Алпамыш

Разговор такой с ним девушки ведут,

Осторожно к дому Байсары ведут, —

Затемно приходят к бархатной юрте.

Барчин-ай сидит, скучая в темноте.

С места встала, гостю чинно поклонясь,

Сорока подружек-девушек смутясь.

Девушки их сводят, весело смеясь, —

Медлит Алпамыш, к ней подойти боясь,

За руки берет красавицу потом,

Девушки поют им здравицу потом,

Девушки стоят на страже во дворе.

Ночь провел Хаким в беседе на ковре,

Нехотя уйдя обратно на заре…

С этих пор, едва опустит вечер тень,

Девушки за ним приходят, что ни день,

А ему к Барчин тайком ходить не лень…

Так девушки все время и приходили от Барчин к Алпамышу, туда и обратно провожая его, но тайну эту строго соблюдали…

Между тем участники байги ехали своей дорогой. Вот как они ехали:

Кони очень скоры у них,

Плечи — словно горы, у них,

Пламенные взоры у них.

На тулпарах резвых своих

Понеслись пятьсот верховых,

Тех пятьсот калмык

о

в лихих.

Держат на байгу они путь,

Не дают коням отдохнуть,

Понукают, хлещут коней, —

Сократить стараются путь,

Протянувшийся на сорок дней.

Путь до той горы Бабахан

Между пятисот силачей

Держит и батыр Караджан, —

Вот уж сколько дней и ночей.

Едет, не поднимет очей,

Щелканье он слышит камчей

Да насмешки дерзких речей,

И как блеск булатных мечей,

Видит блеск недобрых очей.

Вольной степью скачут они,

Скачут они ночи и дни, —

Все над ним смеются они.

Все его порочат они,

Караджана злобно браня,

Гибель ему прочат они.

Караджан, молчанье храня,

Едет — понукает коня,

Но другим коням неровн

я

,

Байчибар, набором звеня,

Все бодрее день ото дня,

Иноходью мчится вперед,

Но не горячится Чибар —

Мчится легкой птицей Чибар.

Страх теперь калмык

о

в берет,

Жжет их беспокойства огонь:

— Э, хитер, хитер этот конь!

Ты его камчой только тронь, —

В воду он пойдет и в огонь.

Нет таких коней у людей —

Нет ему опасных путей,

Равных ему нет лошадей,

Всех он перегонит, злодей!

Стало не до смеха им тут.

К Зиль-горе подъехали тут,

Споры-разговоры ведут:

— К Бабахан-горе как пойдем?

То ли перевалом пойдем,

То ль по склону — кружным путем?

И в обход решили итти,

По угорью Зиля итти.

Кружною дорогой той, —

Не пошел батыр Караджан, —

Перевальной тропкой крутой

Двинулся к горе Бабахан

Чрез вершину ближнюю Зиль.

С Зиль-горы глядит Караджан,

Видит на дороге он пыль, —

Думает: «Они ль, не они ль?»

Понял, что калмыки идут,—

Явно от него отстают.

«Если обогнал я их тут,

Пусть они себя и клянут, —

Долго им плестись под горой!»

Едет, избоченясь, Караджан герой.

Едет вниз батыр с вершины той крутой.

Так он гору Зиль спокойно миновал,

Миновал горы соседней перевал, —

Миновал затем последний перевал.

Так он трудный горный путь одолевал,—

Часу отдохнуть Чибару не давал.

Ехал Караджан — и сердцем ликовал:

Отстают его соперники-враги,

К Бабахан-горе приходит первым он,

Первым, может быть, прискачет он с байги!

Если суд присудит первенство ему,

Он жену добудет другу своему!

Достигнув подножья Бабахан-горы, дал отдых коню Караджан и стал ждать. Калмыки, шедшие в обход, уверены были, что Караджан где-то далеко позади плетется, глотая поднятую их конями густую пыль. Подъезжают они на десятый день к горе Бабахай, смотрят — Караджан сидит, их дожидается. Удивились калмыки, а батыр Кокальдаш говорит младшему брату своему — Караджану-батыру:

— Э, Караджан, видно, отрекся ты от латманата, мусульманство принял и колдуном стал. Как же иначе мог ты опередить нас на этом своем паршивом Чибаре? Э, смотри, Караджан, попадешь ты в беду!

Отвечает Караджан Кокальдашу:

— Э, Кокальдаш-ака, дело было так: доехал я с вами до Зиль-горы. Очень устал мой конь, и много горя претерпел я, не зная как быть. Рассердился я на судьбу свою, связал коня за четыре ноги, взвалил его на спину себе, по тропинке горной хребет перевалил, — и только что прибыл я сюда.

Говорит ему снова Кокальдаш:

— Сам ты, Караджан, вредишь своим делам. Лучше бы зарезать Байчибара нам, —

Голову коня тебе тогда подам.

^[23]