Пятьдесят девственниц (СИ)

Воздержанию моему немало способствовало еще и то, что жили мы в пассажирской каюте вчетвером и кто-нибудь постоянно мешал нашему уединению, либо с любопытством на нас взирающий Крикун, либо Быстрые Глазки, взявшая Трину под свое покровительство и относящаяся к ней, будто к своей младшей сестренке.

День шел за днем и мы с нетерпением поджидали момента прихода нашего судна в Смоляную Пеньку — по словам Глазок, избавиться от наших провожатых и затеряться в портовом городе, было делом чрезвычайной легкости. И вот, пути нашего осталось от силы три дня.

Я сидел в каюте и делал пометки в своей книге, той самой, в которую, как подобает каждому магу, вписал некогда свой ритуал. Скучающая Трина валялась на постели. В который раз я потянулся к чернильнице и вдруг понял, что мы совершенно одни.

— Трина, — дописав фразу и оставив перо, я поднялся с места и подошел к ней. — Тебе, и впрямь, хорошо со мной?

— Конечно, папочка, — кротко улыбнулась она. — Дома я сейчас, наверное, стирала бы или мерзла под старым одеялом, а тут тепло и интересно. На нашей улице никто и в глаза не видел замков, грифонов или кораблей.

— Ах, милый мой ласковый дружок! — умилился я. — То ли еще будет! Ты увидишь мир, испытаешь радости, о которых не смела и мечтать! Все это будет, обещаю тебе!

Она лишь смущенно потупилась, когда я взялся за подол ее платьица. Миг — Трина осталась совершенно нага, и что мне было до Богов в этот момент. Не было на ее нежном теле ни единого местечка, которое я бы не приласкал и ни единого, которого бы не поцеловал. И вкус ее, и запах возносили меня на вершину блаженства.

— Я тебе ни в чем не возражу, чего бы ты не делал, — тихим запинающимся голосом пробормотала она.

— Тебе хорошо? Ведь правда? — спросил я, но милая Трина вновь лишь кротко улыбнулась в ответ.

Громкий топот над головой вдруг нарушил минуты нашего наслаждения.

— Что бы это могло быть? — я поспешно вернул платье моей любимой и поднявшись направился к двери. Однако, та распахнулась, не успел я приблизиться к ней.

— Пираты! — единым словом обрисовала мне Быстрые Глазки причину возникшей на борту нашего судна сумятицы.

Поспешно поднявшись на палубу я и сам смог увидеть корабль нагоняющий нас на всех парусах. Вот из метательной машины на его носу вырвалось и понеслось стремительной точкой в нашу сторону ядро.

— О, Боги! — воззвал я. — По крайности, я не поклялся виселицей!

16

Самого боя описать не могу — в это время мы четверо сидели в трюме за бочками с солониной. В конце концов, никто не обязывает пассажиров оборонять судно на котором они плывут. С чужих слов я знаю, что бой был скоротечным. Несколько умело пущенных ядер порвали паруса нашего судна, затем пираты пошли на абордаж. Меченосцы отбивались отчаянно, но были, в конце концов, в большей части перебиты. Часть матросов сдалась и предпочла присоединиться к победителям.

Некоторое время с палубы доносился шум и вопли — это сбрасывали за борт наших бывших стражников, потом наступила тишина.

— Теперь они либо обыщут судно, либо сразу пустят его на дно, — хмуро сказала Быстрые Глазки. — И в том, и в другом случае нам лучше выйти самим.

Плаваю я не плохо, но смущало меня то, что берега давно уже видно не было. К тому же, вода была по-зимнему холодна. Значит, верная смерть. Поэтому шел я следом за моей рыжеволосой спутницей как заведомо обреченный Богами на погибель. И главное, за что?

— А! — заорал при виде нас дюжий бородатый детина с огромной окровавленной саблей в руках. — Баба! Так пусть она принадлежит всем нам по очереди, как это следует из наших обычаев!

Толпа вооруженных пиратов вокруг поддержала его радостными воплями.

— Могу ли я поговорить с отважным капитаном? — не обращая ни малейшего внимания на горлопана, обратилась Быстрые Глазки к коренастому пирату в богатом, но изрядно потертом камзоле, с интересом глядящему на нашу компанию.

— Попробуй, — ответствовал он и окружающие несколько притихли.

