Сладкая парочка

— Нас пока только двое.

— Мы не профессионалы. Все, что мы умеем, — метко стрелять из любого положения, но этого мало. Это почти ничего в общем-то. Кроме того, где ты собираешься искать логово Горчичника?

— На Калужском шоссе, разумеется! Не зря же Серьез на него вырулил? Проверим все подозрительные дома в районе Троицка и километров на пять-шесть в сторону от шоссе в радиусе километров двадцать — тридцать от Москвы. Вряд ли логово находится дальше.

— Как ты думаешь, когда Серьез заметил слежку?

— Ну, не знаю… Наверное, когда я послушал женщину и не сделал наоборот, — усмехнулся Стас.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты только не кипятись, я пошутил… Помнишь, ты побоялась, что Серьез нас заметит? Ну, я увеличил отрыв, мы Серьеза чуть было не потеряли, потом гнали как сумасшедшие, привлекая к себе внимание, вот и привлекли…

— А я думаю, Серьез заметил нас еще в Москве. Допустим, на Шаболовке. И вывел он нас на Калужское не потому, что там логово Горчичника, а к своим прикормленным гибэдэдэшникам. Логично?

— Вполне, — согласился Стас и расстроился.

— Да… — вздохнула Влада. — Верховный главнокомандующий не учел один весьма важный момент, который коренным образом повлиял на ход выполняемой операции…

Стас быстро оглянулся — всерьез она или ёрничает?

А все равно ему, наверное, было приятно, что его назвали Верховным. Все мальчишки такие тщеславные…

— Но мудрый заместитель тактично поправил Верховного, — не сразу, но все же среагировал Стас.

Они выехали из Подольска и ехали теперь в сторону Бутово.

Влада загрустила.

Стас наверняка обдумывает новый план. Очередную операцию «Шершень», которую давно уже предугадал Кукловод. И не только предугадал, но и принял превентивные меры. Никогда им со Стасом не вырваться из западни, никогда они не вернутся к нормальной человеческой жизни.

— Стас… Мне плакать хочется… — снова пожаловалась Влада за неимением матери жесткоплечему Стасу.

— Плачь, тебе можно, — великодушно разрешил Стас. Но Владе почему-то плакать сразу расхотелось.

— Куда мы едем? — спросила Влада, когда за окнами машины замелькали окраинные кварталы Москвы.

— На нашу квартиру.

— Отвези меня домой, — попросила Влада.

— Как? А поговорить? Если Карабас завтра позвонит и начнет топать ногами — что ты ему скажешь?

— Что-нибудь придумаю.

Стас внимательно смотрел на дорогу: приближался вечерний час пик, трафик уплотнился почти до предела, то есть до пробок.

— И я что-нибудь придумаю. Только мое «что-нибудь» может оказаться совершенно другим. В результате будет нарушено пятое правило, которое свято соблюдают все честные люди. Кукловодов перестанет нам верить, а в мафии в отличие от религии неверных убивают, во-первых, всегда, во-вторых, быстро, в-третьих, перед этим стараются помучить.

— Про какое правило ты говоришь?

— Пятое правило гласит: «Лучше всегда и во всем говорить правду. Но если уж приходится врать, то врать все заинтересованные в этом лица должны одинаково. Тогда ложь тоже становится правдой».

— Где ты этому научился?

— В школе по имени Жизнь.

— А еще какие правила ты знаешь?

— Последнее, шестое правило таково: «Не принимай себя слишком всерьез».

— Хорошее правило. А остальные четыре?

— А больше никаких правил не существует.

— Это ты сам придумал?

— Наполовину. Шестое вычитал у Киплинга.

— О, да ты еще и буквы знаешь!

Влада поглядывала в окно, пытаясь понять, куда Стас ее везет. Ни к ней домой, ни к себе, ни в их крохотную квартирку…

— В третий раз спрашиваю: куда ты меня везешь?

— По базарить.

— Мы проехали уже десяток кафе и не меньше баров.

— Они мне не нравятся. Хочется уюта, домашнего тепла…

— Так что мне врать Карабасу?

— Ругать его последними словами, конкретно. Мы сделали работу и не получили денег, где они? Почему нам приходится нервничать?

— Ты думаешь, он нам поверит?

— А вот это ты должна определить с помощью своей женской интуиции. Если поверит — проведем новую операцию, избегая уже сделанных ошибок.

