Странствующий чародей

То, что он получил от дьявола, ему предстояло возвратить назад. Благодаря Фенвику он внезапно обрел способность выразить это строго математически. Напрягая воображение, Рид своим внутреннем зрением мог видеть на сверкающем экране собственного сознания дела, совершенные при участии дьявола: он приобрел одного гигантского цыпленка, а также одного обычного цыпленка; кроме того, он превратил рыцаря в лунатика. Как оказалось, Дон Кихот в своем мире был поистине могучим героем. Раздосадованный Чалмерс изучал эту строку своего счета и пытался определить, какое оправдание можно найти этому. Последним, но отнюдь не самым маловажным делом была замена санезнача хорошим конем. Когда он узнал цену этому, то горько застонал. Он и не подозревал, насколько полезна была его душе боль, которую он терпел до этого.

На дороге Дон Кихот и Ши перегруппировывались перед завершающей атакой, а оба чародея и кучер тем временем исчезли в клубе ярко-красного дыма. Ши, глядя на Чалмерса, победно взмахнул рукой. Затем они с Дон Кихотом подъехали к брошенному экипажу и распахнули дверцы.

«Хорошо, что Ши показал себя настоящим знатоком магии в этом мире, — размышлял Чалмерс, — потому что сейчас, когда мне известно, какую цену я должен заплатить за использование магии, не думаю, что решусь хоть на какие-то действия». Он пришпорил коня и поскакал по дороге, направляясь к экипажу.

Гарольд Ши, дотянувшись до ручки дверцы экипажа, открыл ее и остановился. Экипаж возвышался над ним, громадный и угрожающий: казалось, изо всех его щелей струится опасность, и все в Ши трепетало от одной только мысли, что надо заглянуть внутрь. Это казалось странным, но стоявший перед ним громадный черный экипаж, запряженный четверкой храпевших и бивших копытами черных коней, наводило на него еще больший ужас, чем тигр.

— Что-то мне это не нравится, — неожиданно донесся до него голос Дон Кихота. Он стоял чуть позади Ши, глядя на дверцу, которая все еще оставалась полуоткрытой. — Этот гнусный кучер воняет так же, как и волшебники.

Для Ши было бы намного лучше, если б нервное напряжение чувствовал только он.

— Флоримель, — позвал он. — Вы здесь? — Он отметил про себя, что его голос стал слишком уж высоким, отчего нервы напряглись еще сильнее. Напряглись, как рояльные струны.

В ответ на его вопрос из экипажа не прозвучало ни звука.

— Что делать, надо входить внутрь, — сказал Дон Кихот. — Я войду первым. — Он обнажил шпагу и, подцепив острым концом ее дверную ручку, распахнул дверцу. Смрад, в котором ощущался запах серы, резко ударил в нос.

Ши старался рассмотреть что-либо внутри экипажа, но не мог: глаза его еще не привыкли к темноте. Внутри была непроницаемая тьма. Машинально он тоже обнажил саблю.

Ши услышал, как подъехал Чалмерс, как он остановил коня, а затем спешился.

— Не думаю, что Флоримель может быть здесь, — произнес старший психолог. — Отношения, существующие между Маламброзо и дьяволом, по всей вероятности, предоставили ему законные права на нее в этом мире.

Ши продолжал пристально всматриваться в непроницаемую темноту внутри экипажа. Ему казалось невероятным, что он так и не может ничего увидеть, несмотря на ослепительное средиземноморское солнце, заливавшее своим светом все вокруг.

— Да будет сеет во имя Господа, — возгласил Дон Кихот, и со шпаги его полилось ослепительно яркое свечение. Он просунул шпагу в дверной проем экипажа, и они с Ши, прижавшись друг к Другу теснее, заглянули внутрь. Внутри было совершенно пусто, заметен был лишь узкий извилистый след, шедший от дверного проема в глубь экипажа и видимый настолько, насколько проникал свет. Ши печально подумал, что этот след, вероятно, ведет в бесконечность, а может быть и еще дальше.

Он вздохнул, и Дон Кихот, кивнув, сказал:

— Даже так. — Голос рыцаря звучал мягко и доброжелательно. — Сеньор Джеральдо, вы являетесь самым смелым и сильным товарищем, хотя боюсь, что этот путь может выбрать лишь рыцарь, давший обет Богу. Молитесь же тогда о спасении моей души, когда я опущусь в преисподнюю, поскольку я сильно опасаюсь того, что эта дорога ведет прямиком в ад.

