Второй Беличий Песок (СИ)

- Макузь-пуш, кло! Что-то не слыхать тебя давно.

- Возня, Фира-пуш, - кивнул ушами тот, - Рад слышать тебя. Как песок?

- Сыпется, - хихикнула грызуниха, и ещё доцокнула слов сто, конкретизируя.

- О, что это! - показал на изделие Макузь, - Вроде как лаповица, или?

- Ну, это да, - цокнула Фира, достав пару, - Делается как перча, только без пальцев. Работать удобно, но холодно. Вот чтобы пальцы не морозить, поверх ещё карман, навроде лаповицы - рраз!

- Опушненно, - мотнул ушами белкач.

Перекинувшись таким образом тысячей цоков с белкой, он открыл дверь шкафа, так чтобы она закрывала от окна маленький сурящик в углу, и устроился там. Ящик позволял только полулежать - ну или свернуться в клубок, если получится, а сверху висела полка, набитая книгами. У окна, на том самом стуле где сам Макузь читал про тар и вообще всё то, что он читал, сидел какой-то другой грызь, и тоже читал - потому что надо где-то устроиться, впух, а где ещё если не в учгнезде, которое для того и. Чувствуя знакомый запах старой бумаги и дерева, вперемешку с фириным клохом, из которого та шила, белкач растянул улыбку до ушей и задремал под мерный лай животного за окном.

Фира собственно и растолкала его, когда на дворе уже уселась уверенная ночь; в комнатушке несло грибным супом.

- Похлебай! - показала на горшок грызуниха, - Свеженький.

- Фир, сколько йа уже супу так выжрал? - осведомился Макузь.

- Точно не цокну. Но согласно логике вещей, если суп всё ещё существует - значит выжрано не больше, чем следует.

- Убедительно, - кивнул грызь, и взялся за деревянную ложку.

На суп и прочие продукты кормления в учгнезде не заморачивались настолько, что порой обнаруживали каких-то совершенно неизвестных грызей, забежавших на запах - а если они приходились в пух, то и на это закрывали уши. Фира собиралась к дому, потому как по прежнему сидела тут только потому, что больше негде. Хотя с этим можно было и поспорить:

- Да Вышуш мне всё кло, кло, - цокала Фира, - Грит, избу в два раза расширить, окна большие вгрызячить, и будет самое в пух, чтобы в учгнездо не ходить. А йа знаешь что цокну? Привыкла йа уже в учгнездо ходить, в пушнину это! А то буду сидеть там как дура, впух.

- Это понятно, - улыбнулся Макузь, - Пусть кому надо, там и сидят.

- На хвостах! - покатилась со смеху белка, всё же уде-ржавшись хохотать в голос.

Макузь почесал грызуниху за пушным ухом, выражая довольство и благодаря за суп, собственно; та цокнула и вспушилась. Вслуху таких происшествий, а также не в последнюю очередь из-за удачного отсурковывания, грызь вышел на ночную смену бодрячком. Морозец, присутствовавший в воздухе, нисколько не смущал, а снежок только давал дополнительное освещение - даже не особо яркие фонари создавали по всему цокалищу разрежение темноты, когда сверху висел отражающий снег.

Грызь, гонявший мышь, только недавно поставил её обратно к мехсараю, так что Макузь успел к горячему котлу, добросил ещё дров и снега в загрузочное ведро, где он постепенно таял, и поехал себе, куда следовало. В тёмное время на мыши зажигались масляные светильники - не то чтобы для освещения дороги, а просто как ориентир, зелёный глазок спереди и красный сзади еле теплились. Это было в пух, потому что так они жрали очень мало масла, а искать ещё и масло грызь не особо жаждал. Мышь с негромким шипением и скрипом катилась по дорогам, а сверху валил крупными хлопьями снег... впрочем он как правило валил именно сверху, если не цокнуть что всегда. Разгоняться тут не приходилось, тащись себе в пару шагов скорости, а то при такой слышимости чревато. Нечревато, по крайней мере, что опять поймают - уж ночью вряд ли, не белкино время.

Тягая рычаги, Макузь вспоминал Ситрик, Марису, и прочих пушей, а вдобавок не удержался и подумал о том, почему собственно снег идёт именно вниз? В курсе изучения механики грызи расцокивали, что существует некая сила, прижимающая всё подряд к земле, но толком взять в голову было трудно. По крайней мере она была в пух, это уж точно. Грызь проехал на мыши килошагов пятнадцать, пока не достиг приречной станции - там собственно был склад, остановка дальних зимоходов и причал для речных судов. Сейчас же пришлосиха ходить вдоль изгороди и стучать в избы, дабы узнать, почём перья.

