Оторва

   Я только закончил покраску пола в комнате, как в дверь позвонили.

   - Заходите, у меня руки в краске, - крикнул я.

    Незапертая дверь открылась.

   - Оторва! – выдохнул я.

   В полутёмном проёме двери словно зажглась новогодняя иллюминация. Такую энергию излучала улыбающаяся Лариса, что, казалось, вся светится, с радужным ореолом вокруг!

   Она бросила в угол коридора сумочку и сняла с моих рук замазанные краской перчатки.

   - Как славно воняет у тебя мой милый маляр! – прощебетала она со свойственным ей саркастическим юмором и, я, ошарашенный, очутился в кухне, бесцеремонно затянутый туда за член, в который она вцепилась сквозь штаны.

   Так же очумело не сопротивлялся я, когда она встала на колени, выпотрошила моё достоинство поверх джинсов, и всосала его в рот.

   Я нимало не задумывался, что это с её стороны: беспроигрышный манёвр на сближение после всего или искреннее утоление голода по мне любимому? Я испытал великое облегчение души, как будто сбросили с меня непосильный груз, неотвратимо прижимающий к самой земле.

   Всякая способность к размышлению покинула меня.

   Я просто закрыл глаза и предался блаженству, разлившемуся от пальцев ног до макушки головы. И только иногда вздрагивал, опасаясь проснуться и, как в первый раз, когда Лариса отдалась мне, крутилось в голове: «Так не бывает!»

   Я не стал допрашивать девушку и устраивать разборки, боялся узнать подробности, вгоняющие в стресс, и так слишком много пережил. К тому же был уверен, что рано или поздно Лариса «расколется» сама, природное стремление к откровенности часто побеждало в ней обманную хитрость, в которой она достигла непревзойдённого профессионализма.

   Но в первый день напомнил наше соглашение с её родителями – не пить месяц.     

   - Конечно, - радостно согласилась она, - мне мамА подарила книжку про лечебное голодание, - вытащила она из сумки тонкий томик, - оказывается, голодание лучше всего лечит от алкоголизма. Там пишут, что надо голодать три недели, но мы же не алкоголики, правда? Нам хватит одной.

   - Знаю я про этот метод, даже сам голодал, и очень здорово посидеть недельку на одной водичке, чистится организм.

   - Так, заканчиваем быстренько ремонт, что там осталось: кухня и коридор? и переселяемся голодать ко мне. Тут у тебя, - вдохнула она воздух, - будешь питаться ацетоном.

   В Ларисе бурлила неуёмная энергия не только к радостям жизни.

   С воодушевлённым подъёмом сдирала она в коридоре и на кухне всё лишнее и покрикивала на меня:

   - Шевели помидорами! - как будто, я залез на неё меж ног, но ленился выполнять мужские функции.

   В результате, на окончание ремонта ушло всего пару дней.

   Мы лежим голые, расслабленные после бурного акта любви. Любовь – наша единственная пища уже третий день. Я голодаю в лечебных целях не в первый раз, и пришёл к чёткому выводу: голод не уменьшает, а обостряет сексуальное желание.

   Чтобы найти подтверждение этому, я раздобыл роман Золя «Жерминаль», на последней странице которого влюблённые, оказавшись без пищи, заваленные в шахте, сливаются телами в страстном возбуждении.

   - Я устрою тебе такое возбуждение, - с ленивым акцентом, так будоражущим меня всегда, говорит девочка, - что забудешь читать мне глупые книжки.

   С этим, она достала из тумбочки медицинский термометр и … начала старательно впихивать его в щель моей головки.

   - Ты что?! – возмутился я.

   - Разве тебе больно?

   - Да нет, но он стеклянный, может сломаться.

   - Испугался! Тогда суй мне!

   Она раздвинула свои широкие бёдра и засучила пальцами влагалище.

   - Для тебя он маловат, - засомневался я.

   - Дурак! Суй в уретру!

   И, поскольку, я раздумывал, прикрикнула:

   - Да ты до сих пор не знаешь, откуда женщины писают? Бедный малыш!

   - Зачем тебе это?

   - Узнаешь на практике!

