Стремительный (ЛП)

Он повернул меня, и я встретила его взгляд, пропав в его невероятно зеленых глазах и длинных густых ресницах, они определенно лучше, чем у меня. Эти глаза излучали маниакальную одержимость, пожирая меня взглядом. Он набросился без предупреждения, мышцы напряглись, словно он поднял меня. Я пошатнулась на беспомощных ногах, когда он пересек комнату и толкнул меня к кровати. Это было больше, чем секс. Он хотел сделать мне больно — я чувствовала это в тех местах, где его пальцы оставили свои отпечатки.

Тяжело дыша, я оперлась на локти и смотрела на него с опаской, мои дрожащие коленки развелись в стороны. Он медленно шагал ко мне, снимая свою одежду с каждым шагом, и его жестокий взгляд выражал только одно, я принадлежала ему. Я не должна чувствовать волнение, не должна чувствовать тепло между ног, но это была я — девочка, которая все делала неправильно.

— Перевернись, — простонал он. — Обопрись на руки и колени.

Я перевернулась на живот, и встала на четвереньки, матрас прогнулся, когда он встал сзади меня. Он схватил меня за бедра и потянул назад, пока моя плоть не уткнулась в него, мои ноги расставлены как можно шире. Грубая рука прижала мою щеку к матрасу, и мой стон разорвал воздух, а его эрекция дразнила мою набухшую плоть.

— Ты принимаешь противозачаточные?

Вопрос вызвал ноющую боль в моем сердце. Я была на той или иной форме контрацепции с пятнадцати лет.

— У меня была инъекция пару недель назад.

— Ты чистая?

— А ты? — повторила я.

— Я был в тюрьме на протяжении восьми лет, как ты думаешь?

Я не ответила, так как не любила думать о Райфе в тюрьме.

— Я задал тебе вопрос, — этот угрожающий тон трудно было не узнать. — Ты чистая?

Я была только с одним мужчиной, и, учитывая одержимость Зака, я сомневалась, что мне нужно беспокоиться о венерических заболеваниях. Я мечтала, чтобы Зак переключился на кого-то другого.

— Я чистая.

Он сжал пальцами бедра и толкнул меня.

— Ты этого хочешь?

Господи, да.

Я испустила умоляющий стон. Я не должна хотеть его так сильно. Это неправильно, но мысль о том, что он сделает это в любом случае, даже борись я с ним, делает меня еще горячее. Я ненавидела свое тело; это все неправильно. Секс не должен быть в плену у силы и контроля.

Его руки сомкнулись вокруг моих запястий и вдавили их в матрас, рядом с моими бедрами, и я никогда не чувствовала себя такой беспомощной и незащищенной.

— Я не буду нежным.

Все мое тело вздрогнуло.

— Я и не ожидала, что будешь.

— Хорошо, потому что я не остановлюсь.

Что-то зловещее таилось в его словах.

— Мне будет больно, да?

Дрожь пробежала сквозь меня, и я не могла решить, от волнения это или от страха. Зак делал мне больно так много раз, что это стало второй шкурой для меня, но Райф не был мои братом-психопатом. Райф был моей фантазией в течение многих лет, и теперь он сковал и распростер меня, как легкую добычу, и я волновалась потому, что он мог понять, насколько испорченной я была.

— Я не разрешаю тебе кончать.

Я застонала.

— Ты больной, если думаешь, что я буду сдерживаться.

Каждая частица моего тела желала, чтобы он заполнил меня.

Его пальцы сжали запястья.

— Я думаю, ты найдешь способ, конечно, если не хочешь испытать меня. Я не трахаю тебя для твоего удовольствия, милая. Я трахаю тебя, потому что ты мое тело для траха.

Это все, чем я была для него. Тело для секса, которое он презирал. Губы затряслись, глаза наполнились слезами, я пыталась заглушить боль, не так я представляла наш первый раз.

Восьмая глава

Удушение

Райф

Я не был монстром. Если скажу это себе достаточное количество раз, возможно, я поверю в это.

Она повернула голову и посмотрела на меня, ее темные локоны лежали на плече, нефритовые глаза наполнились болью. Она все еще не понимала, как я изголодался по ее боли, ее слезам. Я сильно ударил ее по заднице.

— Опусти голову вниз.

