Компьютерное подполье. Истории о хакинге, безумии и одержимости

После такого вежливого отпора Дэй покружил вокруг да около и попытался еще раз:

– ОК. Вот вам еще одно утверждение – вы незаконно проникли в компьютерные системы в Австралии и в США. В Соединенных Штатах вас особенно интересовали военные компьютеры. Вам понятно это утверждение?

– Да, понятно. Я бы не хотел его комментировать. Нет, сэр. Ни за что.

Дэй решил применить новую тактику:

– Я возьму на себя смелость утверждать, что вы работали с лицом, известным как Mendax.

Какого черта он несет? Anthrax слышал о Mendax’e, но они никогда не работали вместе. Он подумал, что у федералов, видимо, не очень хорошие осведомители.

– Нет. Это неправда. Я не знаю никого с таким именем. – Это была почти правда.

– Что ж, значит, если он придет ко мне и скажет, что вы вместе занимались хакерскими делами, это будет неправда, не так ли?

Просто прекрасно. Какой-то хакер намолол копам чепухи о том, что он работал вместе с Anthrax’ом. Именно поэтому Anthrax всегда работал в одиночку. У него было полно реальных проблем. И выдуманные ему были совсем ни к чему.

– Само собой, это будет неправда. Я не знаю никого по имени Mendax, если только у него нет какого-нибудь другого имени.

Побыстрее отделаться от этого.

На самом деле Mendax вовсе не стучал на Anthrax’a. Обычные полицейские методы.

– Вы отказываетесь комментировать тот факт, что вторгались в другие компьютеры и военные системы?

Если Anthrax и мог что-то сказать о Дэе, так это то, что он настойчив.

– Да. Я предпочел бы не комментировать этот факт. Именно такой совет мне дали: не комментировать ничего, не связанного с темой, которую мы, по вашим словам, должны были обсуждать, когда я пришел сюда.

– Хорошо, значит вы не будете отвечать ни на какие вопросы, связанные с незаконным доступом в компьютерные системы?

– Следуя совету моего адвоката, нет.

Дэй поджал губы.

– Хорошо. Если вы приняли такое решение и не хотите отвечать на наши вопросы, мы оставим эту тему. Но я обязан проинформировать вас, что, возможно, нам придется вернуться к ней, и вас официально обяжут отвечать на эти вопросы, либо выдвинут обвинения по ним. Поэтому, как только вы захотите сказать нам правду, мы к вашим услугам.

Ox. Anthrax глубоко вдохнул. Неужели копы могут обязать его отвечать на их вопросы? Они меняют свое мнение на полпути. Anthrax’y казалось, что земля уходит у него из-под ног. Ему нужно было несколько минут, чтобы собраться с мыслями.

– Я могу подумать об этом и все взвесить? – спросил Anthrax.

– Конечно. Не хотите ли сделать перерыв и поговорить с отцом? Мы с констеблем выйдем из комнаты или можем предоставить вам другую. Если хотите, мы можем сделать перерыв, чтобы вы могли подумать об этом. Думаю, это хорошая мысль. Я думаю, мы сделаем перерыв минут на десять и предоставим вам другую комнату. Вы сможете поговорить об этом наедине. Никакого давления.

Дэй и Секстон остановили допрос и отвели отца с сыном в другую комнату. Когда они остались одни, Anthrax посмотрел на отца в поисках поддержки. Его собственный внутренний голос кричал ему, чтобы он держался подальше от вопросов о его ранних хакерских предприятиях. Anthrax’y нужен был кто-то, кто сказал бы ему то же самое.

Но это определенно был не его отец. Тот обрушился на Anthrax’a с невероятной враждебностью. Хватит тормозить. Ты должен сказать им все. Как можно быть таким тупым? Тебе не одурачить полицию. Они знают. Расскажи им все, пока не поздно. В конце его десятиминутной тирады Anthrax почувствовал себя намного хуже, чем в начале.

Когда они вернулись в комнату для допросов, отец Anthrax’a повернулся к полицейским и вдруг сказал:

– Он решил признаться.

Но это было не так. Anthrax не собирался делать ничего подобного. Его отец был просто ходячим сюрпризом. Как только он открывал рот, можно было не сомневаться, что из него выскочит очередной неприятный сюрприз.

