Любимый ученик Мехмед (СИ)

Мехмед был доволен, и Андреас — тоже. Оказалась пройдена важная ступень в обучении, так что преподаватель должен был выразить ученику своё одобрение как-нибудь более явно, чем просто словом:

— Молодец! — сказал Андреас, хлопнув мальчика по спине.

Дружеское похлопывание казалось подходящим к случаю, однако последствия оказались неожиданные — Мехмед выгнулся, стиснул зубы. Он выглядел так, как будто ему чрезвычайно неприятно, но Андреас не мог понять природу этого чувства. Было ли принцу неприятно физически, или он испытал нравственное отвращение? Может, оказалось нарушено правило, запрещавшее прикасаться к сыну султана? Или мальчику просто не понравилось, что учитель обращается с ним, будто с приятелем?

— Прости, принц Мехмед, — пробормотал Андреас, сильно озадаченный.

— Спину не трогай, — резко, в крайнем раздражении проговорил ученик.

— Хорошо, не буду, — согласился грек, пытаясь понять, в чём дело.

Тон у ученика сделался такой, как в самый первый день, когда в мальчика будто «шайтан вселился». Но почему? Учитель никак не мог взять в толк.

— Ещё раз прошу прощения, принц Мехмед, — проговорил молодой грек. — Я не думал, что это будет… неприятно.

Мехмед сидел и смотрел куда-то в книгу между строк, но, услышав повторное извинение, вдруг повернулся, и Андреас увидел, что большие серые глаза пылают гневом, а всё лицо ученика как будто перекосилось.

— Ты насмехаешься!? — крикнул принц. — Не думал!? А о чём ты думал!? Или ты просто забыл!? Тебе плевать, что со мной происходит на первом уроке!?

— Ещё раз прости, принц Мехмед, но я не понимаю, — Андреас говорил совершенно искренне, поэтому четырнадцатилетний мальчик, вглядевшись в собеседника и не увидев даже намёка на притворство, злобно рассмеялся:

— Выходит, ты не знал? И не догадывался? А ещё меня называют идиотом! Я бы на твоём месте уже сто раз догадался.

— О чём?

— Ты ещё спрашиваешь!? — наследник престола вскочил и продолжал уже с высоты своего роста выкрикивать слова в лицо учителя, от растерянности позабывшего встать. — Ты каждый раз ждёшь у дверей, когда окончится мой урок с муллой! Значит, ты уже сто раз видел эту проклятую палку, которую носит прислужник муллы! И ты ни разу не задумался, для чего она!?

— Палка? — Андреас, наконец-то, начал понимать. — Я думал, это указка.

Мехмед опять злобно захохотал:

— Указка!? Ну, конечно! Указка! И этой указкой мулла имеет право лупить меня по спине каждый день кроме пятницы, потому что в пятницу уроков нет. Ты не знал!? Да весь дворец знает! Все кроме тебя знают! А сегодня ты мне тоже решил добавить как поощрение!? Ах, благодарю, добрый учитель! Благодарю, что хоть ладонью ударил, а не указкой.

— Тебя бьют? — молодому греку просто не верилось. — Я никогда не думал, что на принца можно поднять руку.

— Я тоже не думал, что такое возможно, — это Мехмед произнёс уже тихо, потому что устал кричать. — Я не думал, что такое возможно, пока мой отец не разрешил мулле наказывать меня.

В голосе принца появилась горечь — такая, как если бы прозвучало: «За что отец поступил со мной так? За что? Отец должен защищать сына, но мой отец поступил наоборот».

Размышляя об этом, Андреас не сразу спохватился и сообразил, что лучше подняться на ноги, а теперь с высоты своего роста взирал на тюрбан понурившегося ученика:

— Давно это продолжается? — по-прежнему с изумлением в голосе спросил грек.

— Давно, — буркнул принц.

— Насколько давно?

— С тех пор, как мне исполнилось одиннадцать.

Мехмед, поднял голову и посмотрел в лицо учителю, но, вопреки ожиданию Андреаса, большие серые глаза, опушённые рыжеватыми ресницами, оказались совершенно сухими. Ни одной слезы!

— Когда я был правителем вместо отца, это прекратилось, — с нарочитым безразличием продолжал объяснять принц, — а сейчас опять началось.

