Гэсэр

На молитвы не отвечают.

Трое суток Хара-Зутан

Молитвы творил.

До изнеможения он устал.

На коленях мозоли набил.

Не может своего он добиться.

Не хотят шалмасы ему показаться.

Перестал он молиться,

А начал ругаться.

Разозлился он и осмелился,

Начал он шалмасов высмеивать: —

Вы, сидящие в глубине дыры,

Вы, властители тартарары.

Властелины всей преисподней,

Вы оглохли, что ли, сегодня?

Девять старых и злых шалмасов,

Вы забыли как пахнет мясо?

Животы ли у вас заболели,

Что давно жаркого не ели?

Без еды вы там все засохли,

Или попросту передохли?

Так бранился он и ругался,

Над шалмасами насмехался.

Не пропали его старанья,

Слышит он в глубине земли,

И шуршанье и дребезжанье,

Будто мыши там заскребли.

Снова пал Ноен на колени,

Когда медленно из дыры.

Кверху выплыли, словно тени,

Все властители тартарары.

Окружили они молельщика.

Окружили его, хулителя. —

Это кто тут на нас клевещет?

Мы такого еще не видели! —

Понабросились, повалили,

Грудь коленкой ему сдавили

Так, что сердце его вот-вот

Кверху выскочит через рот.

Начал Хара-Зутан трепыхаться,

Начал Хара-Зутан задыхаться.

Уж душа расстается с телом,

Все же высказать им успел он.

— У животного, если хотят убить,

Кровь выпускается,

Человеку, если хотят умертвить,

Слово высказать разрешается.—

Лежит Хара-Зутан, лежит.

Глазами ворочая.

— Ну скажи, так и быть.

Чего ты хочешь? —

Слышат они слова Хара-Зутана,

А душа у него, как известно, черная.

— Зарезал я для вас барана,

Я думал, что вы проворнее.

На девяти вертелах мясо зажарил вам,

Каждому шалмасу — вертел

Каждому шалмасу молитву воздам,

Но и вы послужите мне, черти.

Девять черных, преисподних шалмасов

В одно мгновенье сожрали все мясо.

— Ну, а теперь, когда нас ублажил,

Какая у тебя обида, скажи,

Ведь мы мастера по мести,

По клевете, по раздорам.

— Должен я отомстить невестке

И ее одному батору,

И самому Абаю Гэсэру,

Оскорбления не прощу.

Все своими руками я сделаю,

А у вас поддержки прошу.

Для Тумэн-Жаргалан хатан

Уже придумал я наказанье.

Отправлю я Тумэн-Жаргалан

В мучительное изгнанье.

От Гэсэра, из дворца, из золоченых стен

Отправлю я ее к Абарга-Сэсэн,

В страну,

Где все деревья с корнями выдернуты,

В страну,

Где все наизнанку вывернуто,

В страну холодную,

В страну бесплодную,

В страну бесславную,

В страну бестравную,

В страну.

Где солнца не бывает совсем.

К дьяволу,

К демону,

К Абарга-Сэсэн!

А пока эта месть моя не исполнится,

Не сможет сердце мое успокоиться.

Об этом я молитвы вам возношу,

Вашей помощи и поддержки прошу.

В какой день наказание состоится?

В какую ночь моя месть совершится?

Каким способом невестку

И племянника Абая Гэсэра

Перебросить с их законного места

К дьяволу Абарга-Сэсэну?

На разостланном потнике Хара-Зутан-Ноен

Злым шалмасам усердно молится он,

То плашмя лежит, то на колени встанет,

Кланяется, пока спина не устанет.

Тогда черные злые шалмасы,

Нажравшиеся жертвенного мяса,

Не стали Хара-Зутана чествовать,

А стали его учить, как действовать.

— Нашими объедками

Накорми ты невестки своей рабыню.

Отбросы эти заставь ее скушать.

Сам убедишься. Она отныне

Все приказанья твои будет слушать.

Будет верно тебе служить,

Задуманное поможет осуществить.

Овечью кровь,