Покорный поневоле (ЛП)

- Ага, ладно, вроде, не смертельно. Что скажешь о Фелипе?

Присутствие блондина в постели Селии действует на нее весьма освежающе. В последнее время жизнь казалась пресной, но несколько прошедших дней привнесли в ее маленький с Хозяином мирок такое необходимое волнение. Между Малышом, Калебом и Котенком, Фелипе будет не до иных развлечений, и она знает, что прямо сейчас он наблюдает за ней и их красавчиком из своей тайной комнаты. Притянув недоумевающего питомца на себя, Селия обвивает его руками и ногами, направляя взгляд прямиком на одну из "скрытых" камер Фелипе.

- Иди сюда, сладкий мальчик, позволь мне сделать тебе приятно.

Она кладет ладонь на округлый зад Малыша и улыбается, чувствуя, как его кожа покрывается мурашками, а короткие волоски встают дыбом.

Блондин остается совершенно неподвижным. Крепко схватившись за бока, Селия подталкивает его вперед. Он приподнимается, не желая придавливать ее своим весом, воспользовавшись чем, она направляет в себя его не до конца затвердевшую плоть. Малыш стонет.

- Хороший мальчик, - ласково произносит Селия. - Тебе не страшно.

Своими ногами она скидывает простынь к изножью кровати, демонстрируя происходящее. Расположив руки и пятки на заднице Малыша, она побуждает его к движению. Селия чувствует тот самый момент, когда он покоряется; хныкнув, он тает в ней и начинает проникать медленными, глубокими и страстными толчками. Она открывается для своего любовника и, сведя колени, сгибается практически вдвое, позволяя парню скользнуть в ее рот языком, при этом оставаясь погруженным до самого основания. Его отчаяние ее афродизиак; Селия сжимает внутренние мышцы.

- Так приятно, когда он во мне, - мурлычет она.

На мгновение сбившись, парень ускоряет темп проникновений.

- Он  ммм  думает, чем глубже он сможет  да, красавчик, вот так  войти  тем дольше продержится.

28. Малыш

Он не слушает, что говорит Селия, хотя ему безумно нравятся издаваемые ею умоляющие, поощряющие, полные желания звуки. Несколько часов назад она насиловала его рот резиновым членом, а сейчас его некогда мучительница лежит под ним влажная, румяная и такая открытая. Прикосновение. Соединение. Успокоение. Селия олицетворяет это все. Приподняв ее тело, Малыш просовывает под нее руки и хватает за плечи. Он хочет, чтобы они прижимались друг к другу так, словно никогда не должны разъединяться. Все погибли. Я остался совсем один. Парень толкается как можно медленнее, не желая поддаваться окутывающему страху.

- Селия, - тяжело дышит он, отыскивая ее губы.

Малыш кончает, прежде чем оказывается к этому готов и остается в ней, после чего выскальзывает.

29. Селия

Внизу живота она чувствует дрожь, когда принимает каждую каплю, изливаемую драгоценным мальчиком, поглощая своим бесплодным лоном. Слегка проведя ногтями по спине Малыша, она чувствует, как тот вздрагивает. Селия мрачно улыбается в камеру.

- Я не кончила. Завтра нам нужно научить его манерам.

Она вздыхает.

- Спокойной ночи, Хозяин.

30. Малыш

Первые несколько дней сбивают с толку. Каждое утро Малыш просыпается от осознания того, что находится не в своей постели. Вскоре он вспоминает, что его удерживают в особняке полном людей, которые хотят его или убить или растлить. От подобных мыслей сердце парня начинает колотиться быстрее, и он пытается вернуться ко сну, но все, что возникает перед глазами   это отсоединенная от туловища голова дяди и пустые, уставившиеся на него глаза. С самого момента пробуждения он знает, что новый день принесет новые испытания. Малыш неизменно жмется к Селии, которая нашептывает ему тихие, непонятные слова. Несмотря на неспособность перевести сказанное, он принимает это, как надежду. У парня нет ни семьи, ни друзей, ни власти над своей судьбой, но ему приходится цепляться за эту надежду, что он не совсем одинок в жестоком мире. Он небезразличен. Хоть кому-то. Он должен быть небезразличен.