Я вошел в нее, и ее спина прогнулась под натиском моей дикой ненасытности. Мое тело воспламенилось, ощущая соприкосновение. Никакого латекса, только кожа к коже. Черт, ее киска ждала меня. Тугая, мокрая, горячая. Если бы я не ходил по краю, я бы трахал ее в течение нескольких часов. Наконец-то, после стольких лет ожидания, я был в ней. Ощущение власти опьяняло меня, будто сделав открытие, что это больше, чем секс. Я мог отрицать это сколько угодно, но химия между нами не могла врать. В ней было что-то неотразимое. Она была прекрасна даже, когда ей было пятнадцать, но тогда воспитание не позволяло мне приближаться к ней. Теперь, когда она повзрослела и превратилась в шикарную женщину, мне хочется ее уничтожить, и будет вполне оправдано овладеть ею.

Повернув свои бедра, я вошел глубже и удивился тому, что ее тело обволакивало мой член словно перчатка. Мы двигались в одном ритме, потные и нуждающиеся, я сжал свои пальцы вокруг ее запястий, где ее пульс бился в такт мои толчкам. Звуки, что она издавала, вибрировали в моем члене — блядь, они делали меня счастливым. Я входил сильнее, быстрее и продолжал сжимать ее запястья, пока костяшки на пальцах не побелели.

— Мне больно, — сказала она. Ее голос разнесся по воздуху, словно вырванное перышко.

Я дернул ее в вертикальное положение, и обхватил рукой за плечи. Одна рука прижимала ее ко мне, держа в ловушке, тогда как вторая сжимала ее горло, пальцы по обе стороны шеи, заставили ее запрокинуть голову. Ее позвоночник прогнулся, когда я отодвинулся.

— Ты чувствуешь это? Мой член внутри тебя.

Я вошел в нее с силой, увеличив темп, боль. Я хотел сделать ей больно, заставить плакать. Каждый сильный толчок, неумолимый акт наказания — способ скрыть то, что мучает меня глубоко внутри; вещи, с которыми я боролся на протяжении восьми лет. Я жаждал эту девушку, при этом ненавидя ее до кишок внутри.

— Пожалуйста… — она всхлипнула.

— Что, пожалуйста? Ты хотела, чтобы я трахнул тебя, и теперь… я трахаю.

Я сдержал стон, и сильнее сжал пальцы вокруг ее горла.

— Райф… О, Господи, Райф! Я не могу больше сдерживаться, — она сказала это сквозь стиснутые зубы, и те благословенные слезы, которые я так ждал, вытекли из ее глаз.

Я лизнул каждую соленую каплю, что стекала по ее щеке, позволив ее обиде остаться на моем языке.

— Ты не кончишь, — сказал я, сжимая ее горло и повернув шею в сторону. Я легко укусил зубами в нежную, кремовую кожу и надавил сильнее, когда визг сорвался с ее рта. Мой член трепетал от этих воплей.

— Правильно, милая. Плачь для меня. Борись со мной.

— Не могу… остановить… это.

Она сильно застонала, что остановило меня, когда ее киска начала сжиматься.

Она не билась, не боролась и не умоляла. Она просто, блядь, сдалась.

О нет, блядь. Она будет бороться.

Я глубоко вдохнул, ища контроль, потому что все остальное было опасно. Прошло слишком много времени с тех пор, как я испытал захватывающий приплыв адреналина, затапливающий мой разум. Высоту, которую я испытывал, когда забирал чей-то рассудок и дыхание, когда я был богом для них, в те секунды, когда они стояли на пути жизни или смерти в моих руках.

Я не мог отбросить это подальше, потому что не важно, что я скажу ей, это слишком многое для нее значило. Я хотел ее борьбы и ужаса, но не хотел убивать ее. Я напряг свои пальцы вокруг ее горла, добавив достаточно силы, чтобы остановить приток крови к ее мозгу.

Она извивалась, словно бешеная, ее ногти впивались в любую часть меня, до которой она могла дотянуться. Кровь бросилась ко мне в член, я никогда еще не чувствовал такое безумие и бешенство, как когда я кончал в нее сзади. Ее тело наклонилось назад, и я считал секунды. Она расслабилась в моих руках, словно последний поток удовольствия, сочившийся из моего члена. Я отодвинулся, сердце билось слишком быстро, и положил ее тело на матрас.