ПП. Благие намерения (СИ)

— Ах, начальник, вы прямо глоток чистой ностальгии! Ладно, олухи, работайте с миром.

Линсев только тяжело вздохнул.

— И надо было тебе совать сюда свой длинный нос.

— Этот длинный нос вынюхал такой заговор, что тебе и не снился, — ведьма потерла упомянутый орган (не такой уж, кстати, и длинный), — Кстати, ты мне должен — преступник все-таки человек.

С высочайшего позволения ворлоки оперативно очистили пространство от магии, попытались снять защитный купол, озадачились и с видимым неудовольствием попросили Матильду помочь — их стандартные отмычки не сработали, а то и вовсе сломались о плетение. Затем завернули тело слушателя в специальный ситец для огненных погребений, скурпулезно сняли слепки со всех чертежей на стенах, приобщили к делу два некромагических гримуара и семь кулонов с жертвенной кровью и волосами, наспех состряпали довольно бестолковую фантомную реконструкцию битвы, в которой не хватало нескольких ключевых кусков, включая пророчество Железного Пса (не считая даже магии, скрывшей все упоминания наследия Майры), сняли с нас побои — ну, в основном с меня и Ерша, хотя Оливия с непробиваемо серьезным лицом демонстрировала охранникам сломанный ноготь… Еще один отряд отправился на восток, к дому оракула Снегиря. Оборотень успел сбегать в деревню вместе с мисс Плам, чтобы объяснить ситуацию общине, и вернулся мрачнее Черного Гроба На Колесиках — после падения полога наш забег по Коналлу был не просто замечен жителями, а отпечатался в мозгах, подобно Второму Пришествию. Оборотни, что за нами гнались, выжили, хоть их и изрядно потрепало, зато и популяция горолесских вервольфов поредела не на шутку. В том, что Железным Псом был именно Ерш, не усомнилась ни одна незамутненная прогрессом душа общины — хотя меня не покидало ощущение, что на и без того черную овцу решили навешать еще и всех собак. Вот такая вот зоологическая загогулина. Наверное, стоит благодарить всех богов оптом и в розницу за то, что парня просто попросили покинуть поселение как можно скорее, а не закидали камнями насмерть, но желание изничтожить под корень лицемерную общину с их суеверным ужасом накатывало на меня горячими удушливыми волнами. Ворлокам еще только предстояло отправиться в Коналл, но это уже будет проблема его жителей — каким образом объясняться и выкручиваться, а я еле держалась, изо всех сил обнимая Ерша и старась не думать о том, как было бы здорово вцепиться в горло Вейде Бесфамильной, с которой вся эта каша и началась.

Оракул, кстати, не произнесла ни слова с самого конца схватки, лишь сидела неподвижно, целая, невредимая и закованная в антимагические кандалы, возле тела Тимея. Бледное костистое лицо светилось странной решимостью, словно она не понимала, что для нее все кончено. А потом ее глаза опустились на завернутое в ситец тело и словно приросли к нему. И снова — решимость, как будто существует цель, способная оправдать такие средства. Подъем. Падение.

— Ну, вот, — Линсев размашисто расписался под предварительным протоколом и шлепнул замысловатую печать, — Вопросы еще остались, но дожимать будем уже в Ужгороде, здесь мы закончили. Да и холодновато становится для задушевных бесед. Да, Нэнси Дрю местной канализации, вы тоже едете с нами, так что далеко не отходите.

— Идите вы нафиг, — без изысков послала его усталая мисс По. Мы еле стояли на ногах, а некоторые — не будем показывать пальцами! — вообще на одной. «Лекарь» из Охраны оказался патологоанатомом, шину-то он наложил, но срастить сломанную кость был не в силах. Болела она, кстати, так, что глаза на лоб лезли, несмотря на обезболивающие зелья, так что по завершении бумажной работы нам предстоял визит в обитель друидов — Ерш попробовал исцелить, но только вхолостую бухнул оставшиеся крохи сил и теперь валялся на скамейке, бледный, как Чумной Доктор.

— Госпожа По, это не просьба, — Игорь помассировал двумя пальцами центр лба, — Во всей истории белых пятен, как блох на дворняге, и вы мне нужны. Могу попросить менее вежливо, если вам так хочется.

