Проблемы? Решаю... (СИ)

       Вполне очевидно, что ответить на все эти вопросы у неё пока не выйдет. Не хватает информации. Для этого нужно какое-то время пробыть в этой школе... Нет, в академии. Так он это место на турнире назвал. Нужно начинать приучать себя говорить так, как говорят здесь. Винсент когда-то говорил, что когда говоришь с человеком на одном языке проще добывать информацию.

       Кстати, насчет этого места.

       Если это её комната, значит, это какое-то общежитие при академии, вроде того, в котором она жила, пока училась в гимназии. Хорошо, хоть она одноместная. Правда совсем непонятно, почему она без окон. Олив мысленно сделала себе зарубку узнать и об этом. А пока остается целый ворох более насущных вопросов: как определить день сейчас или ночь? Если это учебное заведение, то где учителя и классы? Когда у неё занятия? Чему будут учить? Что одевать на уроки? В гимназии у неё была форма. А тут... А тут неизвестно даже имеет ли она право открывать дверь! Если бы сейчас оказалось, что за дверью её караулит огнедышащий дракон, Оливия этому совершенно не удивилась бы. После увиденного на арене её уже, наверное, ничем не удивишь...

       Олив так задумалась, что не сразу поняла, что в двери стучат, но расслышав негромкий стук, привычно позволила:

       - Входите!

       Дверь тихонечко, без малейшего скрипа дверь открылась, и в неё вошли двое. Высокая женщина с длинными темными волосами, необыкновенно узкой талией, которую только подчеркивала черное строгое платье, и маленьким лицом, на котором выделялись непропорционально большие глаза. Рядом с ней стоял парнишка лет десяти с отсутствующим глазом и слегка дебильным выражением лица.

       - Добрый день, Олив Пентергриф. Меня зовут Манолле Свим. Вы можете обращаться ко мне исмэм, - в её холодном, ничего не выражающем тоне, Олив почудилось презрение, тщательно скрываемое и все же... - Я буду вашей ведущей наставницей в процессе обучения. Книги вам принесут позже, также как и форму. Далее. Вы должны подчиняться правилам, которые я для вас установила. Их немного, так что потрудитесь их запомнить. Вы не имеете права самостоятельно передвигаться в помещениях школы. Вам разрешено посещать учебные залы в своем корпусе, библиотеку и столовую. За выполнением этого приказа будет следить приставленный к вам голем - Фесстер, - она указала на стоящего рядом парнишку. - Так что не пытайтесь бежать. Вы обязаны подчиняться общему распорядку в школе. О любом нарушении будет тут доложено господину Синтигрэну, и вы будете сурово наказаны. Вы все уяснили из нашей беседы?

       Внезапно обрушившийся на голову поток информации сбил Олив с толку, да и тот факт, что она все ещё сидела на полу, немного смущал и отвлекал. Поэтому, даже если вопросы и были, то быстро придумать что-то не получилось. Девушка промычала в ответ что-то невразумительное и неопределенно пожала плечами.

       - Я рада, что мы достигли взаимопонимания, всего доброго, Олив Пентергриф, - ни один мускул на лице Маноле не дрогнул, однако Олив буквально кожей почувствовала её облегчение от того, что разговор закончен. Наставница, нет, исмэм явно была не в восторге от свалившейся на голову ученицы. Олив снова одернула себя, стараясь привыкнуть к новому миру. Ей здесь год жить. Задумчиво проводив взглядом голема, вышедшего вслед за Маноле Свим, Олив с досадой подумала о том, что стоило спросить хоть у неё хоть что-то из накопившихся вопросов. Но о битых горшках слезы не льют.

       Совершенно не задумываясь над тем, что делает, Олив легла на мягком ковре. Почему-то он успокаивал и умиротворял, помогал думать. Но в этот раз мысли куда-то разбежались, как стайка муравьев. Даже не заметив, как это произошло, Олив уснула. Ей было хорошо и уютно, поэтому, даже почувствовав сквозняк, гуляющий по спине, девушка не проснулась, только свернулась калачиком. Ей приснился странный сон: Лансер держит её на руках. Чувствуя, что в этом что-то не так, но, спросонку не понимая, что именною она спросила:

       - Что ты делаешь?

       - Снюсь тебе, - тихо ответил он.

       - Ну, снись пока одет, - зевнула Олив и, устроившись поудобнее, снова уснула.

