Посол вон!

— Да, — сознался бывший браток и указал на ратников, которые, ошарашенные увиденным, замерли в нерешительности и, открыв рты, таращились на диковинные повозки и не менее диковинных людей.

— Ну ты даешь, братишка, — резюмировал Толян, осмотрев стройные ряды противников. — Ты чего с толкиенистами-то не поделил?

— Долгая история.

— Ну не хочешь, не говори, — пожал плечами браток, — ну и кто главный в этом цирке шапито?

Солнцевский молча указал на трех иноземных послов, которые оказались чуть в стороне от своих ратников.

— Слышь, вы, клоуны, если не хотите по-настоящему больших неприятностей, то завязывайте со своим балаганом и по домам. Тут люди серьезные и к оркам, гоблинам и мохноногим карапузам отношения не имеют.

Иноземные послы до сих пор окончательно не отошли от пережитого шока, но говорить, а, следовательно, хамить уже начали.

— Именем ордена тевтонских рыцарей требую, чтобы вы покинули это место!

— Совсем заигрался... — почесывая затылок, заметил Толян. — Ты кто есть-то?

— Я посол ордена при дворе князя Берендея!

— А я кандидат в депутаты Государственной думы! Кто круче? Правильно, я! А коли так, попрошу очистить помещение, — выдал браток, но тут же спохватился. — Тьфу ты, совсем меня эти шуты гороховые запутали. Ну то есть, попросту говоря, валите отсюда подобру-поздорову.

— Ты забываешься! — подал голос Курвель Вражинас— Я сейчас дам знак своим воинам, они утыкают тебя стрелами!

— Да я тебя... — попер на посла Толян, но Илюха схватил его за рукав.

— Стрелы у них настоящие, — предупредил он друга.

— Ты думаешь, АКМы у нас игрушечные? — огрызнулся тот, но остановился.

Так и стояли, друг напротив друга, сотня средневековых ратников с луками и копьями наизготовку и чуть меньше десятка боевиков знаменитой «солнцевской» группировки. А немного поодаль от них топтались иноземные послы и «Дружина специального назначения» практически в полном составе. Изя, поскрипывая косухой, не хотел сидеть в стороне и уже присоединился к коллегам. Не хватало только одного из членов маленькой, но удаленькой команды — трехголового Моти, но и он собирался вскорости встать в строй, плечом к плечу с коллегами.

Змей Горыныч, воспользовавшись общим замешательством и растерянностью его стражи, высвободил одну из голов и с, огромным удовольствием цапнул одного из них за филейную часть. Ратник, и так совершенно запутавшийся в происходящем, да к тому же еще лишенный слуха, совершенно не ожидал такого поворота событий и завопил что есть мочи от неожиданности пополам с жуткой болью. Гулкое эхо заметалось по округе, и несколько больших камней покинули свои места и наперегонки понеслись вниз. Один из них угодил в крышу джипа, чем вызвал бурное негодование Толяна, а второй заставил взвыть от боли Альфонсо Чмоника. Совершенно инстинктивно последний махнул рукой, и в сторону солнцевских полетели стрелы.

Братков спасло то, что они успели спрятаться за машинами, джипам же повезло значительно меньше. Увидев, как в черное железо втыкаются стрелы, напрочь уничтожая товарный вид, Толян завопил что есть силы:

— Мочи их!

Заработали самые надежные автоматы в мире и несколько медлительные, но не менее эффективные на близкой дистанции помповые ружья, и вскоре все было кончено. Наверное, жертв среди объединенного иноземного воинства было бы значительно больше, но лошади, лишенные слуха, не лишились при этом чутья и, не дожидаясь команд от своих седоков, бросились врассыпную. Так что не повезло только первым рядам. Но тут уж ничего не поделаешь, кому-то должно было не повезти.

— Сами виноваты, — подвел итог стрелки Илюха. — На каждую хитрую «НАТу», найдется... с винтом.

А вот с главными виновниками произошедшего ничего не случилось. Иноземные послы стояли чуть в стороне и под обстрел не попали. Толян вместе со своими коллегами решили исправить это недоразумение. Стволы были свалены в багажник, и в ход пошла грубая физическая сила.

— У них действительно в некотором роде дипломатическая неприкосновенность, — с явной неохотой заметил Илюха, наблюдая, как учат уму-разуму иноземцев.

