Курортная зона

Так вот, может быть, потому фламенги и морферы и не истребляют людей? Потому и не стыдятся заводить от них полукровок, не брезгуют человеческим обликом…

Потому что… любят?

И не как те дачные хозяева — своего пса (а они его любили, честно!).

А как тот самый пес — бездомную, безродную и беспородную Ларису.

Странностей, странностей-то сколько в этом лучшем из миров!..

— Лариса, ты меня слушаешь?

— Прости, Вера. Просто твой рассказ навел на кое-какие размышления.

— А именно?

— Никогда бы не подумала, что они существуют. Сосуществуют. С нами рядом. Вера, а какие они еще?

— То есть?

— Ну, их свойства. Или отличительные черты…

— Я так полагаю, с двумя основными их свойствами ты уже ознакомилась. Благодаря Ежинскому. Первое: способность в любой момент полностью изменять свою внешнюю и внутреннюю структуру, а второе — неудержимая никакими категорическими императивами тяга к человеческой самке. Кстати, ты думаешь культ Прекрасной Дамы придумали рыцари- люди? Ни фига подобного! Рыцари- морферы! Да, то, что среди морферов нет плебеев, а одни высокородные сущности. — тоже их традиция. Древняя. Потому что вещество, симулирующее в их организмах функции человеческой крови, — голубого цвета. Отсюда и пошло выражение “голубая кровь”. Кроме того, во время древних эпидемий чумы, холеры, оспы и инквизиции выживали именно морферы (и те, кою им удалось спасти). И, соответственно, выжившие получали титулы, звания, правящие посты… А еще чистокровные морферы, притом не вступавшие ни разу в связь с самкой-человеком, жили катастрофически долго. И до сих пор живут. Некоторые. Барону фон Вымпелю, кажется, около семисот лет.

— А Ежинскому?

— Что — Ежинскому?

— Сколько… лет?

— Не уверена, что больше сотни. По слухам, он безрассудно похотлив. И тем самым теряет свое право на чистоту крови и долгожительство. Да, вот еще что… Морферы — не дураки. Они знают, что люди хоть и мало живут, зато отличаются наблюдательностью. Поэтому, не желая выдавать себя, морферы стараются жить или в полностью безлюдной местности, или в мегаполисах, где никто ни на кого внимания особо не обращает. А еще морфер примерно раз в четверть века полностью перестраивает свои материальный облик. Не временный — то человек, то зайчик, то пресноводная черепаха… или баобаб, или колония полезных молочнокислых бактерий, обладающая интеллектом, — а более-менее постоянный, принятый облик. Кстати, идеей метемпсихоза люди обязаны тоже морферам. Просто кто-то когда-то услышал о перестройке и осмыслил все на человеческий лад. И учение слепил. Эзотерических обществ понаоткрывали…

— А можно… убить морфера?

Вера с некоторой иронией исподлобья поглядела на Ларису:

— Профессионально интересуешься или в обших чертах?

— В общих.

— Тогда я могу с тобой поделиться только версией. Причем моей версией. Я долго живу среди морферов, точнее, почти постоянно. И наблюдаю за ними. Так вот, ни один морфер из тех, кого я имела честь наблюдать, ни разу не употреблял напитков, содержащих этиловый спирт. Ни водку, ни вино, ни пиво. Шампанское — только сладкое, настоящеесладкое и не больше глотка — для поддержания реноме: все-таки дворяне, обязаны пить, кутить и все такое. Возможно, что растворы этилового спирта для морферов гибельны. А возможно, просто вызывают диарею. Проверять — не проверяла. Да и не вышло бы: любой морфер учует своего алкогольного врага за тысячу верст и подпоить себя не позволит.

— Интер-ресно. Не повезло морферам.

— В смысле?

— Вечные трезвенники.

— Да уж… В отличие от них безбоязненно потреблять этиловый спирт во всех его проявлениях могут только люди…

“И фламенги”, — мысленно добавила Лариса, вспомнив, как Фрида поила ее потрясающим вином со звучным названием фандагейро.

— И фламенги, — словно повторила Вера Ларисину мысль.

Ларису словно током тряхнуло. Она уставилась на писательницу:

— Ты… ты и о них знаешь?

