Золотая шпора, или путь Мариуса

На национально-исторические темы Уго с Прансом беседовали около получаса. Кабачок стал потихоньку заполняться народом — в основном простым. То, что надо, радовался Уго. Можно работать.

Через полчаса Уго стал своим человеком в "Громе и молнии". За парой столов его уже называли «братишка». За пятью — знали по имени. К счастью, Уго мог не пьянеть. Он вспомнил слова отца Клемма: "Та жизнь, которую вы, сопляки, себе выбрали, потребует от вас постоянно сохранять свежую голову. Но иногда случается, что большого застолья и обильного возлияния не избежать. Поэтому сегодня мы познакомимся с некоторыми приемами, благодаря которым вы сможете оставаться трезвыми в любой ситуации."

Однако, несмотря на все разговоры, ничего особо примечательного Уго не узнал. Все полагали Угольный лес необитаемым. Грозный зверь? Да, ходили легенды о единороге колоссальных размеров, который в незапамятные времена спустился с Лиловых гор и породил породу боевых кабанов с красной или желтой шкурой. Но Уго слишком хорошо изучал мифологию, чтобы доверять байкам о единороге. Он знал, что поверья об этих монстрах существуют везде, где имеется большой лес. У квешей он избран тотемным знаком. Литературно зафиксировано предание о черном рогатом чудище из Изумрудного Леса и принцессе Хельге. Почему о единороге упоминают все древние народы? Уго вспомнил, как описывает этого зверя Альдус Пажемакес: "У него один рог и очень большой, растущий из середины лба. Его голова напоминает оленью, ноги его похожи на слоновьи, хвост — кабаний, а остальное тело — лошадиное. Его голос подобен мычанию быка. Грива и шкура желтого цвета. Рог у него тверже железа, загнутый или закрученный, подобно пылающей шпаге, острый и весь черный, за исключением кончика. Ему приписывают поразительные свойства, В частности, изгнание яда из организма и лечение некоторых неизлечимых болезней. На этого зверя не охотятся". Отдельные просвещенные умы полагают, что единорог — синтезированная придумка древних инициированных, и символизирует она происхождение животных из единого начала. Возможно, это — правильная точка зрения. Но есть многое на свете, что мудрецы не видели во сне. Отчего бы единорогу не существовать реально, и как раз в Угольном лесу, если об этом так настойчиво твердит легенда?

Когда Уго совсем отчаялся и уже хотел покидать "Гром и молнию", к нему подсел новый посетитель — весь пропыленный, явно только из седла. Его светлые волосы в дороге стали пепельными — пыль покрывала их, как пудра — парадный парик. Его загорелое лицо, все в глубоких складках, покрывали грязные разводы, будто путник три дня не умывался и поверх этого долго плакал.

— Я слышал, ты идешь в Угольный Лес? — спросил он мрачно.

— С чего ты взял, друг? — невозмутимо поинтересовался Уго. — Я просто любопытствую насчет…

Незнакомец не стал дослушивать:

— Единорог в Угольном Лесу есть, что бы ни говорили всякие дураки. Ты его ищешь?

— Допустим, — чуть поколебавшись, решил подыграть Уго.

— Он живет вблизи серебряного рудника, — хмуро сказал незнакомец. Уго почувствовал, как екнуло сердце. Он решил блефануть.

— Знаю, знаю, — лениво сказал он. — Табакерка.

Выстрел наобум. Но чутье подсказывало Уго, что направление взято верное. И точно — пуля легла в цель.

— Ну да, табакерка, — сказал незнакомец, строго посмотрев на собеседника. — Две табакерки: серебряная и золотая. Там он и живет.

Уго очутился в глупом положении. Теперь уже не спросишь, какие табакерки имеются в виду. Пока он колебался, незнакомец встал и направился к двери.

— Постой, друг! — крикнул ему Уго. Тот обернулся и, указав пальцем на потолок, внятно пробасил:

— Помни: серебряные рудники!

И исчез за двумя широкими спинами. Уго вскочил, расталкивая народ, выбежал на улицу. Незнакомца и след простыл. Уго задумчиво расплатился с Прансом и отправился домой. Ноги сами несли его в нужном направлении. Мысли блуждали вокруг странного разговора. Как же расценивать то, произошло? Невероятное везение? Счастливое стечение обстоятельств? Бывает, хотя и редко. А если не случай — тогда что? Тщательно подстроенная провокация? Допустим. Какова цель? Навести на ложный след? Предположим. Кому это надо? Ордену Пик — нет. Их конкурентам? Уго не знал таких. С другой стороны, помогать Орден Пик тоже не станет. Правила игры исключают столь явные подсказки. Может, союзники Ордена Пик? О таких Уго тоже не слыхал. Да и не станут эти неведомые друзья действовать вопреки правилам игры, которые установил Орден. Есть, конечно, еще одна версия — помощь со стороны. Но она до того дикая, что и рассматривать ее не стоит. Кто из посторонних может быть в курсе тайных планов Ордена Пик?