— Что, представители Гондураса в незалежной Рохляндии? — смахивая пот со лба, хмыкнул тот, но своих ребят тем не менее остановил.

— Вроде того, — пожал плечами Илюха. — Слышь, Толян, я тут за своих ребят залог внес и сейчас на мели, так что за джипы...

— Да ладно, чего уж там, — отмахнулся друг.

— Погодите-ка, — тут же влез Изя, до этого ошивавшийся на заднем плане, — что это за операция, которая не принесла никакой выгоды?

С этими словами он неторопливой походкой направился к иноземцам, которые уже начали приходить в себя и тихонечко, чтобы не привлекать к себе внимания, собирались с мыслями в сторонке.

— Значится так, — торжественно начал черт, — ввиду безоговорочной победы объединенной киевско-солнцевской рати, считаю возможным уточнить некоторые детали вашей капитуляции.

— Но... — начал было тевтонец, но Изя тут же пресек малейшую попытку оказать сопротивление:

— Толя...

Одного этого имени оказалось достаточно, чтобы иноземцы яростно замахали руками в знак того, что присутствие обозначенного человека при разговоре совсем не обязательно.

— Так-то лучше, — довольно заметил Изя. — Итак, продолжим. Все, что здесь произошло, останется между нами. Думаю, это и в ваших интересах.

Послы дружно кивнули головами в знак полнейшего согласия.

— Все нелепые обвинения в адрес нашей команды снимаются с публичными извинениями.

— А...

— Толяна звать?

— Нет.

— Тогда продолжаем, и попрошу меня больше не перебивать! — отрезал черт. — Повторяю, с извинениями. Вы даете мне слово, что и впредь не будете чинить никаких козней ни нам, ни Берендею.

— Даем! — очень уж поспешно согласились послы.

Видимо, такая условность их не очень-то волновала.

— И платите контрибуцию за нервное потрясение и финансовые издержки в размере всего вашего золота сейчас и ста золотых монет по прибытии в Киев. Предупреждаю, сопротивление бесполезно, так как Толика вы очень разозлили, испортив его любимые джипы.

Иноземцы немного помялись, но все-таки отцепили от поясов кошели и, скрипя зубами, протянули деньги Изе. Тот со знанием дела проверил их содержимое и, оставшись довольным увиденным, отправил два из них себе за пазуху. Третий, самый маленький мешочек, черт от всей души презентовал Толяну.

— На, держи, натуральное золото. Можешь сплавить на лом, а можешь спихнуть нумизматам. Последним значительно выгоднее, но только перед этим постарайся их состарить с помощью какой-нибудь химии.

Солнцевский браток с любопытством принял мешочек и ознакомился с его содержимым.

— Ну и дела творятся... — протянул он, перебирая старинные монеты, — а я-то думал, что уже ничто в этом мире меня не удивит.

— Я тоже год назад так думал, — хмыкнул Илюха, — с тех пор не перестаю удивляться.

— Так значит, ты не вернешься?

— Нет, — не задумываясь, ответил Солнцевский. — Мне здесь нравится.

— Твоя воля, — согласился Толян.

— Может, сейчас к нам? — осторожно вступила в разговор доселе молчащая Соловейка. — В баньке попаритесь, а я пока на стол накрою?

— Это Любава, моя... мой друг, — несколько запоздало представил своего младшего богатыря солнцевскому авторитету.

— Очень приятно, — кивнул Соловейке браток, — а я Анатолий.

— А что, может, действительно к нам? — не унимался Илюха.

Глаза Толяна заискрились в предвкушении славной гулянки. Он уже представлял, как зависнет со своим старым другом на недельку, и одновременно прикидывал, что он соврет непосредственному руководству в оправдание своего отсутствия. Тут его глаза совершенно случайно заскользили по горе, откуда скатились камни, изуродовавшие его джип, и столкнулись со взглядом шести зеленых глаз. Улыбаясь во все свои три пасти, на него смотрел Змей Горыныч. Да, да, не какой-нибудь лох-несский динозавр, а классический русский Змей о трех головах, четырех лапах и одном хвосте. Он внимательно наблюдал за тем, что происходит внизу, вяло помахивая этим самым хвостом.