Вежливость королев

— Герцог Атасс? Который — я цитирую вас, герцог, — похож на засиженную птицами скалу? Что ж, если он заговорит о падении, я спрошу его о том, что он предлагает, дабы этого падения избежать. И относительно трехсотлетней войны с… Пидзадьими Бадьями спрошу также. Не пора ли победоносно ее завершить?

— Спросите конечно. Но это бесполезная трата времени. Герцог Атасс до безумия любит говорить длинные речи, в которых призывает очистить наше королевство от внутренней враждебной скверны и после этого победоносно, громя все вокруг, и Бадьи в том числе, шествовать к богатому вожделенному Континенту Мира и Свободы, чтобы вымыть сапоги в омывающем его теплом океане и захватить все лучшие харчевни, закладные конторы и веселые дома Континента… А у нас ведь даже регулярной армии нет. Набираем всяких пройдох за деньги, на них нет особой надежды…

— Отсутствие регулярной армии — трагедия государства, — неожиданно посуровевшим голосом заявила Кириена. — Что ж. Этим вопросом я займусь лично. А герцог Атасс может и дальше говорить свои бестолковые речи. Омыть солдатские сапоги в океане врага! Если каждый генерал за это примется… Хотела бы я посмотреть, во что тогда превратится океан!

— Умоляю, только не говорите этого Атассу. Потеряем полчаса на выслушивание бессмысленных и вульгарных речей. К тому же Атасс в пылу спора имеет скверную привычку не удерживать свои ветры…

— О небо, да есть ли в Совете благовоспитанные мужчины, кроме вас, герцог?

Герцог только усмехнулся.

Хотя прекрасной Кириене вовсе не к чему знать, что себя он также давно перестал считать благовоспитанным, хоть, в отличие от советника Атасса, и не портит воздух в общественном месте.

— Хорошо. Оставим Атасса. Кто там на очереди?

— Советник по вопросам культуры, просвещения и искусства. Бывший музыкант, бывший художник и бывший поэт. Барон Муштрабель.

— Барон? А почему не герцог?

— Он вообще из простолюдинов. Королева Абигейл заметила его во время какого-то очередного бала, приблизила к своей особе, сделала временным фаворитом, подарила титул, пару орденских лент без орденов, породистого скакуна из личной конюшни, а потом под настроение взяла и назначила советником по культуре. А до сего момента у Муштрабеля не было ничего и никого, кроме дрессированной говорящей черной птицы по кличке Невермор. С этой птицей он годами выступал на ярмарках, деревенских вечеринках… Покуда не попался на глаза королеве Абигейл.

— И такого человека сделать фаворитом?! Более того, даровать ему государственную должность?! Возвысить до государственного мужа какого-то паяца! О ужас!

— Вы напрасно возмущаетесь, ваше величество. В вопросах культуры барон разбирается прекрасно. Благодаря его неусыпной опеке у нас в стране очень развито искусство королевского балета. Мы, даже можно сказать, в искусстве королевского балета опережаем все остальные страны. Хотя на содержание и питание балерин уходят налоги с полудюжины ближних деревень. Что ж, вот, пожалуй, и все. Скоро вы отправитесь на первое в вашей жизни заседание Королевского Совета, ваше величество.

Кириена побродила по комнате, привыкая к слишком пышному платью и чересчур жавшим ноги туфлям, затем остановилась перед Главным Советником, глядя ему прямо в глаза.

— Мне не дает покоя один вопрос, герцог, — сказала она, слегка покусывая нижнюю, изысканной формы губку. — Только ответьте честно. Все члены Королевского Совета… были фаворитами королевы Абигейл?

— Да. Каждый — в свое время. Абигейл считала это чем-то вроде приятной и ни к чему не обязывающей традиции… — начал было герцог, но Кириена перебила его:

— А вы?

Герцог смешался. Хотя он прекрасно понял, о чем его спрашивает неприступная и прекрасная Кириена.

— И я, — спокойно ответил он, в глубине души почему-то проклиная себя за этот ответ.

— Мне все ясно, — произнесла Кириена после недолгого, но выразительного молчания. — Я готова. Ко всему. Герцог, это ваша обязанность — вести королеву в зал Совета?

— Да.

— Так выполняйте ее.

