Газета Завтра 197 (36 1997)

Китай, в отличие от России, сумел укрепить свои позиции в КНДР, где он умело заменил СССР, смягчив остроту конфронтации Север-Юг эпохи советского присутствия, и в Южной Корее, где он сумел занять политическую территорию, образовавшуюся за счет им же выстроенного смягчения остроты северо-южных противоречий. Сегодня Китай имеет 15-миллиардный торговый оборот с Сеулом, южнокорейские инвестиции в его экономику составили свыше 5 млрд. долл. Но даже если бы отношения КНР с Южной Кореей сложились иначе, Китай не стал бы жертвовать своим северокорейским союзником. Он и сейчас не оставляет в беде своего давнего друга, помогая технически, финансово, продовольствием и не обостряя до предела северо-южный конфликт, не теряя южные возможности, а укрепляясь сразу на всем Корейском полуострове. Причем, не как-нибудь, а стратегически.

Таким же рациональным, тщательно продуманным образом ведет себя Китай в отношении Монголии — страны, которая, как признают в монгольском Министерстве обороны “геополитически, в сфере безопасности и развития целиком зависит от отношений между двумя ее соседями — Россией и Китаем”. В размышлениях же наших аналитиков Монголия не занимает почти никакого места. Между тем, серьезная аналитика не имеет права упускать из виду и военно-стратегическое, и иное значение данной страны. Недаром крупные соседние державы — Китай и Япония — имели в прошлом многократные притязания на Монголию, а Китай продолжает их иметь и теперь. Таким образом, “сдача” Монголии неминуемо сделает эту страну объектом политики Китая и ослабит собственные стратегические позиции России еще больше, хотя… Все время кажется, что большего ослабления и выдумать невозможно.

Весь этот круг проблем, кстати, прекрасно понимал Сталин, проклинаемый нашими “лопухами” от демократии. Вот почему он, вопреки требованиям тогдашнего чанкайшистского правительства Китая, сумел настоять на включении в Ялтинское соглашение 1945 года пункта о независимости Внешней Монголии. Здесь решающую роль сыграли очень продуманные военно-стратегические соображения. “Если какая-либо военная сила нападет на Советский Союз из Монголии, — говорил он, имея в виду именно Китай и Японию, — и сибирская магистраль будет перерезана, то России конец”. Имеющий уши — да услышит!

А теперь — главное. Сегодня в малых странах СВА происходят процессы, которые дают России, возможно, последний шанс вновь приобрести их дружбу и укрепить там свои позиции. В Северной Корее этот шанс связан как с отказом Пхеньяна от участия в американо-северокорейских переговорах по вопросу распространения ракет на Ближнем Востоке, так и с неудачей США в организации межкорейских переговоров. Для России открывается возможность вновь предложить свой вариант посредничества, чтобы попытаться завоевать доверие КНДР. Что касается Монголии, то убедительная победа на президентских выборах кандидата от Монгольской народно-революционной партии Н.Багабанди (для которого ориентация на СССР не так оторвана от ориентации на РФ, как для Чубайса и Немцова) показала и неудачу “шокового” реформирования страны, спланированного по рецептам западных экономистов, и возможности планомерного усиления влияния российской торговли и промышленности, имеющей с монгольской полную совместимость. Но мы не используем редкостный шанс, а, на манер антилукашенковской истерии, “дуемся” на монгольских красных “аки мышь на крупу”.

Еще раз подчеркнем: если идеологические, военно-стратегические и, в значительной степени, торгово-экономические отношения России со странами Восточной Европы на сегодняшний день можно считать почти разрушенными, то В ОТНОШЕНИИ СТРАН СВА ПРОЦЕСС ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЛИШЬ ВРЕМЕННО ЗАТОРМОЗИЛСЯ, ДА И ТО БОЛЬШЕ ПО ВИНЕ САМОЙ РОССИИ. Сегодня малые государства СВА все еще находятся в сложнейшем поиске сильного регионального лидера. МЫ ЕЩЕ НЕ ЗАБЫТЫ И НЕ ПРОКЛЯТЫ НА ВОСТОКЕ! Но вскоре это произойдет. Позиции РФ неуклонно ослабляются и здесь, хотя не так быстро, как в Чехии и Польше.

Зато позиции Китая усиливаются в возрастающей степени. Сегодня мало кто сомневается в том, что Китай превращается из региональной в мощную мировую сверхдержаву. Но это вовсе не означает, что Китай перестанет замечать “малых сих” в столь важном для него СВА. Китайское имперское мышление никогда не пренебрегало самыми слабыми геополитическими “врагами” и не забывало о самых ничтожных геополитических “друзьях”. Так почему Россия не может вести себя так же осмысленно?

