Алпамыш

Гневом загорясь, подобен стану льву,

С тигра грозного я голову сорву!

Ты меня негодным сыном не считай,

Преданность мою чем хочешь испытай,

Только моего пути не преграждай, —

Слову своему я господин, отец!

За меня бояться нет причин, отец!

С калмык

а

ми справлюсь и один, отец!

Моего пути, прошу, не преграждай, —

Отпусти меня, мой господин-отец!

Отвернувшись от сына, улегся Байбури — и так сказал ему:

— Покуда я жив, не отпущу тебя. Нужна была тебе дочь Байсары, — поехал ты в калмыцкий край — привез ее, сделал женой своей. А самого Байсары, брата моего, привезешь — куда посадишь: на голову, что ли?

Вернулся огорченный Алпамыш к Барчин, рассказал ей, что отец его ни за что отпустить не хочет. Расстроилась еще больше Барчин-ай, успокоиться не может, — так говорит Алпамышу:

— Пословица есть: «Султан свою кость в обиду не даст…» А мой отец при твоей жизни — в такой обиде у калмыков! Э, Хакимджан, как видно, не любишь ты меня.

— Что же делать мне? Лишаюсь я ума!

Не поедешь ты, поеду я сама.

Пусть остатка жизни буду лишена, —

Слава шахская мне больше не нужна!

Своего отца проведать я должна.

Как ни далека калмыцкая страна,

По-мужски одевшись, вооружена,

На любом коне отправлюсь я одна, —

Пред отцом своим не буду я грешна!

Знай, мне все на свете опостыло вдруг,

Так я, бедненькая, загрустила вдруг.

Отпусти меня, высокий хан-супруг, —

Если ты не едешь, ехать я должна!..

Еще больше опечалясь, задумался Алпамыш: как быть ему?.. Родственник был у него, по имени Бектемир. Бектемир был беком конгратского колена тартувли, а сам Алпамыш был беком колена канджигали. Решил Алпамыш за советом к Бектемиру пойти. Пришел он к нему, — рассказал осе дело, — говорит:

— Сколько ни просил я отца, разрешения не дает, а жена моя, красавица, беспокоится очень, — сама, говорит, поедет. Что делать, не знаю, терпенья моего не стало. Как бы то ни было, сидеть нам сложа руки никак нельзя, надо в калмыцкую страну отправляться. Каков твой совет будет?..

Посовещались они между собой, — решили тайком от Байбури в поход итти. Присоединились к ним еще сорок джигитов. Поужинали они, в дорогу снарядились, коней оседлали, вооружились. Когда уже весь народ спал крепко, стали они выезжать потихоньку.

Вышел в это время старик Байбури во двор, — видит — они уже отправляются. Стал он впереди их, — говорит:

— Мой язык, пока я жив, правдивым будь!

Хоть не во-время вы сели на коней,

Беки-храбрецы, ваш путь счастливым будь!

Я сказал: «Останься, вражий край забудь!»

Я сказал: «Мою ты насмерть ранишь грудь!» —

Послушанья ты не проявил ничуть.

Беки-гордецы, ваш путь счастливым будь!

Золотой кушак надеть ты поспешил,

Бог тебя прости, мой сын, ты грех свершил, —

Старого отца покоя ты лишил!

Не в урочный час поход затеял ты.

Мало видевшие — горячи, быстры,

Много видевшие — холодны, мудры.

Мать-отца покинув ради Байсары,

Воевать идешь, нас не жалея, ты!

С калмык

о

м тягаться не пришла пора.

Сокол горд своим венцом из серебра.

Сколько у меня имущества-добра!

Мой наследник, шах Конграта, возвратись!

Сокола душа возвышенно храбра.

Тайно улетая с отчего двора,

Не лети в тот край проклятый, возвратись!..

Сколько ни упрашивал их Байбурибий, никто ему в ответ слова не сказал. Так и уехали они.

Вернулся опечаленный Байбури в дом, подумал: «Э, плохо, что уехали они, просьбе моей не вняв, чувствую — не вернуться им из калмыцкой страны…»

В боевом задоре лихом,

Сорок беков скачут верхом,

Мчатся на просторе степном

В темной непроглядной ночи.

Свищут по тулпарам камчи!

То степным, то горным путем

Едут они ночью и днем.

Кони расскакались в степях,

Пышет пламя в конских ноздрях.

Пена, накипая в пахах,

Падает, как хлопок, во прах, —

Конникам их резвость не в страх.

Так при свете дня и впотьмах

Сорок храбрецов-седоков

Скачут в дальний край калмык

о

в.

«Нам туда прибыть, — говорят, —

Калмык

о

в разбить, — говорят, —

Выродку их, шаху Тайче,

Голову б срубить! — говорят. —

Байсары спасем, — говорят. —

Скот ему вернем, — говорят, —

Увезем в Конграт!» — говорят.

Храбрецы-тюри каковы,

Витязи, смотри, каковы!

С ними ты, калмык, не шути!..

Много разных стран по пути,

Разный по пути разговор.

Едут мертвой степью — куда

Ворон не летал никогда.

Мимо камышовых озер.

Мимо бирюзовых озер

Едут — утешается взор.

Каменными кряжами шли,

По ущельям-скважинам шли, —

Мало ль было, много ли гор, —

Девяносто гор перешли!

Выйдя на зеленый простор,

По земле, по вражьей пошли…