Послеобеденное время   пик его мучений. Малыш никогда не бывает в курсе дьявольских придуманных Селией и Фелипе пыток, но знает, что либо у одного, либо у обоих припасено нечто особенное для его "обучения". Поначалу он ошибаясь думал о Селии, как о меньшем из двух зол, но узнал, что они взаимозаменяемы. Мексиканец использует средства устрашения, чтобы склонить Малыша к своей воле; Селия использует умелое соблазнение, чтобы поставить его на колени   им обоим известно, как его сломать. Каждый день парень переступает через свою гордость и покоряется своим телом, чувствуя, как постепенно отдает им что-то гораздо более важное.

Наступление вечера становится для Малыша худшей частью суток из-за настояний Фелипе мыть его, перед тем как отправлять в кровать. В громадном, но интимном пространстве принадлежащей Селии ванной комнаты всегда остаются только они вдвоем вместе с угрюмым сторожевым псом хозяина   Рейнальдо. Фелипе хвалит своего питомца за покорность, демонстрируемую им в течение дня, и мягко осуждает за сомнения. Ритуал их вынужденной близости причиняет Малышу сильные страдания по многим причинам. Он терзается чувством вины за предполагаемые неудачи, что становится еще мучительнее после самозабвенной похвалы Фелипе.

Ему не следует хотеть угождать Хозяину или Селии, если уж на то пошло, и он этого не хочет  просто  не угождать им он ненавидит намного больше. Малыш отворачивает голову, когда мужчина начинает на него дрочить. Его все больше беспокоят те несколько раз, когда собственный пенис оставался небезучастным к происходящему; чаще всего это происходило тогда, когда теплое семя Фелипе брызгало на член Малыша. Он принимает ласкающие пальцы Хозяина, потому как знает, что от него ожидается делать это без малейших возражений. Парню радостно, и вместе с тем тревожно, что с каждым предложением, вкус мексиканца становится менее отвратительным.

Время перед сном   его любимая часть суток, потому что ему можно лежать рядом с Селией, чувствуя себя нормальным. Они называют друг друга по имени. Малыш трахает ее и она позволяет это делать так, как ему того хочется. Он отдает предпочтение миссионерской позе и бесконечным поцелуям. Никакой Госпожи. Никакого раба. Никаких извращений. У парня масса причин сердиться на Селию и держаться от нее подальше, ведь она ничем не отличается от своего Хозяина. Она такая же рехнувшаяся в своих желаниях сучка, которая обожает смотреть, как он рыдает, умоляет и кончает, в то время как Фелипе играет в вуайериста  но Малыш не может заставить себя противостоять ее губительному очарованию. Это все иллюзия безвредности, присущая женственности Селии, из-за которой он ощущает себя под меньшей угрозой риска. Перекатываясь на спину, вспотевший и удовлетворенный парень прикрывает веки, зная, что утром его ждут новые испытания. Он крепко закрывает глаза, чтобы избежать их.

***

Что-то происходит, какой-то заговор или предательство, и поскольку Малыш не тупой, он это понимает. В последнее время у Фелипе много посетителей - противных на вид мужчин, предпочитающих общаться в полтона. Обычно в начале разговора, парня удаляют из комнаты, но пару раз его игнорировали, позволяя остаться, о чем он даже где-то жалеет.

Он не хочет думать о вероятности приближения большей жестокости. Малыш просто начинал верить, что мог являться  ладно, не счастливым, не идеальным или, образно говоря, не накладывать время от времени в штаны  но быть  в порядке. Он никогда в своей жизни не ел досыта. Неделю назад парень пробовал какое-то блюдо под названием "папарделле в сливочном соусе" с беконом и какими-то хрустящими штучками, что оказалось луком-пореем.

Пальчики оближешь.

Селия учит его испанскому. В ответ Малыш учит ее английскому, однако, она не самая прилежная ученица. Причиной тому он считает невозможность шлепать ее по заду каждый раз, когда она неправильно произносит буквы алфавита. Сам Малыш схватывает на удивление быстро, поэтому в последнее время его зад бывает чуть розоватым, а не ярко-красным. Честно говоря, Фелипе с Селией ежедневно изнуряют его и постоянно вынуждают заниматься постыдной ерундой, вроде как одеваться в нелепые костюмы. Две недели назад Селия нарядила его в пони и каталась на нем по особняку, сама одетая как Госпожа. Парень с облегчением узнал, что свидетелями его позора стал немногочисленный персонал и личная охрана Селии, потому как Калеб с Котенком редко покидали пределы зоны размещения для гостей, а Фелипе несколько дней находился в деловой поездке.