Тропы воздуха (СИ)

   Ещё мгновенье оставалось, когда я близко-близко заглянул в её бездонные антрацитовые глаза. В них отразилось восходящее солнце и боль.

   -- Уходи... -- через силу прошептал я. -- Уходи же!

   Она исчезла, тенью метнувшись под сень леса, а я целую вечность смотрел в пустоту перед собой.

   Брат неотрывно глядел на меня. И этот взгляд был более чем красноречив.

   -- Молчи, -- сказал я ему. Повернулся к коту: -- Коррас, отправляйся к ней. Шкурой отвечаешь, комок шерсти!

   Кот коротко рыкнул, поднялся и в прыжке рассыпался мелкими льдинками.

   -- Ты можешь быть проклят, -- негромко напомнил брат.

   -- Ну и плевать, -- предельно спокойно сказал я, укладываясь на траву поудобнее. -- Не верю в проклятия.

   Ван тяжко вздохнул, свернул карту и тоже улёгся.

   -- Часа четыре поспим и в путь, -- сказал он.

   -- Разбудишь меня, -- ответил, не открывая глаз. -- У меня внутренний хронометр сбит. Охранный контур цел?

   -- Цел, цел...

   Через минуту брат уже крепко спал. Солнце ласковыми ещё, неяркими лучами светило в лицо, проникая сквозь несомкнутые ресницы. Где-то там, где должно быть сердце ворочалась глухая, нудная боль. Будь проклят весь этот долбанный мир! Я не могу себе позволить... даже слов таких произнести не могу себе позволить! До боли стиснув зубы, глухо зарычал, потом несколько раз глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться. Для брата я не верю в проклятия. Но точно знаю, на кого оно пало. Спать, Крылатый, спать! Забыть обо всём и в отключку!

   С минуту я пытался заставить свой разум перестать думать и уснуть, но понял, что методы нужны более радикальные. В наличии методов имелось несколько. Можно взять гитару и минут сорок петь с полной выкладкой. Можно заставить себя испытать очень сильную боль -- после шока меня всегда тянет спать. А можно пережать себе артерию на шее. Что я и сделал. Сознание плавно соскользнуло в небытие...

   -- Ирдес, вставай.

   -- Не хочу...

   -- Слушай, брат мой тёмный! Хватит действовать мне на мои расшатанные, взвинченные нервы!

   -- Не трогаю я твои нервы. Пять минут ещё дай поспать!

   -- Твои пять минут истекли пятнадцать минут назад! Всё, подъём!

   Брат подкрепил слова пинком в бок. Но был пойман за ногу, повален на землю, слегка побит (попало по большей части мне), и отпущен на волю.

   -- Балбес, -- сообщил весело скалящийся светлый.

   -- От такого же слышу! -- ответил я, с удовольствием потягиваясь. Побудка вышла что надо! -- Сколько спали-то?

   -- Часов пять, -- ответил брат.

   То-то у меня всё тело так затекло! Так, где-то метрах в десяти к югу должен быть мелкий ручеёк. Нашёлся искомый источник воды быстро и позволил мне сделать вид, что я "типо искупался", если можно купаться в мелком холодном ручье. Вода согнала остатки сна, но накопившаяся усталость всё равно не спешила исчезнуть.

   Когда я вернулся, брат уже приготовил завтрак из "сухпайка" и снова расстелил карту. Я сел рядом и взялся за свою порцию.

   -- Вон туда, -- брат указал рукой градусов на десять южней востока. -- День полёта до окраин Болота. Потом ещё три-четыре дня над этим весёлым местечком. А там пусть ищут ветра в поле!

   -- Угу, клыкастого светлого в компании тёмного будет тру-удно найти! -- хмыкнул я.

   -- Значит, нужно что-то поменять, -- задумчиво выдал Ван, касаясь пальцами кончиков своих острых ушей.

   -- Н-да...

   И мы задумались, дожёвывая свой завтрак. Тьму не замаскировать под свет, свет не выдать за тьму. Эльфа не сделать человеком... Стоп!

   -- Ван, а папин артефакт ещё у тебя?!

   Брат несколько мгновений непонимающе смотрел на меня, потом коснулся шрама под ключицей и отрицательно помотал головой:

   -- Нет.

   Тогда план отпадает. С другой стороны...

   -- Не думаю, что нас будут так уж активно искать за пределами Леса. Выберемся отсюда, а там посмотрим. Сбежать мы всегда можем.

