Бигфут — клиент Гарри

Я стиснул зубы и потянулся к ручке своей швабры, на самом деле, из ведра торчала совсем не швабра. Это был мой посох, дубовый, шести футов в длину, из дуба, в обхвате с кольцо, образуемое большим и указательным пальцами. Если так братья-драчуны только начинают трёпку, не хочу даже думать, что будет в конце. Есть рядом цверг или нет, но я не мог позволить этому продолжаться, пришлось вмешаться.

Темные глаза тренера Пита сверкнули на меня поверх спортивного журнала, он согнул пальцы на одной руке в фигуру, которую не смог бы повторить ни один человек. Не знаю, какой магической энергией пользуется чёрный альв, но управлялся ей он отлично. Раздался резкий треск, и вода в ведре со шваброй замёрзла в одно мгновение, мой посох оказался в ледяной ловушке.

У меня сильно забилось сердце. Такие магические умения были плохим, очень плохим знаком. Это означало, что цверг лучше, чем я — даже намного лучше. Ему не требовался фокус, в качестве которого я использовал посох, помогавший мне концентрироваться и направлять свою силу. Если бы мы бились на мечах, такой финт можно было бы сравнить с обрезанием мне кончиков ресниц без единой капли крови. Этот парень убьёт меня, если я буду биться с ним.

Я стиснул зубы, схватил посох обеими руками и послал импульс силы и воли вниз, вдоль по вырезанным на нём рунам, в лёд.

— Forzare, — пробормотал я и провернул посох. Поток чистой энергии ударил в лёд, кроша его на мелкие куски.

Тренер Пит наклонился немного вперед, в напряжении, я увидел, как заблестели его глаза. Чёрные альвы — консерваторы, их культура родилась во время викингов. Они считали бой на смерть за забаву, причём, чем он страшнее, тем веселее, в их представлении, милосердие — это быстрое убийство, а его противоположность — убийство медленное. Если я начну битву с этим цвергом, то она не закончится, пока один из нас не погибнет. И, скорее всего, это буду я. Мне было страшно.

Звуки ударов резинового шланга по животу Ирвина и хриплое дыхание дерущихся детей эхом гуляли по большому помещению.

Я глубоко вздохнул, схватил свой посох обеими руками и начал снова начал писать своё завещание.

И тут Ирвин Бигфут взревел:

— Я сказал нет!

Парнишка резко крутанул плечами и отбросил одного из братьев, словно веса в нём было не больше, чем в футбольном мяче. Обидчик успел пролететь десять футов прежде, чем приземлился на задницу. Второй брат смотрел на это в шоке, когда Ирвин Бигфут сел, схватил его за шкирку и поднялся на ноги. Он просто держал второго брата на весу и с яростью смотрел на него.

Братья-шпанята унаследовали от сверхъестественного родителя свои хищные инстинкты.

Ирвин от своего отца бигфута получил нечто иное.

Второй брат уставился на более младшего мальчишку и попытался вывернуться, лицо у него побледнело от бешенства. Ирвин продолжал крепко держать его.

— На меня смотри, — рычал Ирвин. — Это плохо. Ты понял меня? Ты делал мне больно. Без всякой причины. Больше не получится. Всё. Я больше не позволю так поступать. Уяснил?

Первый брат приподнялся, сел на пол и с изумлением уставился на бывшую жертву, теперь играючи державшую его брата на весу.

— Ты меня слышишь? — спросил Ирвин, слегка встряхнув мальчишку. Я услышал, как у того лязгнули зубы.

— Д-да, — заикаясь, выдавил юный пакостник, старательно кивая. — Я слышу. Я слышу тебя. Мы оба тебя слышим.

Ирвин нахмурился на мгновение. Затем он дал второму брату толчок, прежде чем отпустить. Хулиган упал на пол в трёх футах от Бигфута и на четвереньках быстро пополз прочь. Оба брата начали медленное отступление.

— Я имею в виду, — продолжил Ирвин, — то, что вы делали, это не круто. Мы придумаем для вас забаву поинтереснее. Согласны?

Братья-дебоширы пробормотали что-то смутно утвердительное, затем выбежали из столовой.

Ирвин Бигфут посмотрел им вслед. Затем перевёл взгляд на свои руки, поворачивая их так и этак, как будто никогда не видел их раньше.