- Грызо, ты припушился? - цокнуло из тёмной избы, - Ночь в лесу!

- И что, набрать рот песка, чтоли? - фыркнул Макузь, - Склад на станции трясёт постоянно!

- Ну да, угадал... - согласилось грызо.

Неслушая на обильный снегопад, грызо прошлось по складским сараям, разыскивая требуемое, но ничего не нашлось. Нельзя цокнуть что склады тут были особо огромные, но один пух - несколько сараев шагов в полсотни каждый, содержавшие в себе россыпи и кучи всевозможнейших предметов - попробуй найди. Складской грызь провёл лапой по морде, но делать нечего - пошёл копаться в записях, и через килоцок выяснил, что означенные предметы на склад не прибывали. Прибывать они должны были с Завьюжинска, но слышимо или кто-то накосячил, или просто не хватило места в транспорте - что куда менее вероятно. Макузь попырился ушами в слегка светящееся мутное небо, откуда валом валил снег.

- Понятно, - цокнул он себе, - До Завьюжинска килошагов двести, если пухом - за день можно...

Ситрик вытащила из сумки лампочку и поставила на стол.

- Пух ты! - восхитился Макузь, - Годная!

- Ну, судя по всему, да, - кивнула белка, - Ещё две штуки йа пушам уже отдала.

- Это в пух, - улыбнулся грызь, - Хруродарствую за возню, бельчона.

- Незачто, - цокнула Ситрик, - Это было немного легче, чем съездить в Завьюжинск.

Макузь вспушился, вспомнив поездочку, а грызуниха ласково погладила его ухи. Обе наличные пуши заурчали и заприцокивали, поматывая хвостами.

- Ну как насчёт, Ситти? - спросил Макузь.

Ситрик повела ушками и задумалась.

- Ты не думай что йа против, - цокнула она, - Тот поход, даже в ту непуховую погодку, был очень хрурён! Но мне как-то слишком на всю зиму исчезать из цокалища...

Серо-фиолетовая белочка поприжала ушки, осторожно глядя на грызя.

- Да йа понимаю, - улыбнулся Макузь, - И не в коем случае не тащу за хвост. Хм...

- Думаешь потащить не за хвост, а за другую часть тушки? - хихикнула Ситрик.

- Да нет. Йа подумал "а кто меня-то тащит".

- Всмысле? - удивилась грызуниха, - От тебя только и слышно было - тар, тар, пухотар.

- Так и что? Если бы йа в одну пушу был, это ладно, но тут целое учгнездо. Йа в общем к тому, что они без меня справятся на несколько отличненьков сразу.

- Мак! Ты что, останешься со мной? - уточнила Ситрик, таращась в оба уха.

- Ещё бы, - кивнул грызь, - Почему так, йа цокнул.

Ситрик некоторое время водила ушами и улыбалась.

- Счастье-счастье, - тихо хихикнула белка.

Для Макузя это тоже было счастье, и хотя он был бы очень не прочь пройтись на болота в зимний поход, он резонно решил, что обойдётся. В цокалище было ещё, что провернуть для разгона этого самого дела с таром - точнее даже не для дела, а только для проекта. Для этого пришлось много подумать, прочитать и доцокиваться, а чтобы это делать, надо чтобы было чем кормиться и где сурковать - так что делишки имелись в наличии.

До кучи ко всем этим соображениям, у Макузя как у любого грызя было некоторое чувство довольства от самоограничения; вероятно, это пошло с тех пор как запасливая белочь натаскивала полное дупло отборных орехов. Если не иметь такого чувства, обеспечен перегруз желудка и пустая трата корма - а этого природа не допускает. Грызь даже потирал лапы, предвкушая ожидание результатов - причастные особо не цокали, он и так знал, что они упёрты и намерены пух из хвоста а добраться до тара. К тому же чрезвычайно грела радость Ситрик по этому поводу, так что всё вместе собиралось точно к центру пушнины.

Уж где-где, а в цокалище было чем заняться. Учгнездо продолжало грызть незнание, устраивая эксперименты различного характера, навроде как с сотым дёгтем, так что стоило развесить уши - и за них хватались. Макузя этим не испугать, так что возня проходила вполне в рамках предуслышанного. Кстати, никуда не делся Лес, засыпанный толщенным слоем снега, и продолжал приносить зверькам чистую Хрурность.