Неделя безумств

– Помедленнее, чуть помедленнее, – попросила она. Но было уже слишком поздно.

Давид откинул голову назад и громко застонал. Амелия почувствовала, как его пенис словно окаменел во влагалище, затем стал изливать струи спермы. Амелия обхватила его за ягодицы и прижала к себе, стараясь форсировать оргазм также и у себя, прежде чем окончательно завершится семяизвержение. Давид переживал момент экстаза, он закрыл глаза, тело его судорожно подергивалось.

– А-а-а-а-а! – закричал он.

– Я тоже кончаю, – отозвалась она. Однако это было не так – она не достигла оргазма.

Когда судороги Давида прекратились, он упал на нее, обессиленный пережитыми эмоциями. Амелия еще некоторое время ощущала легкие подергивания пениса во влагалище. Она сжала мышцы влагалища, обняла его широкую спину.

Через минуту-другую дыхание Давида успокоилось. Он засыпал. Собравшись с силой, Амелия сдвинула его тяжелое тело с себя. Ее собственное тело ныло от разочарования. Некоторое время она полежала неподвижно, не в силах заснуть, глядя в потолок со смешанным чувством раздражения и удовольствия.

На следующее утро, едва Давид проснулся, Хостелли, который, по всей видимости, встал не с той ноги, позвонил ему по мобильному телефону и стал кричать, что если тот не подъедет к подъезду через две минуты, он будет сразу же уволен. Давид отвечал на звонок, сидя на краю кровати Амелии, а когда телефон отключился, она снова затащила его под одеяло.

– Я полагаю, что ты уже уволен, – улыбнулась она, протягивая руку к столику возле кровати. – Однако вот твой государственный страховой полис.

Она извлекла из сумочки фотографию, сделанную с помощью «Полароида».

Давид взял фото в руку, и у него отвисла челюсть…

Амелии пришлось долго повозиться, чтобы уложить простыню вокруг храпящего босса Давида таким образом, что она была похожа на подгузник. Что же касается чепчика, который она нашла в гардеробе, то это было сделано бесподобно. И какой дурак оставляет фотоаппарат, способный делать мгновенные снимки, под кроватью – в наши дни скандалов и шантажа?

Трейси Хостелли заслужил то, что получил.

Амелия начертала номер телефона знакомого редактора одной из бульварных газет и с улыбкой вручила фото Давиду.

– Ты этого не заслуживаешь, – сухо сказала она. – А вот Трейси Хостелли заслуживает определенно.

Глава 9

Амелия назначила встречу Карис в баре на пятом этаже универмага Харвея Николса вечером, имея в виду, что они смогут совместить разговор и покупку постельного белья с подходящими монограммами в качестве свадебного подарка. Амелия предупредила Карис, когда договаривались о встрече, что будет выглядеть несколько необычно. Поверх своих огненно-рыжих волос она надела парик блондинки, поскольку в Лондоне ее мог не узнать (или не хотел узнать) только Трейси Хостелли. Так что в этот вечер Амелия чувствовала себя в положении инкогнито.

Амелия расположилась на высоком стуле в сияющем огнями баре и заказала водки с тоником и льдом. Карис, как водится, опаздывала, а может, просто не могла узнать свою школьную подругу без знакомой, морковного цвета, челки. Позже выяснилось: виновны в том, что не смогли узнать друг друга, были обе девушки. Лишь заказывая третью порцию спиртного, Амелия сообразила, что симпатичная брюнетка с короткой стрижкой, сидевшая уже полчаса в другой части бара, и есть Карис Лусарди с некогда бесподобно длинными волосами.

Карис поняла это одновременно с Амелией. Они обменялись бурными жестами, соскочили со стульев, бросились друг к другу и горячо обнялись на середине зала.

– Ты совсем не похожа на себя! – сказали они одновременно, обнимая друг друга и позвякивая браслетами.

Впрочем, Амелия затем добавила:

– Моя внешность, правда, изменилась временно. А что случилось с твоими волосами? Просто не могу поверить!

Трансформация облика Карис была удивительна.

– Совершенно новая Карис, – вздохнула Амелия. – Ты выглядишь отлично, чтобы не сказать – потрясающе.

Карис приподняла брови:

– Спасибо. Пытаюсь сохранить достоинство, становясь старше. Послушай, а что это был за парень, которого ты оставила привязанным к кровати в Нью-Йорке на прошлой неделе?

