Специальный агент высших сил

Вот уж никогда не думал, что существует столько представлений о женской красоте. Уверен, если бы Господь, занимаясь резьбой по отдельно вынутому ребру, прислушивался к пожеланиям Адама, то последний еще долго жил бы в раю. Один…

— Вот сюда снега подложи, а то и глазу не за что зацепиться, — советует Герольд, который вроде как Мудрый. Это в смысле у него прозвище такое.

— Если я еще подложу — она опрокинется, — протестую я.

— А ты и сзади добавь — не жалей.

Добавил. И спереди и сзади.

— Ну что это за глаза, словно пуговки… — скривился Дон Кихот.

— Так это и есть пуговицы. Между прочим, с моего тулупа. Так что нечего тут… пуговицы ему не нравятся.

— Да не, глаза самое то, что надо, — поддерживает меня рослый викинг с всколоченной бородой и несимметричными рогами. На шлеме, разумеется. — А вот губы стоит подправить.

— А почему руки такие корявые? — Я отвлекся всего на мгновение, а какой-то добровольный помощник уже воткнул первую попавшуюся ветвь. Стоит и скалится довольно. — Ищи другую.

— Да пойдет, — махнул рукой черт. — Главное, чтобы шевелилась.

— Пошляк! — скривилась Леля. — Нет в тебе чувства прекрасного.

— Да что я такого сказал?!

Поманив черта пальцем, я ему на ухо повторил довольно известную пословицу про мужскую непритязательность касательно двух важных вопросов.

Рогатый сморщил рыло и обронил:

— Нет, ну ладно… пить все, что горит, — это я понимаю. Я тоже вино не люблю. Но вот второй пункт… тьфу! Только я не в том смысле. Мы ведь и не надеемся, что она как даст жару, так все снеговики растают от похотливого томления. Нам важно, чтобы она показалась перед ними, повиляла чем-нибудь и за собой поманила. А на неподвижную наживку знаете кто клюет?

— Нет. А кто?

— А мне почем знать? Я институтов благородных девиц да академий танца и пляски не оканчивал, даже курсы кройки и шитья не посещал.

— А это тут при чем? — не понял я. Порой у черта в связи с морально-этической переориентацией из одной крайности в другую выстраиваются непонятные ассоциативные ряды, только вопреки определению не по прямой, а все больше зигзагообразно.

— При том. Там представительниц прекрасной половины учат разным способам привлечь мужика. А мы ведь такие наивные, такие доверчивые, нас так легко обмануть…

— Ладно, — прервав его разглагольствования, я напрямую спросил у рогато-крылатого демагога: — Ты готов малость померзнуть ради общего дела?

— Нет! — тотчас ответила его нечистая половина, все еще составляющая подавляющее большинство в его сознании. — А что за дело?

— Помахать ручкой.

— На прощание?

— Почему на прощание? Совсем наоборот. Чтобы привлечь внимание снеговиков. В этом ты прав, не поманишь — не побегут. Вот я и думаю, а что, если закатать тебя в снег… Да куда ты побежал?! Вернись! Не бойся. Не захочешь — заставлять не буду. Подвиг дело добровольное.

— А орден за это будет?

— Будет, — обрадовал я черта. — Посмертно…

— Тогда я несогласный.

— Да пошутил я так.

— Шутки у тебя дурацкие, — заметил черт, все же соблюдая дистанцию. — Да и сам ты… шутник.

— Ладно тебе… будет и орден, и бочка варенья, и ящик печенья.

— Ну… если орден с крылышками…

— Так этого добра в любой аптеке полно, — буркнул я. И в том вина не моя, а рекламы, которая выжигает в наших душах своим каленым двадцать пятым кадром незаживающие рубцы.

— С ангельскими крылышками, — уточнила то ли все еще нечисть, то ли уже вроде как «чисть». — Варенье мне тоже, и даром… Значит, сойдемся на цистерне самогона и двух… нет, трех ирисках.

— Согласен, — подтвердил я готовность оплатить услуги специалиста. — Сейчас мы пристроим снежную красавицу на лыжи, привяжем к ним веревку подлиннее, а потом подготовим место кукловода. Все понятно?

— Нет! — дружно ответили викинги.

— А где мы возьмем лыжи? — поинтересовался черт. И добавил высоким голоском, игриво хлопая ресницами и кокетливо скрестив волосатые коленки. — Это не техника дошла. Это я сама пришла… на лыжах.

