Любовь или Свобода 3: Второй шанс (СИ)

— Другими словами, — из всех присутствующих, Элайджа один остался сидеть ровно, — полагаться на плёнку нельзя. Неизвестно, будет на ней хоть что-нибудь.

— Мы уже раздобыли укороченную запись из дела… Алекс, не размахивай ногами! — Пума резко пододвинулся к панели управления, поскольку Лекс своими огромными ступнями едва не сбил настройки гравитации.

— Подумаешь, — красноволосого это мало взволновало, — зато места точно хватило бы всем.

— Не воспитывай его, только больше расшалится, — вмешался Элайя. — Ты сказал — укороченная копия?

— Да. И само её наличие рождает интерес, зачем кому-то обрезать оригинал?

— Я мало разбираюсь в природе сканирования, — хмуро сознался Блек. — Никогда не сталкивался. Создание копий не обычно? Почему ты считаешь, что оригинал ещё существует?

— Плёнку так легко не уничтожишь. Материал, позволяющий записать воспоминания, не обычный. И, разумеется, подотчётный — просто так не выбросишь. В связи с этим, само перезаписывание… Оно происходит на точно такой же носитель, только кусочками, и делать это по такой нелепой причине — якобы из-за слишком длинной плёнки, неудобной для использования — абсурдна. Приказ издал Гирноллорд.

— Значит, что-то там ему не понравилось, — тихо закончил Элайя, обдумывая услышанное. — И как ты собираешься её добыть?

— Во мне нет необходимости. — Памир на самом деле не собирался вламываться в здание совета в образе Пумы. Глупее занятия не придумаешь. — Её местонахождение уже известно. Подробнее вам расскажут на Эльсоде. Я мало знаю о том, где не задействован.

Лог устал от расспросов. Обычно, как Охотник, он мало разговаривал. Сейчас лучше перекинуть объяснения на себя настоящего, а то как бы не сболтнуть чего лишнего. Определённо, спасательные миссии не для него. Наёмнику больше подходят убийства.

— Если вы закончили о важных делах, — подал голос Лони после нескольких секунд тишины, — то я, пожалуй, поинтересуюсь о пустяке, про который Блек даже не вспомнил бы. Как Эл?

— Твой сарказм не уместен, мы оба получали о нём информацию, — попытался возразить Элайя.

— Можешь заткнуть уши, если тебе сего достаточно, — огрызнулся красноволосый и снова уставился на Пуму. — Я давно не могу с ним связаться, и сухого отчёта мне мало!

— Я сломал его часы, за ним могли через них следить, — безразлично пожал плечами Охотник. И предвосхищая следующие вопросы, сразу продолжил. — Он в полном порядке. Даже созрел для того, чтобы выучиться боевым искусствам.

— Ты его что, по башке заодно шарахнул? — удивление Лекса легко объяснялось, он столько времени пытался вправить мальчишке мозги. И инструкторам в академию писал, чтобы обратили на это особое внимание, и сам пытался уроки проводить, и шуточные драки устраивал, желая задеть честь упрямца. Результата ноль. Только обиды, притворства и слёзы. А после того, как Эл нарвался из-за этого в академии на серьёзное наказание, красноволосый махнул рукой на негодника. — Он же ни в какую не хотел даже обычным спортом заниматься.

— По этому поводу я ещё поговорю с ним, как увижу, — холодно заметил Элайджа.

— Ага, конечно, размечтался! — мигом ощетинился Лекс, даже ноги на пол поставил. — Ты его и пальцем не тронешь!

— Неужели? Я его отец, если помнишь.

— Отец?! Не смеши меня! Если как тебя и назвать, то только донором спермы! Я о нём заботился и воспитывал его все прошедшие годы!

— Значит, плохо воспитал.

— Вот и займусь исправлением своих ошибок!

— Не моя вина, что тебе пришлось им заниматься.

— Тебе вообще безразлично как он!

— Я знаю, что он жив, здоров, пока в безопасности. Было бы мне безразлично, я не следил бы за ним все эти годы.

— Только потому, что у него твоё родовое имя, да и Вороница не успокоится!

— Эмоциональность при воспитании лишнее, ты сам это доказал.

— Что-то ты никогда не жаловался! Да и он, кстати, тоже! — Лекс ткнул пальцем в Пуму, но Охотник сразу поднял руки, отворачиваясь, дескать: «В семейные дела не лезу, разбирайтесь сами».