Ши замер в удивлении, что являлось свидетельством его нервного напряжения и общего смятения чувств. До него донесся его собственный голос, произнесший:

— Дон Кихот, я был произведен в рыцари сэром Кемпбеллом и был кавалером при дворе Глорианы в королевстве фей. — Здравый смысл взял верх над смятением чувств, и Ши, бросив поспешный взгляд в сторону коллеги, добавил: — Так же как и сэр Чалмерс, присутствующий здесь.

Глаза и полуоткрытый рот Дон Кихота округлились.

— Есть две причины, Джеральдо, по которым это невозможно. Во-первых, вы даже после того, как мы сражались с этими омерзительными великанами, насланными Фрестоном, не сказали мне о том, что выдержали испытание на звание рыцаря и джентльмена, потому что, видимо, это не так. Мне это пришло в голову из-за того, что вы поражали этих мерзавцев сзади.

Ши возмутился:

— Да это же просто техническая уловка. Я был посвящен в рыцари в мире Глорианы, но ведь в этом-то мире никто меня в рыцари не посвящал. Я мог только предполагать, что рыцарские обычаи обоих миров адекватны друг другу.

Дон Кихот нахмурился и с брезгливым выражением лица еле слышно произнес слово «адекватны».

— Из какого же мира прибыли вы, сэр Джеральдо, если полагаете, что рыцарь одного мира не может быть таковым в другом мире?

Ши вздохнул:

— Это длинная история, и вы наверняка не сможете понять ее, поскольку никогда не бывали в Кливленде.

— По всей вероятности, не бывал. Эти кливленды, без сомнения, ужасные создания, раз они заставили храброго рыцаря, такого как вы, усомниться в собственной чести. — Глаза Дон Кихота сузились, и он, помолчав, добавил: — Есть второе предположение. А как этот, тоже считающийся рыцарем, — он указал на Чалмерса, — как может он быть в союзе с дьяволом?

— Я бы не назвал это союзом с дьяволом, — возразил Ши. — Просто у него возникли определенные трудности при попытке использовать свои возможности в области магии…

— Действительно, Гарольд, — вмешался в разговор Чалмерс, — Дон Кихот совершенно прав. По законам этого мира я действительно в союзе с дьяволом — по крайней мере всякий раз, когда я прибегаю к магии. Понимаете, — продолжал он, повернувшись к Дон Кихоту, — с того момента, когда меня возвели в рыцарский сан за мою службу правительству Глорианы (которая, кстати, заключалась в избавлении страны от гильдии чародеев), я никогда не исполнял никаких поручений или обязанностей, связанных с применением оружия. Я был и остаюсь волшебником по призванию. А поэтому, вопреки моим добрым намерениям, я невольно оказался причислен к той же самой категории, что и все чародеи, а это общество не из приятных. — Чалмерс сдвинул брови к переносице и стал внимательно разглядывать носки своих башмаков.

— Вот вам и ответ, объясняющий, почему Бог готов разрешить одному из своих чад исполнять службу по наущению дьявола. А ведь он, — Дон Кихот указал на Чалмерса всеми растопыренными пальцами, — не был таким в своем мире. Ну ладно, собратья мои рыцари, надо браться за оружие, чтобы победить дьявола в его летнем доме.

Чалмерс попятился назад, подняв в испуге руки и тряся головой.

— Я не пойду в ад, Гарольд. Мне там выписан слишком большой счет: может, кто-нибудь захочет получить по нему.

— Там находится Флоримель, док, — сказал Ши.

Чалмерс прекратил пятиться.

— Откуда вам это известно?

— Маламброзо, перед тем как исчезнуть, сказал, что все, не принадлежащее ему, он намерен спрятать в аду, и велел нам отыскать это, если будет под силу. Это относилось к Флоримель. — Лезвие сабли Ши засветилось магическим светом, и он снова сунул ее в открытую дверь экипажа. Путь в ад выглядел не лучше, чем минуту назад.

— Помогите кто-нибудь. — Слабый женский голос донесся до него снизу, откуда-то из стигийской [8] тьмы.