Я начал с высоких оправданий, говоря о кидании из крайности в крайность. Все это, несомненно, есть. Но есть и другое, напоминающее эпизод из старой советской кинокомедии “Подкидыш”. Там героиня Фаины Раневской, покупая стакан газированной воды, строго говорила продавщице: “Меньше пены!” Юмор эпизода в том, что в газировке не обойтись без пены, сколь строго этого не требуй. Но мы-то неужели эту свою “пену” шараханий, предательств, лакейств так и будем шарашить, пытаясь “взять на понт” американских тетенек и надеясь, что они скинут нам пятачок на этот пенный понт и попросят “нашего Мулю их не нервировать”? Нет уж, в большой политике пену сливают тут же, а расчеты производят “по чистому остатку в стакане”! И не обнаружим ли мы на дне при окончательном сливе пены лишь чей-то смачный плевок? Который нас же заставят пить, да еще и оплачивать по цене элитного шотландского виски?

Ю.БАРДАХЧИЕВ

ЛУЖКОВ — ПРЕЗИДЕНТ?!

Александр Бородай

Окунувшись в разрывы фейерверков Жарра, как сказочный Иванушка-дурачок в котлы с кипятком, пройдя под рентгеновскими лучами телевизионных юпитеров, искупавшись в многоголосом реве молодежных стад, которым шедро отвалили не только хлеба, но и зрелищ, маленький толстячок, с кошачьей физиономией в неизменной плебейской кепке, преобразился в эдакого святорусского богатыря, Минина и Пожарского в одном лице. И вот он уже на Красной площади раскачивает било огромного колокола, под аплодисменты и угодливую суету всероссийских лизоблюдов и ряженого в накладные белые кудри символического “народа”. Древние твердыни Кремля видали всяких самозванцев, но такого резвого и напористого — вряд ли.

Безумное столичное действо было фактически началом президентской кампании Юрия Лужкова, новым отсчетом его политической биографии. Он уже не раз заявлял свои претензии на верховную власть в России, но делал это стандартными для убогой российской политики способами — заключал альянсы, интриговал, надеясь, что сыграют роль огромные суммы денег, которыми он располагает. Эти попытки войти во власть жестко и умело пресекались Ельциным — уникальным мастером аппартных игр. И тогда московский мэр продемонстрировал замечательное упорство и способность учиться. Он понял, что Россия — не высушенная страстью к наживе Америка, и сами по себе денежные мешки не только не пользуются уважением, но скорее презираются. У нас еще любят шедрость, широкий замах на траты и на дела. И Лужков принялся качать себе харизму, как культурист качает в спортзале “мышцу”. Он взял на вооружение не одряхлевшую либерально-демократическую идеологию, а идеи патриотизма и имперской державности, буквально выхватив их из рук КПРФ и карликовых национал-патриотических организаций. Лужковский патриотизм аляповат и безвкусен — “вы хочете русских, их есть у меня”, в одну кучу смешались бутафорские символы имперского величия, сарафаны, матрешки, балалайки и картонные пивные бутыли, — но он прекрасно воспринимается отупевшей от телевизионной порнографии московской толпой. Той самой, которая в 1991, толкаясь у “Белого дома”, сделала Ельцина владыкой нашей Родины. Теперь жалкий и безжизненный, он спрятался в тени громадного московского карнавала, словно почти без возражений уступая место сильному сопернику.

Размах и напор московского праздника оказался неожиданностью для бывших соратников Лужкова, ставших ныне его смертельными врагами. Праздник готовился в тайне, как военная операция, и по эффекту, может быть, равноценен блестящей победе над превосходящими силами противника. Приятно было смотреть на вытянутые физиономии холуев Гусинского, которые с экранов НТВ безуспешно пытались склонить москвичей слиться в экстазе скорби по случаю смерти леди Ди. Москва — празднующая, танцующая и пьяная, посреди войны, хаоса и развала государственности, — это убедительная демонстрация силы Лужкова и сплачивающейся за его спиной национально ориентированной буржуазии. Только, вопреки обычаю, вместо танков он выставил расписных лебедей, а за пехоту сошли священники в золотых ризах, впервые в своей практике поминающие в своих молитвах “мэра”. Вознесенный на вершину политического Олимпа разгонявшими над Москвой тучи истребителями, осененный взмахами патриаршей руки, Лужков ныне — лидер огромной личной харизмы и с ним не могут сравниться ни гладенький Немцов, ни косноязычный Черномырдин. У него может быть лишь один соперник — президент Белорусии Лукашенко. И недалек, возможно, тот час, когда нам надо будет выбирать между этими двумя людьми.