— Предположим, ха-ха, — Оливия многозначительно пошевелила коготками, и шаровая молния подпалила форменный пиджак дядечки-патологоанатома, — Давайте договоримся — вы не трогаете нас хотя бы сутки, а мы по возвращении напишем вам целый роман, в стихах, если вашей душеньке бюрократической так хочется. А сейчас, ради всех богов — идите нафиг.

Линсев резко погрустнел, сморщил нос и стукнул кулаком по столу:

— Кто здесь закон, мать вашу?!

— Чего ты шумишь? — совершенно спокойно спросила мисс Плам и сняла с шеи верблюжью косточку, — На уже, подавись, душегубец. Потом вернешь, я по ней еще книгу напишу.

Ворлок повертел в руках артефакт, довольно хмыкнул и дал добро на отбытие.

— Кстати, — как бы невзначай добавила Матильда, — я тебе еще все это припомню. Еще как припомню, чтоб урок получше усвоился. Ты меня как преподавателя хорошо знаешь.

Шея Линсева предательски дернулась, хоть глаза и светились искренним негодованием. Два его ассистента подняли Вейду с пола и повели к выходу, один из них случайно задел локтем узоры на стене, разорвав контур, и вот тут началось…

Ее глаза закатились, ноги напряглись и резко перекрестились, а кулаки сжались так, что ногти вонзились в ладони. Не понаслышке зная симптомы, мы бросились к двери, ворлоки шустро шмыгнули к распахнутым окнам, но все равно никто не успел сбежать.

— Мертвец! — закричала оракул, — Мертвец в Косово!

Затем ее голос и лицо стали стерильно-бесстрастными.

— Уровень опасности для мирного населения — высший. Устранить угрозу.

Чистый, прекрасный голос — и мертвый, как готические склепы, взгляд.

— Ищите девианта в высших кругах, майор. Противостояние началось не с нас.

И снова — своим голосом:

— Атланти-и-ида… Боги, как я ошибалась! Как я ошибалась!..

Она свернулась в клубок и прижала подбородок к костлявым коленям, уставившись в пустоту невидящими глазами. Мы сгрудились возле двери, пытаясь вникнуть в выплеснутое на нас — в отсутствие слушателя — пророчество. А потом так же дружно постарались выбросить его из головы. Знание — горе, даже столь неопределенное и отрывистое. Мы смотрели на женщину, весь мир которой рассыпался хрупким прахом. Вейда Бесфамильная еще дышала, моргала и тихо плакала, но духом была абсолютно и непоправимо мертва. Больше оракул не произнесла ни слова, даже когда ворлоки из Охраны подхватили ее под руки и выволокли из дома. Труп слушателя Тимея так и оставили внутри — кроме Вейды, у него не осталось никого из близких.

Мы сидели вчетвером на большом заснеженном валуне позади жилища оракула и жались друг к другу, как замерзшие воробьи. Ерш бездумно чесал расцарапанный бок, мисс Плам старалась не выпускать нас всех из объятий, я хотела закурить, подраться и поспать, а мисс По… никто не знал, о чем думала мисс По.

И, хоть убейте — никто не чувствовал себя победителем.

Линсев придирчиво осмотрел территорию, очертил защитный круг и вежливо, но без особой теплоты попросил нас покинуть зону зачистки. Мисс По вдохнула морозный, с привкусом хвои, воздух.

— Благие намерения… — сказала она с таким видом, словно в два простых слова уместилась непреложная истина и первопричина всех бед на земле. Оливия нахохлилась, пряча бледную шею в воротник шубы, вызвала недовольную холодом Ники, усадила меня на ее широкую спину и направилась вглубь леса, в сторону Беломир-горы. Остальные гуськом последовали за ней.

За нашими спинами празднично расцвечивало небо пламя погребального пожара.

Долгий эпилог. «Потому что могу»

Мы шли по протоптанным в снегу тропинкам через молчаливый лес, стараясь ни о чем не думать. Серые сумерки скрадывали очертания исполинских деревьев, а на небе серебряными песчинками заблестели первые звезды. В целом, все было очень даже неплохо — бяки наказаны, исчезновения прекратятся, из эпической заварушки мы выбрались в полном составе и почти невредимыми. Впору кричать «Ура!» и запускать в воздух головные уборы.