Значит, не помощь и не провокация. Значит, случайное везение. Придется в это поверить, другого объяснения просто нет.

Поверив, начнем действовать. Узнать, где находятся серебряные рудники, несложно. Потом у специалистов выведаем, что в тех местах называют серебряной табакеркой. Во всяком случае, появилась ниточка, за которую — в отсутствие прочих — стоит потянуть.

Верные ноги принесли-таки Уго к подземелью бабки-процентщицы. Там грустно сидел одинокий Мариус.

— А где Расмус? — встревоженно спросил Уго.

— Пошел погулять, — флегматично доложил Мариус.

Новое дело! Средь бела дня, с его-то внешними данными! Нет, этот громила невыносим.

Расмус вернулся ближе к вечеру. Он бодро вошел в комнатенку, заняв добрую ее половину. Уго сердито на него глянул и агрессивно спросил:

— Что ж тебе так на месте не сидится?

— Ты-то сам небось в четырех стенах не заперся! — зло бросил ему Расмус.

— Я-то, кстати, не по бабам шастаю, — холодно парировал Уго.

— Твоих дел я знать не желаю, — жестко сказал Расмус. — И ты в мои не суйся.

— Да ведь договаривались, что вы с Расмусом сидите дома, — пожал Уго плечами.

— Наши дураки без пастуха ходят, — хмыкнул Расмус. — Тоже мне — начальник!

— Ну и как? Выходил чего? — хладнокровно поинтересовался Уго.

Расмус сел, вытянул ноги и сказал:

— Это, земляк, мои дела.

Затем, отломив от краюхи, лежавшей на подоконнике, энергично зажевал. Уго молча наблюдал за ним. Заморив червячка, Расмус вытащил из-за пазухи желтоватый лист бумаги, сложенный вчетверо, небрежно бросил его на свой лежак. И вновь отломил от краюхи.

Уго понял: как ни странно, Расмус вернулся с добычей. И он хочет, чтобы его расспросили. Уго не стал ломаться:

— Что это у тебя, друг Расмус?

Молчание.

— Посмотреть можно? — терпеливо спросил Уго.

— Посмотри, мил человек, посмотри, — довольно отозвался Расмус, чавкая.

Уго развернул шуршащий лист. Красными чернилами, крупными буквами поперек листа было написано: "Первый талисман — большой меч золота древних хранителя".

Из "Хроник Рениги" аббата Этельреда:

"Великому талинскому архитектору Стефану Бранзе исполнилось всего лишь 28 лет, когда в свите королевы Изабеллы он прибыл в Ренигу. Свита эта, состоявшая из 200 человек, до сих пор вызывает восхищение. Такого количества живописцев, музыкантов, поэтов, скульпторов, философов Ренига прежде не видела. Свадьба между талинской принцессой Изабеллой и королем Марком III, устроенная великим министром Ханом Сигом, должна была, по его замыслу, обогатить Ренигу помимо прочих выгод, великолепными образцами культуры, которую Талиния усвоила от Лигийской империи и которыми в свое время пренебрегла Ренига.

В свите будущей королевы Стино Бранза (имя Стефан он получил уже в Рениге) был одним из многих, причем далеко не самым известным. В Талинии его знали лишь как начинающего зодчего, построившего легкое, светлое здание ратуши в Фельге, за что молодой талант удостоился похвалы самого Иарио Кити, величайшего художника и скульптора.

Неспешный парадный ход Изабеллы из Талии в Густан продолжалось более месяца. За это время между будущей королевой Рениги и молодым красавцем архитектором вспыхнула любовь, которую им удавалось сохранять в тайне. По прибытии в Густан Изабелла обнаружила следующее. Король Марк, три года назад потерял первую жену Тильду. Он имел дочь Соню одиннадцати лет, любимую им от всей души, жил с любовницей из малознатного рода Скелинов — женщиной удивительной красоты. Изабелла ему требовалась как мать будущего наследника престола, которого до сих пор Бог ему не послал. Хан Сиг, под пятой которого король пребывал, рассчитывал с помощью Изабеллы проводить свою политику, целью которой он положил дружбу с Талинией. Любви между супругами, конечно, не возникло. Поэтому связь молодой королевы с архитектором Бранзой продолжалась и после бракосочетания, и после коронации. В порыве вдохновения, рожденного любовью, Бранза исполнил заказ двора и возвел в Густане свадебный дом королевы Изабеллы — на углу Дворцовой площади и улицы Стрел, впритык к Дворцу Рослингов. Это удивительное здание. На фоне мрачных строений в традиционных для Рениги красных, коричневых, черных тонах появилась золотисто-голубая, воздушная постройка, со стрельчатыми арками и витражами, с великолепной легкой колоннадой.