Жизнь с двух сторон (СИ)

— Хочешь сказать и со школы тоже? И даже с такими, у кого уже паспорт имеется…

Она на меня смотрит стыдливо и каким–то умоляющим взглядом…

— Ну и в чем же теперь проблема? — Говорю слегка волнуясь.

— Понимаешь… — Начинает снова Муха. — Мы наконец–то получили заказ из–за границы и работаем как сумасшедшие, а у Юрика все никак не ложиться и ему самому не нравиться.

— Да, не нравиться! — Сказал и вышел от нас из–за загородки бытовой комнаты, как мне показалось, расстроенный.

— Ну и… — Все не унимаюсь я.

— Ты понимаешь? У Юрика никак не получается выстроить образ. И это притом, что только что его работа в столице приз второй степени получила, и его снова признали после долгого перерыва. О нем в каталогах появились сведения и заказы пошли. Все вроде бы хорошо, но нет чего–то. Вот и ищем с ним фактуру, какую нам надо. А ты не видела еще? Нет? Пойдем, я тебе покажу. Работа, ты знаешь, обалденная!

Тихо выходим в мастерскую, горит свет, а Юрика не видно, вышел куда–то.

— Вот, смотри! — Открыла под шторой рисунок, набросок.

— Вот видишь, в общих чертах есть, а фактуры нет! Нет модели главной фигуры в скульптурной группе. Всех нашли и эту и ту, а вот самую красивую…

Потому я, как тебя на вечере увидела, так сразу же решила о тебе Юрику.

— Ну, а он? — Спрашиваю, страшно волнуясь, почему–то. — Я ему как, понравилась?

— Не то слово! Я его таким никогда не видела. Только таким сразу после окончания академии. Он тогда выигрывал все конкурсы, все призовые места, и его уже тогда пророчили в мастера. Нет, Юрочка мой, настоящий художник и мастер.

— Художник? Ты же говорила, что скульптор?

— Ну, в смысле, что он великий мастер! Не гений, но человек одаренный! И если бы не развод…

— Постой, какой развод, с тобой?

— Ну что ты? Я для него не женщина, я подмастерье, муха! Он меня никак иначе не воспринимает. Я для него лицо не фактурное.

— Почему же? А, по–моему, очень даже фактурное!

— Вот видишь! Ты ему скажи, а то все Муха да Муха! Устала уже. И потом, никакого ведь намека даже на секс. Так, принеси, убери, почему не сделано, и еще что–то. Уйду я от него. Жалко, конечно, но надо. Я так рядом с ним присохну…

— А как же родительский комитет. Кто там в нашей школе учится?

— То его дочь. А его, как заслуженного художника, выбрали заочно, можно сказать, ведь у него такие связи и столько возможностей. Ему заказы от чиновников и из–за границы. Он бы озолотился при другой бабе! Ну, а я в тот комитет вместо него. Обо мне так и думают, что я его жена. А я Муха для него! Вот! Так что, девочка моя, давай соглашайся уже. Ты видела рисунок, вот и позируй ему. Может с тобой у него все и получится. По крайней мере, он меня спрашивал, как ты? Согласна или…

Место свободное, пробуй. Он человек, конечно, творческий, спонтанный, но талантливый…. Безмерно. Кстати, был у него такой период, так мне приходилось дверь подпирать в мастерскую, так за ним бабы. Обезумели прямо. Говорили, что он так их нежно и так страстно любит.…. Это у них так у всех, у гениев. Если уже не в искусстве, то в постели уж точно — гении!

— Так что давай, попробуй! У вас все получится! Он именно таких баб, как мальчиков, обожает! Нет, не смотри на меня так, не голубой он, но может так и по–всякому с нами, но с бабами. А нам что? На нас бы пусть хоть капелька его сексуальности упала бы, мы и рады! Не упускай шанс свой! Соглашайся!

— Хорошо, я подумаю…

— Только скорее соглашайся, а то он и этот заказ сдаст. Отступится, я его знаю! Думаю, что ты его всю свою жизнь помнить будешь… Редкостный он человек и мужчина!

— Муха, Муха! — Слышу как он зовет ее.