— Талант.

— Да я…

— Знаю-знаю! — Я поднял руки. — Когда ты сдавал актерское мастерство, то Станиславский сразу крикнул: «Верю!»

Черт открыл рот. Закрыл. И промолчал.

— Дон Кихот, — обратился я к благородному идальго, — вы не одолжите мне свой панцирь? На время…

— Конечно, — вопреки выражению лица ответил рыцарь. И принялся развязывать ремешки, крепящие лицевую пластину лат к задней.

Внимательно осмотрев обе половины, я пришел к выводу, что передняя лучше подходит для наших целей.

— Как раз то, что нужно. А ну-ка, помогите мне пересадить нашу красавицу на санки.

— А как же лыжи? — уточнил черт.

— А не королевское это дело — на лыжах ездить. Особенно если негде их взять.

Осторожно подняв чудо, слепленное из первоклассного белого снега, который мы старательно отобрали на прилегающей к пещере лужайке, мы установили его в лицевую пластину доспехов. Не очень устойчиво, но не с горки этой конструкции скользить, а на ровной местности и так сойдет. Главное — тянуть равномерно и не дергать.

— Герольд, нарежьте пока полосок коры и сплетите веревку, а я подготовлю рабочее место для черта.

— Сделаем, — заверил меня седой викинг и, прихватив с собой пару помощников, углубился в чащу.

Пока они отсутствовали, я успел сделать два других дела. Во-первых, привязал к рукам-ветвям снежной бабы, которую мы намерены номинировать на королеву местных снеговиков, половинки кушака, который в нынешнем состоянии Добрыне не нужен. Подергал — ветка качнулась вверх-вниз. На расстоянии сойдёт за вполне осознанное движение. Во-вторых, выдолбил в голове будущей снежной королевы углубление, которое вполне сойдет для черта в качестве окопа, и утеплил его сухими ветками.

— Ща опробую. — Черт компактно сложил ангельские крылья за спиной и сделал мне знак подсадить его. В окопе он поместился по самую шею, лишь рогатая голова торчит наружу. — Начинаем наши упражнения. Руки вверх.

Снежная баба послушно подняла свои ветки.

— Резко не дергай, — предупредил я, — а то отвалятся еще в самый ответственный момент.

— Да когда до самого ответственного момента дело дойдет, снеговики и так сообразят, что их круто провели.

— Это их проблемы, — заметила Яга.

— Если поймают — то наши, — возразил черт.

Дрогнул кустарник, снега на котором и без того меньше, чем на «соседях», и на поляну вышли викинги.

— Хватит? — поинтересовался Герольд Мудрый, велев своим помощникам опустить принесенный моток самодельной веревки.

— Вполне.

Подготовить слепленную нами снежную королеву к выходу в люди оказалось делом пяти минут. Три узелка и готово.

— Потопали, — предложил я, посмотрев на значительно посветлевшее небо. Ураганный ветер поутих, и хотя снегопад продолжался почти с прежней интенсивностью, видимость возросла почти втрое. — И еще запомните, что если у снеговика выдернуть морковку, то он теряет свои силы. По крайней мере должен. Но это на тот случай, если не удастся пробраться хитростью, а придется пробиваться силой.

— Запомним… проверим.

Обойдя возвышающийся у входа в пещеру сугроб, мы некоторое время двигались по тропинке, ведущей в нужном нам направлении, но когда на пути возникло поваленное ураганом дерево, то волей-неволей пришлось углубляться в лес и продираться сквозь кустарник. Можно было обойти преграду и продолжить движение, но невдалеке виднелся следующий завал, состоявший уже не из одного дерева, а из нескольких. Так что лучше было и не пробовать двигаться по тропе.

Основная группа снеговиков обнаружилась недалеко от того места, где мы подверглись артобстрелу снежками и отступили.

Герольд со своими викингами, получив четкие инструкции, выдвинулся вправо, имея целью выйти на окраину зарослей на некотором удалении от основного места сосредоточения снеговиков и там продемонстрировать слепленную нами красавицу. Если задумка сработает, то мы с Дон Кихотом попытаемся стремительным рывком пробиться к центральному входу во дворец. И основой этой стремительности должны послужить Добрыня и Рекс, на чьих спинах мы намереваемся пересечь открытое пространство. Идею насчет незаметного проникновения в окно пришлось оставить, так как улучшившаяся видимость позволила различить закрывавшие их кованые решетки.