Большая встряска

евая, констатировал Фухе. - Последняя стадия склероза. Гантеля-то твоя в музее вместе с моим пресс-папье. А там, между прочим, сегодня выходной.

– Вот черт! - разочарованно протянул Конг. - Придется приехать завтра…

– А завтра мы улетаем, - еще больше разочаровал его комиссар. - Я уже и билеты взял - рейс номер тринадцать дробь тринадцать, в тринадцать ноль-ноль, первый класс.

– Ты с работы отпросился?

– Ха! - удивился комиссар. - Ты что, забыл, кто у нас сейчас шеф?

– Ах, да! - спохватился Конг, - конечно! Да, имей в виду: с нами полетит Кальдер.

– А, этот маразматик! А он-то чего там будет делать?

– Болван! В нашей невоевавшей стране есть только трое ветеранов второй мировой войны - ты, я и Кальдер. Забыл, что ли?

– Я-то не забыл, лошак ты этакий, но ведь Кальдеру уже почитай сто лет в среду будет!

– Не увлекайся! Нашему славному рамолику только что исполнилось девяносто два, и он нас еще переживет. Ну да ладно, хватит болтать! Завтра будь у меня в десять, долбанем по стакашке простокваши на дорогу! Ну, бывай! - и в трубке загудел отбой.

Фухе водрузил ее на место, вздохнул, допил кефир и включил внутренний телефон. Затем он погасил окурок в огромной галоше, служившей ему пепельницей, и набрал номер шефа.

– Алло! - рявкнул он, услышав в трубке голос секретарши. - Давай сюда своего! Кто-кто!… Уши прочисти, дура! То-то! Алло, Лардок? Слушай, суслик, я завтра улетаю в Париж. Откуда я знаю, на сколько? На неделю, на месяц… Да, именно на встречу ветеранов мировой войны. Мне глубоко плевать, рад ты или не рад! А я почем знаю, кто меня заменит?… Ну, пусть Мадлен со второго этажа! Ну и что, разве восемьдесят девять - возраст? А мне плевать, что без образования, зато человек верный! А это ты сам должен был думать, ты кадрами распоряжаешься. Что? А кто же ее на работу брал, я, что ли? Что?! Это кто дебил? Ах, де Бил! Ну так иди ему жалуйся, его плита вторая от входа. Конечно, ты согласен, куда же тебе деться? А какой размер? Это жене? Ах, не жене, тогда можешь не говорить, габариты твоей мымры я знаю. Ладно, свободен, но не забудь: завтра к десяти мне приготовишь машину и эскорт. Все! - и Фухе закончил разговор.

Комиссар впал в лирическое настроение, и работа застопорилась. Фухе было лень заниматься бесконечными случаями нарушения гангстерами финансовой дисциплины, неуплаты ими налогов с каждого дела и регулированием размера взяток чинам поголовной полиции. Разговор с Конгом разбередил душу комиссара, ставшего под старость несколько сентиментальным. Наконец он плюнул на дела, вызвал уборщицу Мадлен и, велев ей приступить к исполнению обязанностей начальника отдела, направил свои стопы в молочный бар «Крот», где как раз в это время должны были получить свежий кумыс, который очень нравился привередливому комиссару. Но забыться не пришлось: у стойки бара Фухе был пойман двумя репортерами.

– Господин комиссар, - затараторил один из них, - несколько слов для "Полицай тудэй"… Что вы чувствуете перед этой исторической поездкой?

– Изжогу,