       У Лансера на губах появилась улыбка. Он осторожно, чтобы не потревожить чуткий сон снова, переложил свою ношу на кровать, и укрыл одеялом. Легкое, едва заметное движение руки - и светильники в комнате погасли. Ему не нужен свет, чтобы видеть её. А вот Олив от него может проснуться и мало ли какой сон прервется? Может, он как раз опять будет сниться ей голым.

       *****

       Олив проснулась посвежевшей и отдохнувшей. Сладко потянувшись, встала с кровати. К её удивлению, возле кровати стояли комнатные тапочки. Совсем, как дома...

       Тряхнув головой, Олив стряхнула с себя оцепенение. Решив, что смерть от тапочек ей не грозит, девушка обулась и пошла в ванную, размышляя о том, как могли тапочки оказаться возле кровати. Она привычно потянулась за зубной пастой и щеткой и замерла, будто громом пораженная. Эмоции которые она испытывала в этот момент сменяли друг друга в бешенной пляске: удивление, испуг, изумление, ошеломление... Просто Олив осознала, что этой двери вчера тут не было. Девушка могла поклясться жизнью братьев, что не было. Так откуда же она здесь?

       Олив посмотрела на свою руку, так и зависшую в воздухе. А потом посмотрела туда, куда она тянулась. Также как и у неё в ванной дома, здесь стояла зубная паста и зубная щетка. Зеркало, шампунь и мыло, цвет плитки и полотенца...Даже цвет щетки совпадал!!! Все было как дома!!!

       Олив вдруг посетила безумная мысль, что может ей все привиделось в бреду? Может она лежит с температурой дома, и никакого турнира и Лансера никогда и не было?

       Повинуясь сию секундному порыву, Оли выбежала из ванной. Она надеялась увидеть свою комнату братьев. Но её встретила та же комната, в которой она уснула ещё вчера. Единственное, что в ней изменилось - появились учебники на комоде, и выглаженная форма черного цвета лежала на кровати.

       Горько вздохнув, Олив поплелась назад в ванную. Видимо, это у Лансера такое жестокое чувство юмора - решил так поиздеваться над ней. Дал надежду и тут же отнял. Бессердечная скотина. Ничего, придет и её время.

       А пока она привела себя в порядок, одела приготовленную форму и, потоптавшись немного у порога нерешительно открыла дверь. Как и говорила Манолле Свим, парнишка стоял у входа с тем же туповатым выражением лица.

       - Ну...- нерешительно протянула Олив. - Привет, что ли...

       Парень молчал, тупо глядя перед собой, будто и не с ним только что говорили. Олив решила попробовать наладить контакт:

       - Я - Оливия. Но ты можешь звать меня Олив.

       Тишина.

       -Эта... исмэм сказала тебя зовут Фесстер?

       Парень продолжал смотреть перед собой. Для полноты картины не хватало только слюны, капающей изо рта.

       - А ты не разговорчивый, да? - огорченно облокотилась о стену Олив. - Как же мне объяснить тебе, что я голодная? Ты вообще знаешь, где тут столовая или типа того?

       Неожиданно парень выпрямился и, повернувшись, зашагал по коридору. Олив несколько мгновений потопталась нерешительно, но пошла следом. Может он понял, что ей от него нужно? Даже если и нет, то может, покажет, как выйти к остальным ученикам, может те покажут, где здесь едят. Потрясения потрясениями, а есть хотелось так, что уже даже живот болел.

       Узким коридором они вышли к более широкому и просторному. И если голем не обратил никакого внимание на то, как изменилась окружающая его обстановка, то Олив была просто потрясена, настолько монументальным, величественным и подавляющим казался это помещение. Нет, правильнее было бы назвать это настоящим залом, достоянным королей. Пол был выложен мраморной белой плиткой, расписанной причудливым витым узором, в котором черный и красный цвет слились в страстном танце. Над головой возвышался стройный лес сводов из крестов, которые были, как бы слегка раздвоены и соединены к верху. На исполинских стенах искусной рукой настоящего мастера были вырезаны батальные сцены давно минувших войн и поединки свирепых воинов. Возле одного из них Олив невольно задержалась. Неизвестный творец настолько виртуозно вырезал каждую деталь, словно это живые люди навечно застыли в камне. Ему удалось невероятно точно передать их ярость, запал и желание победить. Олив поразило то, насколько тонкая работа была проделана с этим барельефом - художнику ухватил саму суть воинственного образа и смог передать её в незначительных деталях: рассеченная бровь у одного из воинов, сломленная стрела в плече у другого, мелкие детали кольчуги и пр. Казалось, что вот-вот зал содрогнется от полного ярости крика, с которым замахнулся один из воинов.