Муниципальная ведьма - 1 (СИ)

Александра

Брагинская

Муниципальная ведьма

Девушка-бухгалтер, потеряв работу, вынуждена за гроши заняться колдовством на благо родного города. Но вскоре пришлось заниматься совсем другим…

Приближался Новый год, мой любимый праздник, я радовалась жизни и ожидала от неё только хорошего. Совершенно напрасно, как вскоре выяснилось. Тридцатого, как и положено, на фирме организовали корпоратив, на котором, помимо прочего, шеф пообещал выдать тринадцатую зарплату, причём в двойном размере. Что его подвигло на столь щедрый жест, так и осталось для меня великой тайной.

Процесс выдачи шеф организовал с размахом. Каждый сотрудник подходил к нему, выпивал с ним рюмочку, получал заветный конвертик и долго благодарил. Затем его место занимал следующий коллега. Рюмочки были маленькие, зато сотрудников - много, и примерно к середине церемонии шеф лыка уже не вязал. Когда подошла моя очередь, середина давно прошла.

Шеф обожал трогать работающих под его началом женщин. Он постоянно то непринуждённо обнимал кого-нибудь из нас за плечи, то якобы случайно прикасался к заднице. Но, надо отдать ему должное, если женщина проявляла недовольство, этим и ограничивался. Однако так было, пока он себя контролировал. Сейчас же внутренние тормоза у него совершенно не работали.

Мы с ним, как и положено, выпили по маленькой рюмочке, я - вино, он - коньяк. После этого он взял правой рукой конверт с моей фамилией, а левую неожиданно запустил мне за вырез платья и больно сжал грудь. Его супруга, она же наш главбух, возмущённо зашипела, причём не на своего благоверного, а почему-то на меня. А я так и стояла столбом, соображая, что же делать. Шеф, восприняв моё непротивление как согласие, начал мять мне грудь через бюстгальтер и при этом хрюкал от удовольствия.

Наконец, я немного пришла в себя и оттолкнула старого козла. Лучше бы я этого не делала. Шеф потерял равновесие и завалился на спину. Грудь он отпустил, зато ухватился за платье. Раздался треск, и половина моего платья упала вместе с ним на пол, а я осталась практически в одном нижнем белье. По крайней мере, спереди. Это было моё лучшее платье! А если говорить совсем уж честно, то вообще единственное приличное.

Что происходило дальше, я помню очень плохо. Рассказывали, что я визжала и лупила лежащего шефа ногами по голове, а когда вмешалась его жена, влепила ей такую смачную пощёчину, что синяк на её мерзкой роже был отлично виден и после Рождества, несмотря на дорогую косметику. На этом мои победы закончились. Охранники вышвырнули меня прямо в снег в порванном платье, потом, правда, вернули и пальто с шапкой, и сапоги, и сумочку. Я ещё переобувалась, когда ко мне выскочил заместитель шефа с моей трудовой книжкой.

- Ты ни в чём не виновата, Леночка, - заявил он. - Но у нас тебе больше не работать, сама понимаешь. Уволена по собственному сегодняшним числом. Заявление за тебя я потом напишу. Держи, - он протянул мне трудовую.

Когда кто-то увольняется сам, хорошо, если получит книжку на руки через неделю. А тут вот и пятнадцати минут не прошло, а всё уже оформлено. Подписи, печать - всё на месте. Как они только успели?

На вопрос о моей тринадцатой зарплате зам шефа только развёл руками и виновато улыбнулся. После этого внезапно вспомнил, что он джентльмен и помог мне надеть сапоги, а потом галантно подал пальто. Что ж, и на том спасибо. Большего от него и ожидать не стоило. Но, как выяснилось, он сделал кое-что ещё. Я видела, что прежде чем передать трудовую мне, он вложил в неё купюру. Особой щедростью он никогда не отличался, но и сто долларов тоже не лишние. Однако при более внимательном изучении трудовой книжки выяснилось, что зам шефа вложил туда не сто долларов, а пятьдесят рублей.

