Спицы в колесе Сансары

— Не побрезгуй, дорогая! Эти украшения я снял с рук убитой.

— Ах! — ахнула Мой-нян, увидев, как прекрасны браслеты. — Да хоть бы ты вытащил их из отхожего места, и тогда я не побрезговала бы ими. Они великолепны, словно сделаны для богов!

Она надела браслеты и полюбовалась тем, как они сверкают на ее запястьях.

— А тяжелые, — сказала она. — По виду не скажешь. Видно, это драгоценные камни утяжеляют их.

Вернулись разбойники, которые жгли ковры.

— Ну как вы? — спросила их Мой-нян.

— Все спалили, — отчитались удальцы. — И следа не осталось.

— Тогда я запечатаю эту комнату, — сказала Мой-нян. — Своей личной печатью. Никто сюда и носу не сунет.

Она запечатала комнату.

Друкчен сказал:

— Идемте в мой дом. Там днем мы будем прятаться от внутренних войск, а по ночам совершать свои вылазки. Дорогая, ты пойдешь с нами?

— Пока пойду, — сказала Мой-нян. — Хочу знать, придет ли к тебе принцесса Ченцэ и что она скажет. А так мне надо быть в «Озорной пташке», иначе там все придет в упадок.

— Понимаю тебя, — сказал Друкчен.

И они покинули веселое заведение.

В доме Друкчена было пустынно и тихо, когда туда пришли удальцы со своим предводителем и Мой-нян. Была глухая ночь, и, чтобы не разбудить соседей, они не стали зажигать нигде света.

— Вы, молодцы, — сказал разбойникам Друкчен, — идите на чердак и пока затаитесь там. Вот вам одеяла и подстилки. Днем посмотрим, как вас можно устроить. Второй этаж большой, и, пожалуй, мы могли бы сделать потайную комнату.

— Хорошо, господин.

— Отдохните. Скоро грядет новый день, а с ним новые заботы.

Друкчен помог разбойникам подняться на чердак, довольно просторный и прохладный, без окон. Разбойники развернули скатанные одеяла и циновки и повалились спать.

А Друкчен с Мой-нян уснули в главной спальне. Правда, Мой-нян пообещала скрыться в какой-нибудь из задних комнат, едва придет принцесса Ченцэ.

Рассвет над Шамбалой едва затлел, герои наши крепко спали, а между тем просыпались простые жители великой страны: разносчики вестей, молочницы, рабочие и животноводы. Все они спешили по своим делам и создавали тот шум, который создает большой, хорошо организованный город.

— Вести, вести! — кричал разносчик вестей. — Всего за полтора трудодня полные свежие вести перескажу я вам в точности и по правде!

— Молоко, сметана, творог! — предлагала молочница. — Всего за трудодень. У моей коровы лучшее молоко в Чакравартине!

И так далее…

Совсем рассвело, проснулись соседи Друкчена — богатые и знатные люди. Они бы с удовольствием познакомились с ним поближе, но на окнах его дома еще спущены были занавеси — это означало, что хозяин спит.

Однако Друкчен не спал. Они встали вместе с Мой-нян и принялись обследовать дом. Они обнаружили несколько комнат, в которых безо всякого труда могли спрятаться и разбойники, и сама Мой-нян.

— Отлично! — сказала хозяйка «Озорной пташки». — У тебя, милый, можно открывать новый притон. И черный ход как раз ведет в глухой, нежилой переулок.

— Главное, чтобы об этом не догадалась принцесса Ченцэ, — потер руки Друкчен.

— Не догадается, — сказала Мой-нян.

Все позавтракали, благо у Друкчена в коробах, присланных принцессой, оказалось немало еды. После завтрака разбойники снова спрятались на чердаке, а Мой-нян принялась разбирать содержимое коробов в закрытой комнате.

Время близилось к полудню, и тут Друкчен услышал звон цимбал, бой барабанов и щелканье трещоток. Этому мелодичному шуму вторили крики:

— Дорогу принцессе Ченцэ, Заре Богов, дочери императора Эли и императрицы Ен!

Друкчен метнулся в комнату Мой-нян:

— Дорогая, прячься! Кажется, сюда направляется принцесса Ченцэ.

— Хорошо, — заторопилась Мой-нян.

Друкчен не ошибся. Высокий, резной и украшенный драгоценностями паланкин принцессы остановился напротив его дома.

