Роковые яйца - 2

ще не решил. Вообще… На кого денег хватит. Обезьян мне точно не раздобыть.

– А этот, мой любимый султанат Бруней не выделит нам гранта?

– Нет, у них какие-то серьезные проблемы. Боюсь, мне придется потратить свои деньги.

– Что?!! – возопила Бруня. – А они у тебя есть?

Да, тут Филипп Индустриевич допустил роковую ошибку, положившую начало серьезным разногласиям в их семье.

– Да какие это деньги? – попытался отрулить он назад. – Вот пойду в выходной на Пёсий рынок и куплю пару хомячков, ну, ради этого не поужинаю разок, другой…

– Знаю, я тебя, ты купишь каких-нибудь занзибарских хомячков по сто долларов за штуку, и потратишь на них деньги, которые втайне копил мне на подарок к Новому году, а для себя будешь оправдываться, тем, что, как только получишь «нобелевку», так сразу купишь мне все, что я пожелаю…

– Бруня, ну, Бруня… Ну, что ты говоришь такое?.. – причитал Филипп Индустриевич, но все было втуне в тот печальный вечер. Они легли спать в разных комнатах. Мозжечков работал до глубокой ночи и уснул в кресле.

Однако хомячков в выходной он купил, и уже через неделю самочка снесла шесть яиц.

Разумеется, в тот же вечер у супруг Мозжечковых состоялся праздник примирения, они даже шампанского перед сном выпили, купленного на заначку, которую вытащила откуда-то суровая Брунхильда, ставшая враз доброй и ласковой.

Но радость была недолгой.

Яйца хомяков беленькие, чуть крапчатые, походили на воробьиные, но ни один детеныш из них не вывелся. Грызуны не имели инстинкта высиживания и предпочли съесть легкую добычу.

Мозжечков погрузился в пучину новых сомнений, Брунхильда вновь перестала замечать его, а примерно через пару недель в доме появились кошки. Великому физиологу потребовались данные сравнительного анализа. Кошки яиц своих тоже не высиживали, но относились к ним уже более уважительно, и забрезжила надежда.

Впрочем, хомяков Филипп Индустриевич на улицу не выбрасывал. (Все-таки не мыши, а мышей он, кстати, люто ненавидел вместе с женой). И стоило немалых трудов объяснить злобному коту Василию, что хомяк Петя – это не его завтрак, а самодостаточная свободная личность и субъект эксперимента.

Меж тем научное исследование двигалось вперед семимильными шагами и примерно к новому году оно свершилось. У старой сибирской кошки Мурки, наконец вылупился из яйца первенец – дивный пушистый котеночек. Назвали его Крылатиком – ведь появился на свет как птенчик, хотя никаких крылышек, конечно же, не имел. Здоровье у экспериментального первенца было вполне нормальным. Мозжечков успел составить полное описание особи, но потом котенок бесследно исчез, внаглую покинув дом своего прародителя.

Впрочем, в этот момент Бруня все равно была в восторге. У нее замаячила серьезная надежда на собственное потомство, и она с юношеской страстью влюбилась в своего безумного мужа.

Этот бурный роман длился и на сей раз недолго, потому что Филипп Индустриевич с особым цинизмом объяснил жене, что рождение котенка из яйцеплода – это лишь первый