— Пусть ведомо тебе будет, уважаемый капитан, что я и двое моих спутников, — она указала на меня и своего братца, — принадлежим к славной гильдии плутов. Умелым плутовством мы добыли у баронессы Зубень возможности путешествовать на этом корабле и неплохо питаться за ее счет. Так же, как и вы, мы клянемся виселицей, так же, как и вы, мы ненавистны королевским стражникам и прокурорам.

— Нам сухопутные крысы не родня! — завопил бородатый. — Этого за борт, а бабу с девчонкой и пацаном мы найдем, как попользовать!

Ответом ему был одобрительный хохот из многих глоток и я мысленно простился с жизнью, но тут из толпы пиратов вышел один пожилой одноглазый и хромой, сжимающий в правой руке зазубренную, как пила, саблю.

— Дозволено ли мне будет сказать, достойнейший наш капитан и наша славная команда, — произнес он. — В молодости я принадлежал к гильдии плутов, но, с тех пор, уж, почитай, лет двадцать хожу по морям. И я бы хотел проверить правоту слов этой особы, ибо тот, кто прикрывается именем гильдии, к которой не принадлежит, достоин сдирания кожи заживо.

При мысли о подобном развлечении, пираты возбудились еще больше.

— Пусть каждый из этих троих войдет ко мне по одиночке на бак и я сумею опросить его должным образом, а вы же следите, чтобы никто из них не прыгнул за борт и не умер смертью более легкой, чем положено обманщику, — сказал он и позвал за собой Быстрые Глазки. Вслед за той к старцу направился ее братец и только потом я.

Не знаю, о чем точно беседовал с остальными этот пират, но мне он показал несколько тайных знаков гильдии плутов из которых часть, спасибо моей рыжеволосой спутнице, я знал и смог объяснить, а остальные были выше моего разумения.

— Должен вам сообщить, достойный капитан и славные мореплаватели, — сурово сказал старец вернувшись к остальным, после беседы со мной, — что здесь перед нами, действительно, люди, принадлежащие к гильдии плутов и я вынужден просить за них, ибо когда-то поклялся милостью всех Богов и самой виселицей, что не оставлю в смертельной беде своих сотоварищей по гильдии, буде у меня возможность им помочь.

— Не знаем мы такой гильдии! — вновь заорал чернобородый. — И вольным мореплавателям она не указ!

— Да пусть отсохнет твой язык! — громогласно возмутилась Быстрые Глазки, услышав, что ее гильдию так бесчестят. — Главой нашей гильдии является Седой Счастливчик, тот самый, которому единственному удалось дважды бежать с королевской каторги на Сапфировых островах. Причем, второй раз, я лично ему помогала!

— Долго ли мы будем слушать брехню этой сучки! — возопил чернобородый. — Кладите ее на палубу и поимеем свое!

Но тут в воздухе вдруг коротко сверкнул клинок и внутренности пирата обнажились через огромную косую рану на животе. Затем он упал и судорожно задергался обагряя своей кровью доски палубы.

— Сбросьте за борт эту падаль! — в сразу же установившейся тишине распорядился капитан пряча окровавленный тесак. — И пусть никто из вас не перебивает меня, когда я веду серьезную беседу!

Приказание было тут же выполнено, а вслед за тем коренастый обратился к Быстрым Глазкам:

— Неслыханное это дело, чтобы кому-то удалось сбежать с Королевской каторги.

— А это всегда держится в секрете, дабы лишить узников надежд и устрашать каторгой тех, кому она грозит, — усмехнулась моя рыжеволосая спутница. — Но Счастливчик точно бежал с нее дважды. Первый раз он украл рваный бурдюк из-под вина и, починив, надул воздухом, а потом, набив карманы камнями, проплыл под водой не всплывая и дыша этим запасом. Тогда он был слишком молод и клялся мне впоследствии, что никогда не повторил бы этого, ибо не знал, как много там акул. Второй раз я три месяца притворялась мальчиком и служила поводырем у святого старца, который время от времени навещал каторжников и увещевал их в грехах. Не желая убивать доброго человека, я опоила старца сонным зельем, а Счастливчик вышел с каторги в его одежде, прикрыв лицо. Именно поэтому, с тех пор, всех выходящих за ворота раздевают буквально донага.