Котт в сапогах. Поспорить с судьбой

Надо признать, этот заносчивый книгочей будил во мне самые хулиганские позывы. Да будь ты хоть семи пядей во лбу, это не повод смотреть на меня свысока! Но неожиданный вопрос про Герду — как мне показалось, смутивший и самого библиотекаря, — несколько примирил меня с этим высокомерным типом. Видимо, не такая уж непробиваемая ледяная броня покрывала его. А значит, мы с Андрэ сделаем благое дело. Наверное.

— Бери его, Андрэ, и пошли, — не вступая в пустой спор, сказал я.

— А?

— Что значит — бери его?!

— Андрэ, нам некогда! Хватай его под мышку или на плечо — как тебе удобнее — и побежали. А то королева проснется, схватит нас и посадит в темницу. На хлеб и воду!

Угроза так впечатлила Андрэ, что библиотекарь и глазом моргнуть не успел, как оказался на плече у короля, а сам его величество припустил по коридору с такой скоростью, что я едва поспевал за ним на четырех лапах. У склада мы, таким образом, оказались раньше, чем Кай успел сообразить, что с ним происходит.

— Кай! — Герда шагнула к возлюбленному, протягивая руки для объятия. — Ты все-таки решил бежать?!

— Что?! — Невозмутимость библиотекаря дала еще одну трещину. — Вы с ума сошли?! Что вы себе позволяете?!

— Мы стараемся для твоего же блага! — не без некоторой мстительности ответил я. — Ты нам потом спасибо скажешь.

— Не скажу! Отпустите меня! Вы не имеете права!

— Проследи за ним, Андрэ, — попросил я. — Если попытается убежать, можешь его даже оглушить.

Не обращая более внимания на возмущенные вопли пленника, я поспешил к черному ходу. Там вовсю кипела работа. Трое саней, обтянутых чехлами из шкур и с прикрепленными по бокам лодками, выстроились в ряд. В одних уже лежала Иголка, испуганно поглядывая на медведей, рассевшихся в некотором отдалении и с любопытством наблюдающих за суетой. Архимед крепил фейерверки на последние сани, Николас стоял рядом — не помогал, но хотя бы и не мешал. По растерянному лицу ярла легко читалось, что он так и не решился принять чью-либо сторону. Архимед закончил возиться с крепежом, подергал ремни, проверил крепление лодок и с довольной ухмылкой подошел ко мне.

— Ну в общем-то можно ехать!

— Ты уверен, что это сработает? — Я с некоторой опаской посмотрел на фейерверки. Судя по размерам, изобретатель отобрал самые большие ракеты, которые только нашел на складе.

— Конечно! Я все рассчитал — вот…

— Ох, убери от меня эти закорючки! — отмахнулся я от листков с формулами. — Просто скажи — ты действительно уверен?

— На восемьдесят процентов! — гордо выпятил подбородок Архимед.

— И что это значит?

— Ну-у-у… восемь шансов из десяти, что мы доедем до южного побережья. Судя по карте, тут не так далеко.

— Хорошо… Подожди! Восемь шансов — что доедем? А два шанса — что? Не доедем?

— Нет, мощности ракет точно должно хватить.

— Тогда что эти два шанса?

— Видишь ли, если бы я сам делал эти ракеты, я мог бы эти двадцать процентов свести к пяти-шести, а так…

— Ну?

— Я отвожу примерно двадцать процентов на то, что ракеты взорвутся.

— Ага. Понятно.

— Да ты не волнуйся. Двадцать процентов — это небольшая вероятность.

— Угу. Два шанса из десяти, — попытался я уговорить себя. — Совсем неплохо. Да. Только больше никому об этом не говори, Архимед. Боюсь, остальные не оценят такой вероятности. Понятно? Все, готовь сани к старту.

Я вернулся к складу. Здесь ситуация накалилась до предела. Невозмутимость и холодность окончательно покинули Кая. Вместе с остатками достоинства. Андрэ с трудом удерживал красного от возмущения библиотекаря — тот верещал раненым зайцем и отчаянно пытался вырваться. Судя по словам, которые он изрыгал, юноша и впрямь был очень начитанный. Герда, тоже красная — от стыда, зажимала уши руками.

— Ну что же, — бодро потер я лапы. — Я вижу, вы все выглядите вполне энергичными и живыми. Это хорошо — нам понадобятся сила и быстрота реакции. Королева нам не опасна, а вот как поведут себя медведи — трудно сказать. Ну, с богом!