— Сейчас я, жди, переговорю о тебе…

Хотела сказать ей, что я еще не решила для себя ничего, но все ее слова о его, как бы это сказать точнее, пристрастиях, так что ли, в меня словно стрелы Амура впивались, и я…

В тот же час я уже стояла перед ним с голым торсом в своих маленьких темно–синих трусиках, в той позе, которую он мне назначил, поправляя положение моего обнаженного тела своими сильными и надежными, как его металлические инструменты, руками.

Ну, что вы хотите от девочки еще по сути, которая хотела острых ощущений и даже переодевалась для этого мальчиком?

Вообще, скульптура эта потом Гран — приз завоевала на международном конкурсе! И Юрик, теперь уже мой и никаких рядом мух! Все хотел меня вывести, сначала в столицу, а потом в Париж. Но….

Школу закончила и я в консу. Сразу же поступила в та–та–та… институт культуры. Может, и Юрика связи помогли. Может, но и я отыграла на вступительных экзаменах просто блестяще. Еще бы! Пока я с Юриком была, то со мной за портреты свои и бюсты, занимались такие преподаватели… Он им по статуэтке своей работы потом подарил, а мне вот шанс такой предоставил в жизни. С одной стороны, стать музыкантом, профессионалом, а с другой…

И ведь не стыдно сказать вам об этом. Но и меня он выучил бесподобно играть на флейте, дудочке такой…

Часть вторая. Жизнь со второй стороны

Испытания любовью

Самым необъяснимым образом куда–то пропал Тампакс?

Нет он был, и я это четко помнила. Ну что я, дура какая–то, что ли? Мне что, у него спросить?

Наташка даже слегка приподнялась на локтях и покосилась на него.

— Ты чего? — Спросил он, не открывая глаз.

— Нет, ничего… — Сказала растерянно.

А про себя: черте что! Нет, правда! Это со мной так впервые, ей богу! Ну, бывало всякое, но такое, чтобы во мне что–то потерялось?

Она опять легла на спину и с удовольствием расслабилась.

А ведь было от чего расслабляться! Было! Пока лежала с закрытыми глазами, то ей на ум почему–то пришло это…

Это надо же, как он? Нет, правда! Неужели мне так повезло с ним? И тут же мягко, приятно возбуждая тело, с приливами горячими между ног она вспомнила как он с ней…

Лирическое отступление, если позволите….

Нет, что ни говорите, а мне с мужчинами всегда везло! А все почему? Да потому, что я, в отличие от многих женщин, никогда с ними не была эгоисткой. Да, да! Я не шучу! Ведь все женщины эгоистки и не секрет это никакой! Я никакой тайны женской не открываю, но если вы не согласны, то попробуйте сами определиться с таким утверждением.

Что мы у них спрашиваем все время? Ты меня любишь? Заметьте, не я тебя люблю, а как он меня. Что это, разве же не признание факта нашего эгоизма? Многие так их дрессируют своими капризами доступа к телу, что им так кажется, что мужчины только о том и думают, что о них. А вы попробуйте переиначить эту фразу.

Ведь вы же утверждаете, что не эгоистки, и вам это надо для рождения детей и создания уюта. Тем, кто так думает, предлагаю переиначить вопрос и спросить иначе, о чем вы, как будто бы, только и думаете — о семье, детях, быте. Ну, готовы! Итак, спросите и сравните реакции на вопросы. Спросите его:

— Дорогой, а ты любишь наших детей?

И сравните его реакцию с вашим традиционным вопросом эгоистки.

— Дорогой, а ты меня любишь?

Ну и в каком же случае больше искренности?

Потому, мы никогда им не говорим: дорогой, а ты любишь… со мной готовить, гладить, стирать, заботиться о маме моей, его.

Достаточно?

Так вот эти вопросы вы им не предлагаете, потому что знаете, что он вам в следующий раз на это скажет! Так что, не спорьте со мной! Эгоистки мы!

Мы были и есть неисправимые эгоистки, потому что нам надо, на самом деле от них именно это! Да, тело их и соединения с ним. Прошу заметить, дорогие мои неисправимые, что вот это и есть правда, а не то, о чем вы спрашиваете все время и безудержно на протяжении всей своей с ними совместной жизни!

И вот, представьте меня рядом с ними, которая никогда таких глупостей не спрашивает. За тело, да! Спасибо огромное! Особенно за возможность соединиться с ним, мужским телом в любовном экстазе! А иначе, как назвать?