Газета Завтра 772 (36 2008)

Полковник Квачков — признанный авторитет в диверсионном деле, и боевые его ордена именно за профессионализм. Не мог находящийся в твердой памяти и здравом рассудке профессиональный полковник-диверсант, проведший ряд блестящих спецопераций за рубежом, кидаться с полукилограммовым фугасом на бронированный автомобиль, которому и 15-килограммовый удар нипочём. А коли так, не покушение то было — имитация. Тогда и всё остальное, до сего момента столь нелогичное в деле, становится логичным и понятным. Понятным становится, почему из десятков пуль, выпущенных по машинам Чубайса с "детского" расстояния в 25 — 30 метров, ни одна не достигла цели, не зацепив, не царапнув ни одного охранника, бестолково и беспомощно какое-то время (вполне достаточное для прицельной стрельбы), толкавшихся у машины. Понятным становится, почему охранники, а это не бомжи, набранные с площади трёх вокзалов столицы, все они, без исключения, офицеры ФСО — Федеральной службы охраны, вместо того, чтобы тут же открыть ответный огонь, звонят(!) начальству, генеральному директору ЧОП "Вымпел ТН" Швецу, и спрашивают его, под пулями интересуются: "Что нам делать?"!, а в ответ, тоже понятное только теперь, категоричное "Не стрелять!". Понятным становится, почему все поражения пришлись лишь на правую переднюю полусферу BMW, и ни одной царапины там, где предположительно сидел Чубайс. Предположительно… В том, что Чубайс во время взрыва действительно находился в машине на Митькинском шоссе, до сих пор уверенности нет ни у кого. Никто, за исключением охранников, запутавшихся на суде в собственных показаниях, не видел Чубайса в пораненном BMW. То, что Чубайс в этот день на работу приехал в другой машине, он скрывал аж до третьего суда, заставляя врать присяжным и своих водителей, и своих сторожей.

Первым сомнение в том, а был ли вообще Чубайс в машине во время взрыва, высказал и. о. прокурора Московской области старший советник юстиции С. П. Миронов, вынесший постановление о возбуждении уголовного дела, в котором говорится, цитирую: "17 марта 2005 года, примерно в 9 часов 20 минут, на 650 метре Митькинского шоссе Одинцовского района Московской области, на левой обочине дороги неизвестными лицами произведён взрыв неустановленного взрывного устройства, начиненного болтами и фрагментами металла, в результате чего получили механические повреждения следовавшие по шоссе в этот момент автомобиль марки БМВ-765 госномер А 566 АВ, в которой предположительно находился Глава РАО "ЕЭС России" Чубайс А. Б., а также автомашина "Мицубиси-Ланцер" госномер М 679 РК 97 рус под управлением Хлебникова Д. В., в которой помимо водителя находились сотрудники ЧОП "Вымпел ТН" Клочков Ю. А. и Моргунов С. Н.".

Никто на месте происшествия Чубайса не видел, и позже в автомобиле "марки БМВ-765 госномер А 566 АВ" Чубайса тоже никто не видел. Двум судам, двум коллегиям присяжных Чубайс объяснял, что после покушения приехал в РАО на поврежденной фугасом машине, и только припёртый к стене вопросами В. В. Квачкова и его адвокатов, опиравшихся на показания водителя разгонной машины РАО "ЕЭС", вынужден был признать, что на работу, где его, наконец, увидели и другие, кроме охранников, лица, он приехал не на поврежденном BMW, а на совершено другой машине — "Тойота Лэнд Крузер", управлял которой Ф. Тупицын (Протокол судебных заседаний, стр. 755).

Интересные показания давал в суде и начальник штаба 10 батальона 1-го спецполка УВД Московской области майор, ставший скоро подполковником, а теперь уже и полковник С. Л. Иванов, очевидно стараясь изо всех сил скрыть важные обстоятельства, обнажавшие фальсификацию доказательств сотрудниками прокуратуры и МВД. Цитирую протокол судебных заседаний (стр. 308-310):

"- Кто Вам дал команду выдвигаться на место происшествия?

— Я сам принимаю решение. Мне сообщил дежурный, а откуда он получил информацию, я не знаю.

— Вы сказали, что не знаете, от кого дежурный (по батальону) получил информацию?

— Не знаю.