И Кириена Суорд, ныне исполняющая обязанности королевы Абигейл, величественно подала герцогу руку. А другой рукой придержала концы герцогского шарфа, чтобы он не съезжал с плеч.

В Обвальном кабинете стоял шум, по громкости и бессвязности не уступающий гомону на рыночной площади в день весенней распродажи подгнивших фруктов-овощей. Солидные и высокородные советники спорили друг с другом до хрипоты, употребляя иногда при этом такие словечки, от которых смутились бы даже грузчики в порту Тарска.

— Вы верите в эту байку о том, что Абигейл вернулась? Я — нет!!! — это вопил советник по финансам. — Наша казна почти пуста, и я не вижу причины, по которой хитрая правнучка королевы-потаскушки Изнасильи Неистовой захотела бы вернуться к опустевшей кормушке!

— Да при чем здесь казна, герцог! При чем здесь предки сбежавшей королевы, прах их побери всех воедино! Мы падаем в пропасть не потому, что обнищали и лишились носительницы короны! — ярился советник Атасс. При этом многие сморщили носы — воздух в кабинете ощутимо испортился. — Нам надо проводить политику экспансии! Иначе нас растопчут! Великий поход на Континент — вот чего жаждет страна! Омыть в теплом океане…

— Герцог, все уже слышали о вашей мечте относительно сапог. Если они у вас такие уж грязные — ступайте помойте под фонтаном в королевской оранжерее. Я, кстати, так и делаю.

— Плебей! Мыть башмаки в фонтане! А еще советник по культуре!

— Да я тут покультурней всех вас буду! Вы молчали бы лучше и заботились о своем маленьком ручном червячке, герцог Хламидий! Его шкурка все еще по-прежнему мягка и приятна на ощупь?..

— А-аргх! Дуэль! Немедленно и здесь же — дуэль!!! Этот низкорожденный выскочка смертельно оскорбил меня!

И быть бы в Обвальном кабинете кровопролитию, и, возможно, от яростных споров и драк вновь обвалился бы в нем потолок, но тут парадные двери кабинета распахнулись с громовым грохотом. И вслед за грохотом наступила тишина. Потому что в кабинет, сопровождаемая Главным Советником, величаво и торжественно вошла Ее Величество Абигейл Первая, Королева Тарсийского Ожерелья и Почетная Владелица Сопредельных Островов: острова Дормилон, острова Хламизил, острова Запперсен и острова Феллац.

Она прошла, как бригавелла, по темно-зеленым волнам прекрасного скеденского ковра и села в свое кресло. Главный Советник почтительно стоял рядом с королевским креслом, при этом с веселой яростью рассматривая членов Королевского Совета в отдельности и купно. Сцена появления королевы на Совете достойна была того, чтобы увековечить ее в памяти.

Герцог Хламидий, кстати уроженец острова Хламизил, замер, так и не вытащив из ножен своей фамильной рапиры (правильно сделал, ибо от долгого пренебрежения оружие герцога заржавело и вскорости грозило рассыпаться в трухлявую пыль). Его уста будто вопрошали: «Неужели?» — а близорукие глаза собирались вылезти из орбит.

Склочный советник по культуре втянул голову в плечи, ел королеву взглядом, и лицо у него сделалось глупое-преглупое, хотя, по чести сказать, оно и ранее умом не блистало.

Синяя борода советника Стразза при виде королевы заблестела и запереливалась, как вороново крыло, а в кулаке он судорожно стиснул кусок злополучной кожи. «Что теперь делать и как себя вести?! Настоящая это королева или так, герцогская подстава?!» — лихорадочно думал Стразз.

«Казна пуста, пуста казна, и в этом есть моя вина…» — зазвучала в сознании герцога Долла Сальдо странная песенка. Долл Сальдо рассматривал королеву как редкостный бриллиант, как сундук, доверху полный слитками драгоценного металла, призванного казну пополнить. «Всё исправится. Она вернулась, или… пусть и не она, а та, которая ее заменит. Заместительница! Рено хитер, ох, хитер! И где только раскопал такую красотку, похожую как две капли воды на бывшую?.. Надеюсь, новая королева продолжит политику прежней Абигейл, политику невмешательства в дела королевской бухгалтерии и налоговых органов. Вряд ли ей известно значение таких слов, как дебет и кредит».