— Да, — очень спокойно сказала Вера.

— Тогда что ты о них знаешь? Что?! Вера удивленно воззрилась на Ларису:

— Ты что так кричишь?

Лариса обессилено откинулась в кресле:

— Я была… в плену, а может, в гостях у одной фламенги. Мне тогда казалось, что я или сошла с ума, или мир вокруг меня полностью изменился. Но дело даже не в этом. Она, та фламенга, тоже убийцу, и ей заказали убить… тебя.

Вера медленно кивнула, не сводя глаз с Ларисы

— Но эта фламенга передоверила поручение тебе Человеку. Так?

— Так. И я хочу знать почему.

— Потому что фламенги — сущность, абсолютна противоположная сущности морферов. Они тщательно избегают какого-либо контакта друг с другом. Ведь ты видела, что есть фламенга, да?

— Да… — Лариса передернула плечами. “ Я горю”.

— Так вот. Фламенги — чистый разум, способный только временно подчинять себе материю и как-то организовывать ее. Поэтому у фламенги нет материального носителя, ибо все, что подпадает под воздействие энергии разума фламенги, становится ее телом.

— А пламя?

— Что есть пламя? Хаос. А если глядеть глубже-то свободное состояние материи. Плазма. Фламенга — разум, своей силой упорядочивающий плазму творящий из нее свое тело. Нематериальный, в отличие от морферов, а иногда и неуправляемый. Можно сказать, что морферы разумны, поскольку материя, их составляющая, имеет определенную структуру, я фламенги имеют эту структуру благодаря тому, что разумны. По сути, в роду морферов первичным была курица, а в роду фламенг — яйцо. Я много думала. почему сущности морферов и фламенг не пересекаются. Видимо, фламенги неспособны настолько высоко организовать материю, чтобы она продолжила дальнейшее самостоятельное, без влияния разума фламенги, существование.

— А морфер?

— Морфер же не в состоянии настолько упростить организацию своего тела, чтобы пребывать в состоянии плазмы. При этом его разум разрушится. Как я уже говорила, он может упрощать организацию своего тела до определенного предела, сохраняющего минимальную организованность для сохранения разума. И я думаю, предел упрощения своей структуры, достижимый морферами с точностью до последнего знака, совпадает с пределом усложнения фламенг.

— Да, но получается, что сущность, способная пересекать эту границу, должна была бы уметь менять принцип существования своего разума.

— Быстро схватываешь, аспирант! Это казалось невозможным, но было слишком заманчивой идеей. Эксперименты морферов и фламенг по межвидовому скрещиванию с целью получения подобной сущности заканчивались неудачно — получались гибридные сущности с нематериальным разумом и материальным вместилищем разума, совершенно неспособные к морфингу. Плохие пародии на людей. Призраки, мутанты, так называемые пришельцы… Все те, кто обеспечивает бешеную популярность сериалу “Секретные материалы” и газеткам типа “Непознанное”.

— И вампиры?

— Дались тебе вампиры, прямо больная ты на них! Вот, получи мою версию: вампиры, оборотни, тролли, огневики, драконы, эльфы и подобные образы чаще всего соответственно морферы и фламенги, наблюдаемые людьми в момент трансформации. О, да ты совсем загрузилась всей этой заумью, смотрю, прямо бледная вся!

— Это точно, — тяжело сказала Лариса.

— Тогда, может, хватит на сегодня?

— Хватит, только в твоем повествовании маленькая нестыковочка. Ты говоришь, барону фон Вымпелю, кажется, около семисот лет. И он чистокровный, хотя явно не присутствовал при сотворении мира.

— Ну, не путай бурундука с ноутбуком, а морферов с архангелами. Конечно, морферы тоже рождаются и обретают вечный покой, только не тем способом, о котором ты подумала. И меня на это действо полюбоваться никто не приглашал. Поэтому извини, подробностями процесса не располагаю, а фантазировать на эту тему…

— …просто глупо, — закончила Верину фразу Лариса.

— А о том, почему фламенга передоверила тебе мое убийство, я ведь могу и попозже рассказать. ДА и не важно это. Важно другое. Что будем с Ежинским делать?