превращать происходящее в банальное изнасилование. Дотянувшись до волшебной палочки, предусмотрительно оставленной на краю постели, он довольно сильно ударил ею по пальцам сына, путающимся в волосах брюнета. Драко вскрикнул и недоуменно посмотрел на отца.

– Поднимись на колени, – посоветовал Люциус, продолжая поглаживать бедра Гарри и слегка покачиваясь вперед-назад, с каждым движением проникая чуть глубже. Драко с трудом вылез из-под стоящего на четвереньках Гарри. Взглянув на отца и получив одобрительный кивок, он устроился перед любовником на коленях и уверенно направил член в его приоткрытый рот. Гарри ахнул, поспешно обвел языком пересохшие губы и застонал от удовольствия, принимая в себя напряженный член.

Звуки, которые издавал Поттер, уже мало напоминали стоны от боли, и Люциус начал действовать более напористо, следя, что бы ритм его толчков не перебивал ритм, с которым сын погружался в гостеприимный рот их любовника.

Гарри к этому моменту ощущал себя словно парящим в невесомости. Удерживаемый двумя любовниками, чьи члены буквально таранили его, проникая на невозможную глубину, он чувствовал себя абсолютно беспомощным, неспособным ничего изменить, и это странным образом делало происходящее изумительным. Никакой ответственности, никаких обязательств, только пульсирующая плоть, проникающая в горло, и сильные, растягивающие, порабощающие удары там, сзади. А он – никто. Не герой магического мира, не храбрый гриффиндорец, а только изнывающее от наслаждения тело, безропотно принимающее в себя мужскую страсть. Мерлин, как хорошо!