Я покрепче ухватил посох и взглянул через столовую на тренера Пита.

— Похоже, мальчики сами между собой разобрались, — произнёс я, с деланным удивлением выгнув бровь.

Тренер Пит медленно опустил журнал. Воздух был насыщен напряжением, а тишина казалась твёрдой, как стена.

Наконец, цверг заговорил:

— Вам велено было писать предложение, мистер Паундер.

— Так-точно-тренер-Пит-сэр, — ответил Ирвин. Он вернулся к столу, сел, и его карандаш снова начал царапать по бумаге.

Тренер Пит кивнул ему, потом подошёл ко мне. Он стоял передо мной с минуту, с совершенно пустым выражением лица.

— Я не вмешивался, — сказал я, — не пытался отговорить ваших мальчиков следовать их природе. Это Ирвин сделал.

Чёрный альв задумчиво поджал губы, затем медленно кивнул.

— Технически, это верно. И, тем не менее, вы приложили руку к тому, что только что произошло. Почему я не должен покарать вас за вмешательство?

— Потому что я просто помог вашим ребятам.

— Каким образом?

— Ирвин и я научили их проявлять осмотрительность — помнить, что некоторые жертвы слишком сильны, чтобы с ними связываться. И нам даже не пришлось колошматить их, чтобы стало понятнее.

Тренер Пит на секунду задумался, потом слегка улыбнулся мне.

— Урок лучше усвоить рано, чем поздно.

Он повернулся и пошёл прочь.

— Эй, — окликнул я резко, твёрдым голосом.

Он остановился.

— Вы сегодня отобрали у парнишки книгу, — сказал я. — Пожалуйста, верните её.

Карандаш Ирвина вдруг громко царапнул по бумаге.

Тренер Пит обернулся. Затем вытащил из кармана упомянутый томик в мягкой обложке и подбросил в воздух. Я поймал его одной рукой, что, вероятно, заставило меня выглядеть гораздо более спокойным и собранным, чем я чувствовал себя в то время.

Тренер Пит склонил передо мной голову, чуть ниже, чем раньше.

— Чародей.

Я повторил жест.

— Свартальв.

Он вышел из столовой, качая головой. Мне послышалось что-то звучащее подозрительно похоже на хихиканье.

Я дождался, пока Ирвин покончит с чистописанием, потом проводил его до парадного входа, где его бабушка по материнской линии ждала, чтобы забрать внука.

— Это было хорошо? — спросил он меня. — Я имею в виду, я поступил правильно?

— Тебе надо не меня спрашивать, считаю ли я, что ты правильно поступил, — ответил я.

Ирвин вдруг улыбнулся мне.

— Считаю ли я, что я действовал правильно? — Он медленно кивнул. — Я думаю… Думаю, что да.

— Как ты теперь себя чувствуешь? — спросил я его.

— Хорошо. Я чувствую себя… не то чтобы счастливым. Но довольным. Удовлетворённым.

— Вот как это должно ощущаться, — сказал я. — Всякий раз, когда у тебя есть выбор, делай добро, малыш. Это не всегда весело и легко, но в долгосрочной перспективе это делает твою жизнь лучше.

Он кивнул, задумчиво хмурясь.

— Я запомню.

— Молодец, — сказал я.

Он протянул мне руку с очень серьёзным видом, и я пожал ее. У него было сильное рукопожатие для мальчика.

— Спасибо, Гарри. Может… я могу попросить тебя об одолжении?

— Конечно.

— Если ты снова встретишься с моим отцом… не мог бы ты сказать… не мог бы ты сказать ему, что я поступил хорошо?

— Разумеется, — ответил я. — Думаю, то, что ты сделал, заставит его очень гордиться тобой.

Малыш теперь почти светился от радости.

— И… и передай ему, что… что я хотел бы встретиться с ним. Ну, ты понимаешь. Когда-нибудь.

— Передам, — произнёс я спокойно.

Ирвин Бигфут кивнул мне на прощание. Он повернулся и пошёл своей неуклюжей походкой к ожидающему автомобилю, затем сел в него. Я стоял и смотрел, пока машина не скрылась из виду. Тогда я закатил ведро со льдом обратно в школьную кладовку для уборочного инвентаря, и теперь мог собираться домой.

Рассказ второй

▼▼▼

Я был подростком-бигфутом