— И сколько ударов палкой тебе случается получить за одно наказание? — мягко выспрашивал Андреас.

— Обычно — три, — сказал принц. — Таков обычай. Но иногда мулла ради моего вразумления нарушает обычай и бьёт шесть раз.

— И часто?

— Однажды это продолжалось три недели подряд, но обычно я учусь лучше. Вернее, всё равно плохо, но не настолько плохо, чтобы меня бить.

— Но почему мулла полагает, что тебя надо бить?

— Я же упрямый, как осёл, — усмехнулся Мехмед. — Никак не желаю усваивать божественную мудрость. Плохо выучиваю суры из Корана. Делаю слишком много ошибок, когда рассказываю суры наизусть. К тому же у меня в голове ничего не держится. Я выучиваю, а на следующий день могу и забыть то, что выучил накануне.

— У тебя в голове ничего не держится? — не понимал Андреас. — Тогда почему же ты так хорошо запоминаешь греческие стихи?

— Греческие стихи — другое, — вздохнул Мехмед. — Их я хочу запомнить, а суры не хочу.

— Но ведь тебе нужно учить Коран, — вкрадчиво сказал учитель. — Разве нет?

— Что мне нужно, я сам решу, — отрезал принц и опять сел на ковёр, скрестив руки на груди.

Андреас опустился рядом и произнёс всё так же вкрадчиво:

— Безусловно, тебе самому видней, но всё же скажи мне, отчего ты не хочешь учить Коран.

— А ты бы сам учил, если б его вколачивали в тебя палкой? — спросил Мехмед.

Было видно, что мальчик по-прежнему разозлён, но слепого безудержного гнева уже нет. Принц теперь мог вести разумную беседу.

— Если говорить обо мне, — произнёс Андреас, — то вначале я бы злился так же, как ты, а затем выучил бы то, что от меня требуют. Я бы сделал это не из страха наказания, а чтобы доказать самому себе, что способен всё выучить. Я бы посмотрел на других людей, которые знают Коран, и подумал: «Разве я хуже их?» Помнишь, что я говорил тебе не так давно? Учись не потому, что кто-то может наказать, и не потому, что кто-то хвалит, а ради овладения знанием. А теперь я также говорю тебе, что ты можешь превратить своё обучение в интересное состязание. Что если в итоге ты будешь знать Коран лучше, чем мулла?

— Лучше, чем мулла? Как это? — не поверил Мехмед, но его руки, скрещенные на груди, сами собой опустились вниз, и это означало, что мальчик открыт учителю, то есть готов поверить.

— Мулла, когда проверяет твои знания, держит перед собой открытый Коран, да?

— Да, — кивнул принц.

— И этот Коран открыт на той странице, где помещена сура, которую ты рассказываешь наизусть. Да?

Мехмед просиял:

— Верно, учитель. Значит, мулла уже сам не помнит Коран наизусть, а от меня требует, чтобы я знал! Так и скажу мулле завтра: «Сперва ты расскажи мне отрывок наизусть, а затем — я тебе».

Андреас не на шутку испугался:

— Нет-нет-нет, принц Мехмед. Ни в коем случае! Побереги свою спину!

— Спина выдержит, — улыбнулся Мехмед. — Она крепче, чем палка муллы. И я ему это докажу! — руки мальчика сжались в кулаки.

— Принц Мехмед, не лучше ли доказать мулле, что ты совсем не похож на осла? — возразил учитель.

— Если я выучу всё, как следует, мулла решит, что палка помогает в моём воспитании, — твёрдо произнёс наследник престола. — Я не хочу, чтобы мулла так решил. Даже тогда, когда он бил меня три недели подряд, я не сдался. А затем лекарь сказал ему, что дальше меня бить — опасно для моего здоровья. И мулла на время перестал, пока лекарь снова не сказал, что можно. А затем я… случайно… хорошо выучил один отрывок из Корана. Мулла сказал, что на мою дурную голову снизошла милость Аллаха. Да, иногда бывает, что она снисходит, но это не потому, что я сам хорошо учу. Так случайно получается, а мулла никогда не дождётся, что я покорюсь. Не дождётся! Его палка сломается раньше, чем моё упрямство!