Бумажные кости (СИ)

– Итак, попробуем рассуждать логически, – сказал Фласк. – Если бы вам, друг мой, был нужен череп кита, куда бы вы обратились в первую очередь?

– В музей Естественной Истории.

– Действительно… Хорошо, это решает многие проблемы – мы уже в музее Естественной Истории, осталось найти череп. Все просто.

– Ага, – кивнул Планкет. – Нам даже и искать не нужно.

Он указал на осколки. Фласк задумался.

– Ладно, – сказал он наконец. – Этот вариант отпадает. Но Кетополис ведь город китобоев, не забыл?

– И что? – ехидно поинтересовался Планкет. – Нет не забыл. А еще я прекрасно помню, что китов разделывают начисто, и все кости идут на удобрения. Можно, конечно, набрать поделок из кашалотовых зубов… Правда, я уже не уверен, что зубы эти настоящие. Раз даже в музее Естественной истории, оплоте науки, кит оказался поддельным…

Он в сердцах пнул кусок гипса, поморщился от боли в ушибленном пальце.

– Не переживайте так, друг мой, – утешил его Фласк. – Солнце еще не сядет, а мы уже найдем череп! Никто и не заметит пропажи, даю вам слово!

– Откуда такая уверенность? – кисло спросил Планкет. Мысленно он затоптал чуть проклюнувшийся росток надежды. Имея дело с Сайрусом Фласком, не стоит тешить себя иллюзиями.

– Знаю я одно местечко, – начал Фласк. – Можно найти, что угодно. Помню, мне потребовался марокканский кальян, весь город обошел, ноги в кровь, – нигде нет. А туда прихожу – пожалуйста…

– Не вижу связи, – буркнул механик.

Его так и подмывало спросить, зачем певцу потребовался именно марокканский кальян, но он сдержался. Наверняка, очередное средство для голоса.

– Раз там был марокканский кальян, значит, будет и череп, – заявил Фласк. Если бы в его уверенность на полном ходу врезался броненосец, корабль бы разбился в лепешку.

Планкет склонил голову. С другой стороны – терять уже нечего. Сейчас даже в портовых кварталах за их жизнь не дадут и монетки в четверть кроны.

Глава VIII. Розовый кит

Лавка, которую нахваливал Фласк, находилась на углу бульвара Гарпунщиков и улицы Шаггот. Старое здание высилось на самой окраине парадных районов города. Всего в паре сотен метров начинались бесконечные ряды кирпичных домов, где жили рабочие с мануфактур – те, что побогаче. Узкие проходы затянул желтоватый туман; в воздухе отчетливо чувствовались запахи фабричной гари и мыла. Дальше, за туманной стеной, начинались рабочие кварталы, ближе к океану превращаясь в невнятное скопление грязных лачуг – трущобы, где ютились чернорабочие и прочие бедняки.

Сам дом служил некоей иллюстрацией собственной пограничной сущности. Трехэтажное здание было украшено вычурной лепниной, атланты с лицами философов уверенно держали ажурный чугун балкона – все указывало на то, что хозяева (или архитектор) стремились подчеркнуть принадлежность к парадной части города. Однако штукатурка запузырилась и полопалась, краска выгорела до цвета жженой капусты, а стекла на верхнем этаже хозяева заменили листами распухшей фанеры. Вывеска над дверью, хоть и напоминала изяществом шрифта о ювелирных салонах на бульваре Канцлера, висела под странным углом. Планкет чуть не свернул шею, пытаясь прочесть:

«ДЕРЕВЯННЫЙ МИЧМАН. ТОВАРЫ СО ВСЕГО СВЕТА»

По случаю праздника дом был украшен разноцветными шарами и бумажными фонариками. Эти наивные украшения выглядели скорее жалко, чем торжественно, а флаг Кетополиса на балконной решетке походил на половую тряпку.

Заметив кислую физиономию механика, Фласк ободряюще толкнул его в плечо.

– Вот здесь, друг мой, мы найдем все, что нужно, и за хорошую цену. У магазина прекрасная репутация. А если брать большую партию, есть еще и скидки.

– Нам, кажется, нужен череп кита, – напомнил Планкет.

– Ну да, – согласился Фласк, как обычно не уловив сарказма.