В автобусе я немного поплакала, но никто на это внимания не обратил, и слёзы сами собой высохли. А вот злость осталась. Учёные советуют не копить зло в себе, это плохо влияет на здоровье. Но увы, разрядиться было не на ком. И шофёр, и немногочисленные пассажиры не производили впечатления людей с тонкой душевной организацией, эти не станут безропотно терпеть и сделают мне только хуже.

По пути от остановки до подъезда тоже никто подходящий не встретился, так что восстановление внутреннего равновесия пришлось отложить до дома. Но и там выбор был весьма небольшим. На маму кричать бесполезно. За всю жизнь мне ни разу не удавалось её перекричать. Собственно говоря, никому не удавалось. Если такие герои и были, то мне они неизвестны.

Зато для семейных скандалов отлично подходил Андрей. Трудно сказать, кем он мне приходился. Иногда он называл себя моим гражданским мужем, а иногда - женихом. Иными словами, сожитель. Ведь гражданский муж отличается от просто мужа примерно так же, как морской котик от просто котика. Это совсем разные звери.

Постоянной работы мой ‘морской котик’ не имел, но деньги у него откуда-то водились. Как он говорил, места надо знать. О том, где находятся эти места, он не распространялся, но я точно знала, что корпоративов там не бывает, так что Андрей сейчас дома и с ним отлично можно поскандалить.

Сняв пальто и переобувшись в тапочки, я отправилась его искать. В нашей квартирке спрятаться особо негде. Комнат всего две, одну занимает мама, и туда его канатом не затащишь. Наша же спальня была пуста. Пропажа отыскалась в кухне. Андрей с выражением невыразимой муки чистил картошку. Мама стояла рядом с ним и давала ценные указания, как это лучше делать.

Увидев порванное платье, Андрей с радостью отложил нож и поинтересовался, что со мной случилось. Я с готовностью сообщила, что виноват во всём он, потому что три года меня использует, а жениться не собирается. Если он не согласен завтра подать заявление в загс, пусть убирается к чёртовой матери.

Все три года, что он жил у нас, мы время от времени скандалили именно на эту тему. Точнее, скандалила только я, Андрей сперва придумывал какие-нибудь смехотворные отговорки, почему нельзя подать заявление именно завтра, а потом стоически молчал, ожидая, когда я выдохнусь. Устав кричать, я плакала у него на плече, после чего мы шли в свою комнату и там бурно мирились. Наутро я просыпалась уже в полном душевном равновесии.

Поначалу и в этот день всё шло по заведенному распорядку. Андрей заявил, что завтра подать заявление нельзя, потому что тридцать первого декабря загсы не работают. Я предложила, в таком случае, подать заявление послезавтра. Но он, вместо того, чтобы по обыкновению промолчать, назвал меня дурой. К сожалению, я не учла, что он полдня провёл с моей мамой и теперь сам готов был с кем-нибудь поскандалить. А мне ли не знать, до какой ярости может довести человека моя мама?

Я заплакала и сказала ему, что раз он так ко мне относится, может идти на все четыре стороны. Теперь дико заорал уже Андрей.

- Как же вы меня достали! Одна весь вечер даёт дебильные советы, как мне чистить картошку! Это ещё чудо, что я не зарезал эту старую идиотку! Теперь припёрлась вторая дура, в разорванном платье, и хочет идти в загс первого января! Знаешь, Леночка, я не готов на тебе жениться. Ни первого января, ни второго. Сейчас тебя ещё можно терпеть, но ты же с возрастом станешь такой же, как твоя мамаша! Я этого не заслужил. Этого никто не заслужил!

Всё ещё могло закончиться нормально, с минимальными потерями, но тирада Андрея обидела маму, та открыла рот, и…

Он оделся и куда-то ушёл, провожаемый криком мамы ‘Скатертью дорога!’. Я поплакала у неё на груди, немного успокоилась и позвонила Андрею, но он, негодяй, выключил телефон. Потом всё-таки он мне позвонил и сказал, что будет встречать Новый год с друзьями, а телефон снова отключит. Видимо, некоторые друзья оказались женского пола, потому что вернулся Андрей аж через месяц и только для того, чтобы забрать вещи. А я Новый год встречала без жениха и работы, зато с мамой и долгами по купленной в кредит квартире.

***