Охота на лис

Рекламной кампанией ахейяне озаботились. Ею занималась пара солдат под началом знакомого нам адъютанта Итакия. Солдаты трубили в трубы, привлекая внимание илинеонцев (так вот что нас разбудило!), а адъютант хорошо поставленным командным голосом зачитывал некий Документ, в котором сообщалось, что сей деревянный конь преподносится в дар Илинеону, осада с которого отныне снята («Да вы же сами видите!»).

Илинеонцы видели, сгрудившись толпой на ближайшей стене и горячо обсуждая сложившуюся ситуацию. Адъютант же продолжал рассказ о том, что минувшим днем у духовного наставника войска, жреца Зеленой Луны (а я и не знала, что такой есть), состоялся серьезный деловой разговор с богами, которые и порекомендовали настоятельно осаду снять, а коня построить.

— Я бы, — сказал, подходя сзади, Лотан, — порекомендовал собрать шмотки и, если уж вам так дорого это зрелище, перебраться в более укромное место, а не торчать здесь у всех на виду. — Он указал на валявшиеся у воды останки полуразобранной галеры. — Кстати, кони наши уже там. Если что…

Галера, даже отдав часть себя на народное дело, была весьма немаленькой, напоминая оголенными шпангоутами теперь уже не только сдохшего, но и частично съеденного кита. Она оказалась весьма удобным убежищем с неограниченным запасом дров, доступом к воде и прекрасным видом на деревянную лошадь (хотя у меня до сих пор не было уверенности, что автор сего творения изображал именно коня, а не какое-то порождение горячечного бреда). Едва мы устроились в приятном тенечке перекусить, как явился, утирая пот, адъютант, довольный как король на именинах.

— Ну, вроде все идет по плану, — сообщил он нам. — Итакий — гений, я всегда говорил, а сегодня это еще раз подтвердится.

— А солдаты где? — поинтересовалась я. — Ну, которые трубачи.

— А, пошли, так сказать, на соединение с основными силами. Но я должен пронаблюдать весь процесс. Да, кстати, — он похлопал себя по бокам, — а, вот… Это Итакий просил передать вам в качестве подарка за сверхурочную работу.

Он достал откуда-то бронзовый ножик и протянул мне ручкой вперед.

— Что это? — Нашка с любопытством заглянула мне через плечо.

— По-моему, ножик для бумаги.

— Старинная вещь. Итакий говорил, ему лет триста, а то и больше. Сказал, ему не нужен, а вещица симпатичная и памятная.

— Да уж… Передайте ему спасибо при случае.

— Всенепременнейше.

Ножик, похоже, был действительно для бумаги— во всяком случае, ничего другого этим лезвием не разрежешь. Впрочем, может, три столетия назад оно было и острее. Длиной ножик был в полторы мои ладони, цельный — лезвие плавно перетекало в рукоятку, украшенную незатейливым, но изящным чеканным орнаментом из перевивающихся лент, оплетающих одиннадцатиугольник. Я решила, что, если выберусь отсюда, это действительно будет неплохим сувенирчиком.

— Дай-ка, — попросил Лотан, взял у меня ножик, повертел его, подозрительно прищурясь, а затем, пожав плечами, протянул обратно. Я аккуратно спрятала сувенир на дно своей сумки.

Между тем рекламные действия ахейян принесли свои плоды: толпа илинеонцев радостно окружила Коня и теперь оживленно обсуждала перспективы его использования в домашнем хозяйстве.

— Слушай, — спросила Нашка адъютанта, — а он не слишком большой?

— Точно по мерке, — ответил ахейянин, почему-то хихикнув.

Илинеонцы, собравшиеся у деревянного чудовища, перешли к неким действиям, простукивая дощатые бока и критически разглядывая колеса. Мне показалось, что кто-то попробовал посмотреть Коню в зубы.

Некоторое количество илинеонских солдат под покрикивания сержанта сорганизовались в команду и с криками «геть!» стали подталкивать Коня к воротам, но вдруг остановились.

— Позвать Лагуна! — заорал кто-то в сторону Илинеона.

— Лагун! Ла-агун!! — поддержали в толпе.

От ворот крепости отделился неопрятного вида старикашка и неожиданно шустро потопал в сторону толпы.

Лицо адъютанта помрачнело.

— Это кто? — шепотом поинтересовался Лотан у него.

— Пророк ихний придурочный, — недовольно ответил адъютант. — Как некоторые монетки кидают, чтобы судьбу узнать, так илинеонцы этого ненормального вытаскивают, чтобы он свое веское слово сказал. И что самое удивительное, почти всегда он это самое слово по делу говорит. Ну, для Илинеона по делу…

Пророк с минуту любовался Конем, а затем заглянул ему в рот (ну, или в то место, где у коня должен бы быть рот), поковырялся там пальцем и остался недоволен. Затем обошел деревянную махину и, приложив ухо к конскому боку, стал постукивать по доскам костяшками пальцев. Затем вновь отступил на несколько шагов и задумался или, по крайней мере, сделал вид.

Мы из своего укрытия наблюдали за ним, затаив дыхание. Илинеонцы тоже примолкли.

— Блин, этот догадливый старый хрыч сейчас все испортит! — выругалась вдруг Нашка, выглядывая вслед за мной из-за корабельного остова. — Ну я ему сейчас покажу небо в алмазах! Достали со своими войнами!

— Наташка, ты куда? — удивилась я.

— Купаться, — не оглядываясь, недовольно буркнула подруга.

— Прямо в одежде? — изумилась я, но Наташа уже не слышала, с разбегу нырнув в реку.

Мы с Лотаном, Кро и адъютантом вновь выглянули из своего убежища, уставившись на Коня и обступившую его толпу горожан. И на старого пня, который явно собирался сорвать наш гениальный план (ну хорошо, не наш, а Итакия), озвучив свои соображения о назначении этой детской лошадки-переростка.

Но рот ему не дали открыть обстоятельства в лице, вернее, морде, появившейся над поверхностью реки. Морда была покрыта сверкающей золотистой чешуей и смотрела далеко не милостиво.

В толпе кто-то сдавленно пискнул, как морская свинка под сапогом, и прорицатель, проследив направление взглядов сограждан, замолк на полуслове. Голова одобрительно моргнула, а из воды, заметно ближе к берегу, тем временем выскользнул извивающийся хвост с шипастьм навершием, подбил колени прорицателя, а затем обвил его ноги. Старый илинеонец быстро и бесшумно исчез под водой. Золотая же голова приподнялась над поверхностью, ободряюще улыбнулась собравшимся (отчего несколько человек попадали в обморок) и пропала.