— Кроме тебя, были и другие инструктора. Поэтому хорошо получилось. Ты слишком добрый, Лекс. Ребёнку либо даётся счастливое детство, избаловывающее его и портящее ему дальнейшую жизнь, либо его держат в строгости, заставляют сразу повзрослеть, лишая детской беззаботности, зато он сразу готов к будущему.

— У Эла переходный возраст! Все глупости вполне нормальны! Пройдёт немного времени, и он одумается!

Памир, в принципе, был согласен с Алексом. Эл уже приходил в норму. Конечно, сильная эмоциональная встряска несколько ускорила процесс его взросления. Из отцовского дома эльсы всегда выходили полные иллюзий, своими или родительскими — неважно. Те в любом случае деформируются, разбиваются, шлифуя личность юношей, обучая жизни. Так происходило у всех, просто не все помнят об этом.

Но каким бы ни было личное мнение Лога, вмешиваться в семейные дела он не собирался. Куда лучше посмотреть: а вдруг подерутся? Тем более, спор за спиной Охотника всё продолжался.

— Я не собираюсь ждать, пока он выкинет очередной номер. Теперь от Вороницы будет не скрыть, что он в смертельной опасности.

— Так вот какие мысли тебя на самом деле заботят? Сочувствую твоей женщине, выбрать себе бесчувственного пиризи!

— Естественно, ты бы предпочёл, чтобы она выбрала тебя, — с виду Элайя остался спокоен, но в голосе затаилась угроза. — Думаешь, я забыл, Лони?

Алекс открыл рот, но от возмущения не нашёл сразу слов. Качая головой, он выдал широкую улыбку, скорее похожую на звериный оскал, обнажая зубы.

— Ещё слово о прошлом, Блек, и я тебе врежу! Ты не тронешь Эла без моего согласия! Я не позволю!

— Интересно, как ты это сделаешь?

— Расскажу Воронице. Думаешь, она даст сделать больно её сыну? Скорее, тебя сковородкой огреет, или какая там на Коортоле кухонная утварь.

— Интересное мужество — спрятаться за женщину.

Элайджа скрестил руки на груди. Памиру со стороны показалось, что он уже намеренно провоцирует Лекса на нападение.

— Я её не в щиты беру, а союзники! Вооружу тяжёлой посудой, и, пока ты будешь сражаться со мной, она подкрадётся сзади и двинет по башке! А что?! На меня Сирена однажды кастрюлю с томатным супом уронила, приятного мало, знаешь ли!

Памир не сдержал смешка, но он потонул в громком хихиканьи Элайи. Должно быть, Блек по-настоящему дорог Алексу, если ради него тот смог сдержать гордость и погасить ярость, чтобы свести спор к шутке.

— С каким супом? — хихиканье Элайи начало переходить в хохот.

— Томатным. Решила продемонстрировать прелести земной кухни. Вот только готовила она его первый раз. Спасибо, до кипения довести не успела.

— Какая заботливая. Балуешь ты её, Лекс.

— Как будто ты свою нет. Кстати, я удивлён. Думал, когда появлюсь с Сиреной, услышу вопли: «Отойди от моей дочери, проклятый извращенец!» — Лони очень удачно изобразил визг Вороницы. — А она чуть не обнимать меня бросилась с благодарностями.

— Лони, включи логику… Хотя нет, выключи, — Блек поднялся на ноги, потягиваясь. — Вороница и логика понятия не совместимые. Просто попробуй представить, ты привёз ей дочь, которую она почти отчаялась снова увидеть. Да ещё здоровой и явно счастливой. После такого ты тут же перекочевал в разряд любимого зятя.

— Видимо, теперь главное не говорить ей, что на Эльсоде браков нет? Никогда не понимал сей дурацкий обычай. Юридически оформлять, что теперь мужчина и женщина принадлежат друг другу. Прям взаимное рабство. А ещё на нас наезжают.

— Насколько я знаю, на Земле был не только юридический, но и какой-то духовный обряд. Кстати, это не только на Земле практикуется. Многие расы имеют своё подобие свадьбы или венчания. У Коортолян, например, довольно забавный ритуал — пройти вместе по одиночной ветке через пропасть.

— Вот как ты там время коротал, по свадьбам местным шатался? — довольно хмыкнул Алекс.

— Не совсем…

Уловив загадочный тон в голосе Элайи, Памир прекратил изображать мебель и с удивлением повернулся. У Лони округлились глаза.