Друкчен вышел на крыльцо и склонился перед паланкином:

— Неужели мне суждено снова лицезреть саму божественную Ченцэ?

Занавеска паланкина отдернулась, и Ченцэ подала ему руку:

— Здравствуй, благороднорожденный! Вот я и пожаловала к тебе, как обещала. Да еще привезла кой-какие мелочи из дворца. Мой жених и родители передают тебе привет.

— Благодарю, — сказал Друкчен. Он помог принцессе выйти из паланкина и провел ее в свое жилище. — Простите, ваше высочество, у меня не прибрано. Вчера так устал, что не успел разобрать тех коробов с подарками, что вы прислали мне. Занялся этим сегодня, но слишком промедлил.

— Тебе понравились вещи, что я подарила?

— Принцесса, они совершенны. Я недостоин вашей милости.

— Полно тебе, Друкчен, манерничать со мною. Мы ведь вместе пришли из внешнего мира, вместе прошли колесо перерождений и, значит, друг другу все равно как брат и сестра.

— Я не смею…

— Да будет тебе! — рассмеялась принцесса. — Ну как спалось на новом месте?

— Прекрасно. Только кровать слишком мягка для меня.

— Ты завтракал?

— Еще нет, — солгал Друкчен. — Прошу вас, госпожа, отведать скромной трапезы.

— Трапеза не будет скромной. Я привезла с собой яства из дворца. Ты сойдешь с ума, до чего они вкусны!

— Вы балуете меня, госпожа.

Принцесса велела слугам накрыть на стол. Все было сделано во мгновение ока. Ченцэ и Друкчен, возблагодарив богов и Будд, сели трапезничать.

Кушанья и в самом деле оказались прекрасными, но Друкчен волновался за разбойников и Мой-нян, поэтому почти не ощущал вкуса.

— Дорогой названый брат, — сказала принцесса, — я приехала к тебе не только для того, чтобы вместе позавтракать. Видишь ли, у меня есть к тебе дело, которое я могу поручить только доверенному человеку.

— Разве во дворце, госпожа, нет доверенных людей?

— Людей нет, там лишь новосозданные рабы, от которых никакого толку. Брат! Я хочу, чтобы ты совершил для меня кое-что.

— Все, что вашей душе угодно, дражайшая названая сестра!

— Это преступление, Друкчен, не стану скрывать.

— Пусть.

— Это не просто преступление, а святотатство.

— И теперь я не боюсь, ваше высочество.

— Хорошо. Тогда послушай меня, Друкчен. Ты знаешь, что у меня есть жених, принц Нампхон Прекрасный и Утренний.

— Да, госпожа.

— Скоро должна состояться наша свадьба. После церемонии принц должен прилюдно познать меня и объявить, что я отдала ему девственность.

— И что же?

— Я не девственна, Друкчен! Мне пока удается это скрывать, а единственный человек, который до тебя об этом знал — мой лекарь. Он и посоветовал мне этот способ.

— Какой способ, принцесса?

— В далеком городе Сангё есть гора, а в горе храм Благого Восьмеричного Пути. В этом храме из стены бьет волшебный источник, вода которого исцеляет все недуги, а также возвращает молодость и девственность. Но вся беда в том, что источник из-за людских грехов так оскудел, что дает в день по капле. Эти капли собирают служители храма и прячут в сокровищнице в особом сосуде. Выкради у них этот сосуд, Друкчен, и привези мне! Выкради, потому что они не продадут его ни за какие деньги! И милость моя будет к тебе безгранична.

Друкчен побледнел, но сказал твердо:

— Хорошо, госпожа, я выполню вашу просьбу.

— Выпьем вина, — сказала принцесса.

Они выпили по кубку вина и помолчали. Наконец принцесса заговорила вновь:

— Это опасное дело, Друкчен.

— Я понимаю, госпожа.

— Есть ли у тебя друзья в Чакравартине, Друкчен?

— Я только вчера прибыл и…

— Скажи мне правду, Друкчен. Ты можешь меня не бояться.

— Хорошо, госпожа. Тогда я все расскажу вам. Вчера ночью, когда я остался один, ко мне пришли пятеро удальцов, промышляющих кое-каким разбоем. Мы подружились, и они назначили меня своим главарем. Каверзных дел мы еще не совершали, так что…

— Это прекрасно! — захлопала в ладоши Ченцэ. — Боги благоволят к тебе, брат мой, вот и послали этих людей. Ах, недаром у тебя волосы из чистого золота! Где сейчас эти люди?