– Ах это? – Амелия улыбнулась. – А где ты вычитала об этом? Надеюсь, не в «Дейли мейл»? Это один из фанатов-поклонников. Я привела его к своему менеджеру.

– Ах, Амелия, ведь все знают, что Ровена любит, когда между ног не так много всего.

– Бисексуальность пришла к ней потом, – возразила Амелия.

– Да, я слышала об этом, – признала с улыбкой Карис. – А как ты поживаешь? Все еще поддерживаешь связь с Ричардом?

Амелия заглянула в пустой бокал. Ричард был ее любовью в 1994 году.

– Я его давно не видела. А ты?

– Я видела его только с тобой, Эми. Вообще-то он был милый. Надежный. Я всегда думала, что у вас все кончится добром. Скорее, надеялась.

– Ах ладно! – Амелия закатила глаза. – Я думаю, что он не смог бы смириться с тем, что моя карьера пошла вверх. Хочешь еще выпить? – Ей отчаянно хотелось сменить предмет разговора. – А потом ты можешь утомить рассказами о своих свадебных планах.

Они были и в самом деле утомительными. Карис и Том собирались венчаться в церкви, где Том был крещен. Карис будет, разумеется, в белом платье. Прием гостей состоится в шатре на газоне отцовского гольф-клуба. Весь клан Лусарди прилетает из Соединенных Штатов всего лишь на пару дней.

– Ах, если бы я узнала об этом пораньше! – пожаловалась Амелия, когда Карис в четвертый раз описала ей самый удобный маршрут от церкви к месту приема. – Я чувствую себя неподготовленной.

– И все-таки ты вовремя оказалась здесь, Эми. Не могу выразить, насколько это важно для меня!

– Ты предпринимаешь очень серьезный шаг. Это конец целой эры, Карис. Кто будет теперь соучастником моего преступления? У нас даже нет времени, чтобы устроить на прощание девичник.

– Ну ладно тебе!

– И это все, что ты можешь сказать? Девичник – это весьма важная составная часть всего дела, – не отступала Амелия. Она решила сыграть на любви Карис к традициям. – Это как прощание с твоим дурным прошлым. Как финальный грандиозный пир перед постом.

– Я думаю, что я весьма долго пировала в жизни, – возразила Карис. – Может, мы пойдем, чтобы выбрать белье до закрытия универмага? Я обещала Тому, что вернусь часов в девять.

– В девять! – Амелия закатила глаза, изображая удивление и недоумение. – И не думай! Я в последний раз выбралась в город с мисс Карис Лусарди, а она мне рассказывает о том, что уйдет домой в девять часов! Это совершенно несерьезно! Давай отправимся в клуб, в котором мы с тобой однажды были – с настоящим футболом, – и подхватим парочку мужчин среднего возраста, чтобы вспомнить старые времена.

– Мужчины среднего возраста? Одна мысль об этом вызывает у меня чувство отвращения.

– А ты вспомни, что частенько сама говорила: tempus fugit – время бежит. И еще: сила притяжения действует постоянно. Неужели ты собираешься заниматься любовью с одним человеком всю оставшуюся жизнь, не проверив, что ты и в самом деле устала от рассеянного образа жизни?

Карис фыркнула и заказала еще вина.

– Я выпью и обдумаю это. Ты еще хочешь?

Амелия почувствовала, что лед тронулся, однако лишь усилила напор:

– Муж на всю жизнь, Карис, а не только на Рождество. Ты просто сходи со мной в последний раз в клуб, и я обещаю, что больше никогда не буду звать тебя. Если ты, конечно, выйдешь замуж за подходящего и единственного.

– Амелия, – рассердилась Карис, – это будет брак навсегда! Ты смеешься над истинной любовью.

Они проспорили до самого закрытия универмага, а выйдя, поймали такси и направились в сторону клуба.

Когда они добрались до клуба, Амелия, все еще пребывающая в парике, назвала вышибале имя своего менеджера, и их беспрепятственно пропустили. Был четверг, и в клубе было малолюдно, лишь в баре находилась стайка юнцов, да еще одна девица восточной внешности, по всей видимости, не имеющая к ним отношения, разговаривала по мобильному телефону. При этом она что-то записывала, хмурила брови и грызла кончик ручки. Амелия оказалась рядом с ней, когда стала заказывать питье. Поймав на себе взгляд, девушка сложила телефон и дружески улыбнулась Амелии.