   - Ладно, получай, - согласился я, вспомнив сцену с шампанским в грудь, и, осторожно, начал вставлять градусник в узенькую дырочку на внутренней стенке влагалища под клитором.

   К моему удивлению, он зашёл туда весь, и я только крепко придерживал его краешками пальцев за верхний кончик, чтобы не провалился.

   Но тут Лариса отбросила мою руку и ударила градусник по шляпке. Медприбор, к моему ужасу, скрылся в отверстии весь без остатка, а Лариса завибрировала задницей и застонала. Я испугался так, что сразу бросился к телефону, звонить в скорую.

   Чертовка захохотала:

   - Успокойся!

   Я понял, что это был обыкновенный оргазм, достигнутый необыкновенным методом.

   Удовлетворившись, Лариса произвела влагалищными мышцами сокращательное движение, и градусник выскочил из отверстия.

   - Вот как! – только изумился я.

   - Теперь будем совать тебе.

   Не было никакого желания испытывать этот эксперимент на себе, но мужское самолюбие не позволяло отступать после героического примера партнёрши.

   Она не стала церемониться и запихала градусник полностью в мою щелку. После этого член непроизвольно задубенел и, не смотря на страх, чего-то захотелось.

   Лариса оседлала меня сверху и принялась осторожно накачивать.

   Через пару минут градусник выстрелил в её влагалище, а я ощутил болезненное и, в то же время, по необычному приятное, излияние жидкости по семенному канатику, раздражённому вставленным предметом.

   - Ну, как? – спросила ведьмочка.

   - Супер! – прохрипел я. И тут же добавил:

   - Но больше этого не будет, ни в тебя, ни в меня. Ты маленькая дурочка и не задумываешься о последствиях, если он сломается.

   - Не трусь, не в первый раз и ничего не случилось.

   - Так это ты позволяла с другим?

   - Позволяла. Знаешь, у меня был дружок-зычок. Он, вообще-то, в первый раз просто изнасиловал меня, а потом научил многим штучкам.

   Я тут же вспомнил подслушанный разговор дочки с матерью, там на Дону.

   - Уголовник?

   - Ну да. У него под кожицей были вставлены металлические шарики, б-р-р! – встряхнулась она.

   - Ну, ты точно, оторва! – смотрел я на неё, потрясённый очередной новостью.

   - Только честно скажу тебе, с ним я так и не научилась кончать, хотя он очень хотел этого.

   - А где он теперь?

   - Ты что! Узнали мать с отцом, тут, ведь, за мной негласная слежка, прикатили сразу, у отца председатель Совета друг, Рустама сразу выселили за зону.

   Я знал, что у местных властей есть право по закону о закрытых территориях выселять людей, чем нередко пользовались в личных целях.

   - Не угодно ли, Вам мадемуазель, чтобы Ваш нынешний друг тоже загнал под кожу шарики? – с издёвкой спросил я.

   - Не угодно. Мне с тобой и так хорошо, - поцеловала меня девушка с непритворной нежностью. За такой сердечный поцелуй я готов был любить её, даже если бы она сама была уголовницей и согласиться на всё.

   - Тогда, давай, заменим градусник чем-нибудь безопасным, - предложила она.

   - Чем? – испугался я.

   - Сейчас! – спрыгнула голозадая нимфа с кровати и слетала в туалетную комнату. Она вернулась с длинным, сантиметров в двадцать, блестящим никелированным штырём.

   Я понял, что очередной экзекуции не избежать, убедительных аргументов против применения орудия у меня не было. Я только взвыл, когда она всунула его весь в то же место, где недавно провалился градусник.

   Только закруглённый кончик штыря кокетливо выглядывал из щелки моей головки.

   Человек привыкает к любым превратностям судьбы и может радоваться даже насилию.

   Мы стали использовать этот болезненно приятный способ, доводивший нас до остервенения в половых оргиях.

   На третий день безумства с применением инструментальных средств, я проснулся утром с залитым кровью пахом. Нежная промежность оторвы тоже была вся в крови.

   После этого она перестала применять орудие сладостной пытки, а, я, на всякий случай, выбросил его совсем.