Певец бесцеремонно толкнул тяжелую дверь и под переливы электрического звонка ввалился внутрь. Планкет с опаской вошел следом.

Изнутри магазин был подстать фасаду. Просторное помещение с колоннами освещалось газовыми рожками – как в лучших домах Кетополиса. К сожалению, идиллическую картину изрядно портили лоскутья серой паутины и темные потеки на стенах. Планкет готов был поклясться, что по углам растут грибы, – хотя и не видел их за вязкими тенями.

Хозяева, стремясь оправдать название, завалили лавку таким количеством хлама, что идти пришлось с крайней осторожностью. Один неловкий шаг грозил обернуться крушением какой-нибудь горы товара. Все смешалось в чудовищном бедламе – ящики стеклянных фруктов, обрезы ткани, свернутые ковры и огромные вазы сиамского фарфора, манекен в подвенечном платье и подшивки графических романов трехлетней давности, похоронные венки и столовые приборы. У дальней стены стоял ржавый автоматон без рук, с головой, похожей на ведро. Планкет механически отметил, что такие перестали делать лет двадцать назад: модель «автоматический дворецкий», предназначенная исключительно для того, чтобы открывать двери. Кому мог понадобиться дворецкий без рук, в голове не укладывалось.

На звонок из сумрачных глубин магазина выплыл продавец, серьезный как омар. Некоторое время он скептически рассматривал компаньонов: от такого внимания к своей персоне Планкет почувствовал неловкость, Фласк напротив – выпятил грудь. Наконец, продавец расплылся в улыбке.

– Чем могу быть полезен?

– Нам ну… – начал Планкет, но певец его перебил.

– Добрый день! – зубы сверкнули, как электроразряд. – Как чудесно, что мы нашли ваш магазин! Мы и представить не могли, что в нашем городе есть столь удивительное место…

Продавец покосился на Планкета, тот виновато пожал плечами. Певец тем временем продолжал:

– И я не сомневаюсь, что здесь, среди этих прекрасных товаров, мы найдем именно то, что нам нужно...

– Не думаю, – сказал продавец. – Если вы из таможенной службы, то ничего запрещенного у меня нет. Сейчас принесу бумаги.

– Нет-нет, – поспешил успокоить Фласк. – Мы не имеем отношения к этой службе. Мы самые обычные покупатели.

– Конечно, – кивнул продавец. – Может, я все-таки принесу бумаги, и не будем попусту тратить время?

Фласк замахал руками.

– Не надо, мы самые обычные…

– Нам нужен череп кита, – сказал Планкет.

Продавец перевел взгляд на механика. По лицу скользнула тень недоумения.

– Череп кита?

– Вот именно! – сказал Фласк, радуясь, что с него сняли обвинения в связях с таможней. – Обычный череп кита…

– Хм, – продавец поскреб подбородок. – Для Праздника?

Фласк часто закивал.

– Да, для Праздника! В столь знаменательный день мы хотели…

– Решили принять участие в сиамском параде? Дело хорошее. Вот только помочь я вам не могу.

– Почему? – удивился Фласк. – Мы хорошо заплатим

Планкет бросил быстрый раздраженный взгляд на компаньона. Механик прекрасно знал, что в карманах певца гуляет ветер, так что «хорошо заплатим» относилось исключительно к тем крохам, что остались в его, Нормана Планкета, кошельке.

– У меня его просто нет, – развел руками продавец. – Мне держать-то его негде, да и спрос невелик. Шли бы вы лучше в музей, там есть, – сам видел.

- Боюсь, этот вариант нам не подходит…

– А вы уверены, что вам нужен именно череп кита? Не спорю, на карнавале это произведет фурор. Но ведь кроме черепа есть и другие, не менее достойные способы выделиться.

– Это какие? – спросил Планкет. Чем черт не шутит? Вдруг в лавке отыщется достойная замена пропавшему черепу, нашел же Фласк здесь свой кальян? Мелькнула мысль: должно быть, в тот раз певец тоже искал нечто другое, но Планкет решил об этом не думать.

Продавец перегнулся через прилавок.

– Специально для вас у меня есть особое предложение.

Он заговорщицки подмигнул Планкету. Механик нахмурился. За свои четверть века он твердо усвоил правило: если, предлагая товар, начинают подмигивать – жди беды.

– Ну-ка, ну-ка… – Фласк наклонился к продавцу.