Кен Дэй и Эндрю Секстон не дали потрясенному Anthrax’y опомниться и навалились на него с новыми документами, обрывками бумаги с его собственными каракулями, захваченными во время обыска, с записями прослушивания телефонов. Вдруг Дэй напрягся и показал на какую-то надпись. Она выглядела как «KDAY». Он посмотрел на Anthrax’a.

– Что это? Это я?

Anthrax впервые за долгое время улыбнулся. И было отчего. Шеф Отдела по борьбе с компьютерными преступлениями АФП в Мельбурне сидел перед ним, совершенно уверенный в том, что он напал на что-то серьезное. Это было его имя, ясно, как день, написанное рукой хакера на листке бумаги, изъятого во время обыска. Дэй явно надеялся на нечто интересное.

– Если вы позвоните туда, вы узнаете, что это название радиостанции, – сказал Anthrax.

Это была американская радиостанция. Ее название было записано на одном клочке бумаги с названиями американского магазина одежды, еще одной радиостанции в США и несколькими новыми дисками, которые он хотел заказать.

– Ну и дела, – засмеялся Дэй над своими собственными поспешными заключениями. – Существует радиостанция, которую назвали моим именем.

Дэй спросил у Anthrax’a, зачем он записывал все эти сведения: пути к файлам, коды, извещения об ошибках.

– Просто регистрировал факты. Я думаю, что я сделал это, когда впервые получил учетную запись. Я пробирался наугад, записывая информацию о том, для чего предназначены разные вещи.

– Каковы были ваши намерения в то время насчет этих систем?

– В тот момент я просто смотрел, из любопытства.

– Это было любопытство вроде «Ух ты! Как интересно!» или же это больше было похоже на «Я хотел бы попасть внутрь»?

– Я не могу точно сказать, что творилось у меня в голове в тот момент. Но в самом начале… я думаю, что вам пришлось выслушать немало подобных историй… Когда ты впервые проникаешь в систему, это выглядит словно… – Anthrax не мог подобрать точных слов, чтобы закончить объяснение.

– Словно впервые попробовал запретный плод?

– Точно. Это отличная аналогия.

Дэй продолжал задавать вопросы о хакерской деятельности Anthrax’a. Он вытягивал из него признания. Anthrax дал ему больше, чем у полицейского было прежде, но, возможно, меньше, чем тот бы хотел.

Впрочем, этого было достаточно. Достаточно, чтобы оградить мать Anthrax’a от всяких обвинений. И достаточно, чтобы обвинить его самого.

Anthrax не видел окончательного списка своих обвинений до самого дня суда 28 августа 1995 года. Все дело выглядело не слишком организованно. Его адвокат из Legal Aid почти ничего не знал о компьютерах, не говоря уже о компьютерных преступлениях. Он сказал Anthrax’y, что мог бы попросить отложить слушания, потому что он тоже увидел список обвинений в самый последний момент. Но Anthrax хотел побыстрее покончить с этим. Они договорились, что Anthrax признает свою вину по всем пунктам и будет уповать на снисходительность суда.

Anthrax просмотрел краткое изложение дела, представленное обвинением. Оно включало в себя и тщательно отредактированную запись его интервью с полицейскими. Эта запись была помечена как «резюме», но она, конечно, не резюмировала самого важного в этом интервью. Либо обвинение, либо полиция убрали из него всякое упоминание о том, что полицейские обещали обвинить мать Anthrax’a, если он не согласится на допрос.

Anthrax поразмыслил об этом. Разве краткое изложение дела не должно охватывать все связанные с ним обстоятельства? А этот факт был напрямую связан с делом, хотя в документе о нем не было ни единого упоминания. Он бы не удивился, если бы узнал, что полиция поработала с записью допроса так, чтобы вырезать из нее эту часть. Судье бы это наверняка не понравилось. Anthrax подумал, что полиции не слишком хотелось нести ответственность за такое обращение с его матерью.

Оставшаяся часть в изложении дела с точки зрения обвинения была не лучше. Единственным показанием реального «свидетеля» хакинга Anthrax’a было заявление его бывшего соседа по комнате – он утверждал, что видел, как Anthrax взломал компьютер NASA и получил доступ в «область компьютерной системы, которая показывает координаты широты/долготы».