   Первое умение хорошего воина -- быстро и далеко удирать. Дед долго и старательно вбивал мне это в голову. Сколько мы с ним спорили, как ругались!

   Ван загрустил, с досадой потёр шрам под ключицей.

   -- Что, по человечинке соскучился? -- тут же отреагировал я. -- Так эту дичь я тебе обеспечу, представилась бы оказия! Не будем развеивать миф о людоедстве тёмных гадов!

   Брат хмыкнул и сказал:

   -- Что в тебе всегда ценил -- так это умение улыбаться и шутить в любой ситуации. Даже лёжа жертвой на алтаре.

   -- Великая сила подколок и стёба! В итоге -- ни алтаря, ни бога, ни секты! -- весело добавил я, загнав поглубже всю злость. -- Трупов стройный штабель...

   -- Зато мы-то с тобой вполне ещё живы! -- скривился в улыбке брат. Не получилось у него веселья. Не получилось...

   -- Полетели что ли, -- вздохнув, предложил я.

   -- Давай, -- согласился братец, сворачивая карту и убирая её в сумку.

   Со своей сумкой перед побегом я помучился, пытаясь пристегнуть к поясу так, чтобы она не мешала в полёте. Вану-то что -- заплечный рюкзак, а мне как быть?! Благо наши новые камуфляжи обладали ещё и такой полезной вещью как разгрузка. Ван долго объяснял что и как, половину сам делал (конечно, со своими модификациями) прежде чем донёс до ушастых гениальную мысль спецназовской разгрузки. Большинство всего нужно-полезного осело в этих бездонных карманах, и даже с сумкой я кое-как справился. Но потерянного в тот страшный шторм, когда чуть не утонула Манька, браслета с пространственным карманом и сумкой-декомпенсатором не хватало, ой как не хватало!

   Выпустив крылья, я взмыл в воздух одновременно с братом. День был в разгаре и мы поднялись повыше, чтобы с земли нас не заметили. Каждое движение в этом полёте приносило удовольствие. Я счастлив тому, что летаю. Нет той эйфории и пьянящего безумия, что охватило прошедшей ночью в бешеной гонке по небу -- усталость берёт своё. Но это небо не может не приносить радость. Жить без крыльев и звона гитарной струны -- хуже чем смерть. Пусть хочется только спать, пусть боль в уставшем теле даёт о себе знать, пусть холодный воздух высоты заставляет дышать пореже, но я буду лететь, не замечая таких мелочей. С улыбкой на лице, потому что рад всему, что вижу и чувствую. Рад тому, что живу. Живу, а не делаю вид, что жив...

   Спустились мы только к закату -- поесть и снова посмотреть карту. В последнем не было никакой нужды, но это простое действие чем-то успокаивало, придавало уверенности в себе. Окраины Болота с воздуха я уже видел. Неприятное местечко.

   Ван вручил мне мой кусок мяса и хлеба. Сумку с едой, как самое тяжёлое, он забрал себе, спрятав в единственный на данный момент пространственный карман на серебряной розе. Меньше мне забот, а уж голодным брат меня никогда не оставит, скорее, я поесть сам забуду.

   Поёжившись, я взглянул в сторону востока.

   -- Может, переночуем здесь, а? Что-то мне никуда этой ночью не хочется.

   -- Да и мне не очень, -- признал брат. -- Утром отправимся, перед рассветом. А пока давай место получше выберем.

   Дожевав ужин, мы пошли искать подходящее для ночлега место.

   -- Знаешь, что происходит с аватарой, когда её пробуждают? -- издалека начал светлый.

   -- Ну... -- я почесал в затылке, лохматя и без того безнадёжно спутанные волосы. -- Полагаю, она получает относительную свободу и выходит из летаргического сна.

   -- Ага, -- кивнул Ван. -- А ещё первый раз пробуждённая перенимает черты характера и личности пробудившего.

   Я резко затормозил и уставился на светлого. Это не одна из твоих подколок?! Нет?! Точно?!

   -- Так это она из-за меня такой стала?!

   -- Хм... -- усмешка на лице брата не прибавила мне оптимизма. -- Ну, тут есть ещё один момент. Если бы вы не были изначально похожи, то она бы не проснулась. А тут на её и без того нескучную личность наложились твои черты характера. Получите гремучую смесь по имени Таэш, пробуждённую богиню без силы, но с таким нравом!.. В общем -- нажил ты головной боли себе и мне заодно. Кажется, в основном мне... -- задумчиво закончил светлый, заметив улыбку, которую я не сумел сдержать.