— И сделаем новые.

— Или воспользуемся какой-нибудь ошибкой Карабаса. Он тоже не в состоянии все предусмотреть.

Стас свернул в переулок, въехал во двор пятиэтажной «хрущевки».

— Ну и куда ты меня привез?

— В Черемушки, на нашу новую квартиру.

Влада засмеялась.

— А можно узнать, сколько у нас всего квартир? Огласите весь список!

— Теперь только одна. Понимаешь, мне приходится снимать их, не предъявляя документов, за это берут дороже и на три месяца вперед. А со старой я решил все-таки съехать — из соображений конспирации.

Стас открыл дверь, зажег в прихожей свет, посторонился, пропуская Владу.

Эта квартира в отличие от предыдущей была смежно-двухкомнатной. В гостиной — старомодная стенка, протертый чуть ли не до дыр палас болотного цвета на полу и даже, верх роскоши, цветной телевизор! Правда, старый и с наверняка севшим кинескопом. Но хоть новости можно будет узнать — про убийство Самохвалова, например.

Влада поежилась.

Есть же счастливицы, которые могут смотреть «мыльные оперы» да еще и плакать над судьбой далеких мексиканок. А вот ее интересует теперь в основном криминальная хроника. Впрочем, что в этом удивительного? Учителя интересуют новости об образовании, депутата — о политике, киллера — об убийствах…

Стас помог ей снять куртку, попробовал обнять, но Влада воспротивилась:

— Перестань, мы же не в «замке».

— К сожалению. Мне он часто во сне снится. Не столько «замок», сколько ты. Я все время спасаю тебя от людоеда и все время не успеваю. Он отталкивает меня, бежит за тобой и захлопывает перед самым моим носом дверь. А я бью кулаками в стену, кричу и от этого крика просыпаюсь.

— Мне тоже иногда снится «замок». Я голодна, прокрадываюсь к холодильнику, людоеда поблизости нет, я открываю дверцу, предвкушая обед, но в холодильнике… В холодильнике лежит зампрокурора, и в голове его дырка. Я тоже просыпаюсь, правда, без крика.

Стас, не ответив, прошел на кухню, Влада за ним. Раковина, стол, два шкафчика, три полочки… Скромненько, но все необходимое есть.

— В холодильнике есть кое-какие продукты. Давай устроим маленький праздник.

— И что же мы будем праздновать? Очередную неудачу?

— То, что мы оба все еще живы и даже не ранены. Завтра Кукловодов прослышит про наши художества — и кто знает, что с нами будет?

— Ничего хорошего.

— Ты не могла бы что-нибудь наврать родителям и пожить пока здесь?

— Пока — это до каких пор?

— Пока не выяснится реакция Кукловода. Если нам сегодняшняя неудача сойдет с рук — ты возвращаешься к родителям. Если нет…

— Что тогда?

— У нас теперь есть пистолеты. Я буду провожать тебя до школы и встречать. Нас будет не так просто… убить.

— Интересную тему ты выбрал для вечернего разговора с нравящейся тебе девушкой.

— Ты ведь любила раньше кино «про жизнь»? Все девочки такое кино любят. Вот и тема у меня соответствующая — про нашу с тобой жизнь.

Влада колебалась. Она устала и хотела домой. Но домой ехать было страшно — Кукловод мог позвонить в любую минуту, и, кто знает, не могут ли в любую же минуту ворваться в их дом несколько человек в масках? Там она будет одна, а здесь… Стас прав: вдвоем они еще могут отбиться, поодиночке вряд ли.

— Иногда мне кажется, что мы с тобой смотрим кино, но чересчур увлеклись и забыли, что сидим в кинозале. Нужно только отлепить глаза от экрана и…

— Да, лучше смотреть кино про такую жизнь, как у нас, чем жить ею. Хотя… Если это единственный вариант, при котором ты можешь — хотя бы изредка — быть со мной, я, пожалуй…

Стас посмотрел на Владу, понял, что ляпнул что-то не то, и резко изменил тон:

— Прости. Тебе-то каково? Мало того что жизнью рисковать приходится, еще и я на твою голову…

— Если бы только на голову… — усмехнулась Влада. — Ты, конечно, ужасный эгоист. Ради того, чтобы спать с понравившейся девчонкой, готов подставить ее под пули… Хороший образец мужской логики!