Я тебя научу (СИ)

- Соби…

Ты почти неслышно стонешь, напрягаешься, как струна, даже вибрируешь, по-моему. У меня глаза зажмурены, крепко-крепко, и я тебя правда сейчас задушу - так сильно удерживаю…}

}…Ты долго-долго выдыхаешь и целуешь меня в шею. Потом устраиваешься так, чтобы я не видел твоего лица. Я утыкаюсь подбородком тебе в макушку.}

}- Днем поедем в Одайбу, - предлагаешь минут десять спустя.

- Не-а, - я качаю головой, ты не видишь, но должен чувствовать. - Дома останемся.

- Почему? - ты пытаешься приподняться, я не даю.

- Потому что тебе вчера плохо было. И дома найдем, чем заняться.

- Но со мной все уже нормально, - ты чуть слышно усмехаешься, - разве ты сам не знаешь?

- Знаю, что дома будешь сидеть, - упрямо возражаю я. - И не вредничай, Соби!

- Слушаюсь, - твои плечи расслабляются. - Но если передумаешь, скажи.

- Спи уже, - я легко дергаю тебя за волосы.

- Сплю, - ты еще раз касаешься губами моей шеи.

И действительно засыпаешь.}

}14.

Я выхожу из парикмахерской с непривычным ощущением, что взгляд стал шире.

Не знаю, как ты меня убедил. Раньше волосы мне стриг только Сэймэй, потому что у меня была боязнь острых предметов. Мама часто замахивалась на меня вилками, ножами… Ножницы не внушали мне страха только в руках у брата. После его смерти я не стригся. Почти год прошел.

Ты мне ничего не говорил, ни разу. Не показывал, что замечаешь, как постоянно отвожу с лица непослушные пряди. А на прошлой неделе предложил подровнять челку, чтобы в глаза не лезла. Я представил щелкающие ножницы в чужих руках и отказался. Тогда ты пристально посмотрел и сказал, что можешь сам меня подстричь, если мне не хочется никуда идти. Но это означало бы признаться, что боюсь, я опять отказался, и ты не стал продолжать.

А сегодня днем я предупредил, что после школы отправлюсь в библиотеку, а из нее в парикмахерскую через пару кварталов. И дома появлюсь не раньше ужина.

Ты согласился. У тебя послезавтра очередной экзамен, так что я велел тебе сидеть дома и заниматься. Похоже, ты послушался: голос был сосредоточенный.}

}На улице уже почти стемнело. Я бросаю взгляд на часы: четверть восьмого. Поправляю кепку, спускаюсь с крыльца на тротуар и ускоряю шаг. Холодно, в лицо летит мелкий колючий снег, хорошо, что куртка не продувается.}

}- Эй, ты! - раздается за спиной, когда я подхожу к остановке. Оглядываюсь и вижу трех парней - один жует жвачку, двое курят. - Ты, ты! Иди-ка сюда, недомерок!

Я щурюсь, пытаясь сообразить, откуда знаю говорящего:

- Вы кто?

- Счас вспомнишь! - он в два шага подскакивает ко мне и наматывает на руку ремень сумки. - В ноябре ты мне, крысенок, чуть руку не прокусил, а теперь не узнаешь? Обещали ж встретить, забыл?

Осенний парк, еще до снега, плачущая Юйко… Они разражаются гоготом:

- О, признал! Ну, по-хорошему пойдешь или как?

- Да ладно тебе, - вступается третий, который до сих пор молчал, - пусти пацана, он и так сейчас со страху лужу сделает. На кой тебе этот младенец сдался?

- Да он мне, гад, такие следы зубов оставил, пришлось матери сказать, что собака покусала, - он дергает меня за сумку. - Папу-маму звать будешь?

Я хмыкаю, хотя внутри становится противно-зябко:

- Если вы трое на одного храбрые, зачем звать? Пошли, только недолго!

- Говорливый, - они переглядываются. - Сейчас расхочешь говорить. Тут недалеко. А насчет недолго - не обещаем, дружок, не обещаем…}

}Какой-то тупик, перегороженный мусорными контейнерами, стены без окон по ту и другую сторону. В пяти шагах от нас людная улица, а здесь темно и тихо. Ни ветра, ни снега, только они - и я.

Я не боюсь боли. Я ее часто терпел. Я сумею.

Только бы не все на одного…

А они так и делают. Успеваю увернуться от кулака, подставить ножку - и все. Удар в солнечное сплетение заставляет задохнуться и закашляться. Другой, метящий в скулу, задевает меня скользом, зато отдается звоном в ухе.

Они выше.

Сильнее.

Их трое.

И они готовы метелить меня, пока их кто-нибудь не спугнет… или…

Бросаюсь на ударившего, пытаясь попасть головой ему в живот. Он отпрыгивает, я по инерции пролетаю вперед и падаю на колени. Шапка сваливается, кто-то пинком отшвыривает ее.

Меня за волосы вздергивают вверх. В руке у того, узнавшего, бритва.

- Ты меня запомнишь, - ухмыляется он, - лет-то тебе сколько, малыш?

- Не твое дело!

Что он собирается… Просто порезать меня? Или?.. Я отчаянно дергаюсь, но меня крепко хватают за локти.

- Вы, уроды! - я пинаюсь, а они ржут. - Пустите, слышите?

- Слышим, слышим, - ухмылка делается совсем гадкой. - Парни, а у меня идея! Смотрите, какой он хорошенький, прям девчонка! Как считаете?

Я не вижу тех двоих. Один у меня за спиной, второй где-то сбоку. Не вижу - зато взгляды чувствую. Не знаю, смогу ли отмыться от них… если вырвусь… Конечно, вырвусь! Должен!

На ширинку джинсов ложится чья-то ладонь. Никогда не чувствовал такого омерзения и страха. Как в кошмаре. Отчаянно лягаюсь:

- Сволочи! Не смейте!

- А ты прав, - обращается держащий меня к тому, который с бритвой. - Только не здесь. Прихватим на квартиру?

- На всю ночь сказка! - они перемигиваются над моей головой.

- Поехали. Где тачка?

- За углом, - не очень уверенно говорит третий, - а куда потом денем? Он ведь нас заложит! Да и несовершеннолетний…

- Глаза завяжем. Счас он нас не видел как следует, описать не сможет. Ну а сунется описывать… С того света достанем, - он нагибается ко мне и дышит в лицо запахом фруктовой жвачки. - Понял?}

}«Соби!! - я кричу про себя, но так отчаянно, что даже они должны слышать. - Соби!!»}

}- А мордашку я тебе потом подрисую, - обещает первый, - чтобы больше на настоящего мужчину походил.}

}- Он больше мужчина, чем ты.}

}Я даже не сразу понимаю, что у меня уже свободны и руки, и волосы. Одна твоя ладонь ложится мне на плечо, другая сжимает запястье того, с лезвием. Ты так сдавливаешь пальцы, что я слышу хруст костей.

Сломанная кисть повисает, как перчатка, лезвие падает. Парень шипит от боли, а потом делает резкое движение вперед, целя здоровым кулаком мне в лицо. Нос сломает, понимаю я будто со стороны. Не успеть увернуться…