Про медведей я, конечно, зря сказал. Они встревожились, когда увидели, как Андрэ грузит в сани бьющегося в истерике библиотекаря, но без явного приказа королевы вмешиваться не решались. Однако Кай быстро сориентировался в ситуации и завопил:

— Это побег! Королева ничего не знает! Остановите их!

— Поджигай! — выкрикнул Архимед.

Я запрыгнул в сани, в которых лежала Иголка, и только когда рядом рвануло и раздался удаляющийся свист, понял, какую глупость совершил. То есть сначала-то мне решение казалось совершенно правильным — вес нужно было равномерно распределить по трем саням. В одни уселся тяжелый Андрэ с довольно хлипким библиотекарем на руках и сильно исхудавшей Гердой. Во вторые — Архимед и Николас, мужчины вполне весомые, ну а в третьи к самой тяжелой в нашей компании Иголке — я и Транквилл. Вроде бы все правильно. За исключением того, что в наших санях ни у кого не было рук, чтобы запалить фитили!

Я тупо уставился на огниво, предусмотрительно положенное Архимедом возле связанных в пучок фитилей. Потом на бегущих к саням медведей… Зрелище, надо сказать, было одновременно восхитительное и жуткое. Звери неслись со скоростью хорошего скакуна, распластываясь и как бы на миг зависая в воздухе, взрывая фонтаны снега. Наверное, осознание, что нас вот-вот порвут в клочья, и пробудило во мне скрытые таланты. Каким-то образом мне удалось зажать огниво в когтях и с первого же раза подпалить фитили. Медведи были уже буквально в одном прыжке от нас, когда фейерверки сработали. Раздался грохот, меня отбросило назад, прижало к мешкам с припасами у заднего борта саней, и я с ужасом увидел приближающуюся спину Иголки. К счастью, лошадь ухватилась зубами за борт и остановила скольжение, иначе из меня получился бы симпатичный меховой коврик.

Ракеты толкали сани с фантастической скоростью. Даже летучий корабль не разгонялся так. Медведи продолжали гнаться за нами, но быстро отстали, превратившись в едва видимые точки. Я наконец смог перевести дух.

— Ну что же, все идет по плану. Вон на горизонте и край ледяного поля виден.

Впереди и в самом деле виднелось море. И двое других саней. То ли Архимед учел вес Иголки и прикрепил к нашим саням больше ракет, то ли по каким-то иным причинам, но мы постепенно догоняли наших спутников. До берега оставалось что-то около мили, когда Архимед вскочил во весь рост и начал делать какие-то странные жесты.

— Интересно, что он хочет, чтобы я сделал? — пробормотал я раздраженно. — Неужели нельзя было заранее все рассказать?!

Архимед наклонился, что-то сделал, и его сани начали замедлять ход. Я заметался, не понимая, как он это сделал. А главное — зачем?

— Архимед! — завопил я во всю глотку, пытаясь перекричать свист ракет. — Что ты делаешь? За нами медведи гонятся!

— …тся! — донеслось до меня. — …рее!

— Что?! Не слышу!

— Конрад, — задумчиво произнес Транквилл, выглядывая из-под скамейки. — Если не ошибаюсь, нас ведь толкают вперед ракеты для фейерверков? Те самые, что демонстрировала вечером королева?

— Ну да, — буркнул я. — Не отвлекай меня, Гай! Я пытаюсь понять, чего хочет Архимед…

— Те самые, что так эффектно разлетаются в конце сияющими цветами?

— Те, те… ТВОЮ МАТЬ!

Я бросился к веревкам, которыми ракеты привязаны были к саням, но Архимед постарался на славу — узлы не поддавались. По задумке их и не нужно было развязывать — в борт рядом был воткнут нож. Черт бы побрал Архимеда с его уверенностью, будто бы все вокруг мыслят так же, как он! С третьей попытки мне удалось вытащить нож из борта. Я зажал рукоять ножа в зубах и начал торопливо пилить веревку. Сани с Архимедом остались позади. Мы шли бок о бок с санями, в которых сидел Андрэ. Гигант восседал с безмятежной миной на лице, словно младенца прижимая к себе продолжающего вырываться Кая. Судя по всему, ни он, ни Герда тоже не поняли, что кричал Архимед.

— Герда, режь веревки! — завопил я. — Фейерверки сейчас взорвутся! Ох! Иезус Мария…