— Как начальник штаба, скажите, от кого такая информация могла поступить?

— Я не знаю. Я привык выполнять свои обязанности чётко, быстро и не разбираясь.

— Как и в каком документе зафиксировано сообщение дежурного (о нападении на кортеж Чубайса)?

— Не знаю. Не могу сказать.

— Какой документ ведётся дежурным?

— Книга учёта сообщений и преступлений, её ввели недавно (показания даются 13 ноября 2006 года). В то время у дежурного была просто рабочая тетрадь, в которую он записывал все сообщения.

— То сообщение, которое записано 17 марта 2005 года, было зафиксировано дежурным?

— Не знаю, может быть, записал, а может быть и нет.

— В какое время получил информацию дежурный?

— Не знаю".

Иванову было что скрывать. На суде выявился факт "неправомерного доступа неустановленными лицами к компьютерной информации системы "Поток", записанной 17 марта 2005 года на компакт-диски с целью их блокирования и умышленного искажения путём ретуширования госномера автомобиля СААБ" (Протокол судебного заседания, стр. 1195). Проще говоря, "картинки" с видеосистемы "Поток", якобы зафиксировавшей передвижение машины Квачкова в нужное следствию время и в нужном следствию месте, оказались втиснутыми туда при помощи электронных "клея" и "ножниц".

Всё было пущено в ход, лишь бы имитацию покушения выдать за покушение.

Вот как следователь Ущаповский находит в гараже на даче В. В. Квачкова нужные вещественные доказательства. Протокол за 18 марта, на следующий день после "покушения" и ареста хозяина: "В гараже предметов и документов, имеющих значение для дела не обнаружено" (т. 4, л.д. 27). В протоколе следующего дня прописано более детально: "В гараже находятся стройматериалы, пустые (!) деревянные ящики, бензиновый электроагрегат, шланг, кирпичи, доски, канистры и хозяйственный мусор" (т. 4, л.д. 106). Зато через неделю в том же самом гараже вдруг обнаруживают зелёный деревянный ящик военного образца, в котором находится подрывная машинка КПМ-1а, малый омметр, и 3 специальных инструкции по их применению (т. 10, л.д. 72). Вы можете себе представить, чтобы во время двух обысков по делу о террористическом акте с подрывом взрывного устройства, следователь не заметил ящика военного образца с вложенной в него подрывной машинкой и другим специальным оборудованием?

Та же история с дачей. Целая бригада по очереди, иначе там не повернуться, — всё помещение четыре на четыре метра, — вылазила, буквально пальцами прощупала каждый сантиметр — ничего! Ключи забрали, через день вернулись и как же у них попёрло! Два запала, электродетонатор, граната ( как говорится в акте, "предположительно РГД-5, с чекой и взрывателем"), и ещё два запала УДЗ к гранатам, и ещё одна граната… Неясно только, куда потом весь арсенал улетучился, на чью новую дачу перекочевал, в вещественных доказательствах он не появился, ни в каких документах больше не значится. Переборщили и сами поняли, что принесли на дачу лишку.

А вот как следствие подгоняло свидетельские показания.

Из выступления на суде главного научного сотрудника Центра военно-стратегических исследований Генерального штаба (ЦВСИ ГШ) генерал-майора Н. И. Куценко: "Я пришёл без очков, когда оказался первый раз на допросе. Когда меня допросили и прочитали, я не согласился, они переписали. Переписывали четыре раза. Потом я подписал. Суть протокола отложилась у меня, но таких слов я от Квачкова не слышал и такого на допросе не произносил" (Протокол судебных заседаний, стр. 276-277). Четыре раза (!) генерал заставляет следователя-фальсификатора точнее записывать свои показания на допросе, очищая их от следовательских измышлений. Но если так бесцеремонно следователи пытаются манипулировать показаниям уважаемого и авторитетного человека, можно только представить, что они творят с показаниями простых граждан…

Действия следствия как прикрывал Московский областной суд, даже официальную аудиозапись процесса отказался вести, чтобы легче было манипулировать протоколом судебного заседания. А защитникам подсудимых, несмотря на гигантский объём уголовного дела, запретил пользоваться персональными компьютерами — ноутбуками, запрет суд вынес после того, как защитники стали за руку ловить судью и представителей Чубайса на умышленном искажении материалов дела…