Путеводитель «Автостопом по Галактике»

Звали их Придурвилль и Пфук.

Они посидели в торжественном молчании сколько приличествовало случаю, а затем, неторопливо обменявшись взглядом с Пфуком, Придурвилль медленно наклонился и коснулся маленькой черной панели.

Раздалось тишайшее гудение, свидетельствовавшее о том, что самый большой из компьютеров находится теперь в рабочем режиме. Выдержав приличествовавшую случаю паузу, он заговорил богатым, звучным, глубоким голосом. Он сказал:

— Поведайте мне, какова великая задача, для решения которой я, Глубокий Мыслитель, второй из величайших компьютеров Вселенной во времени и пространстве, был призван к существованию?

Придурвилль и Пфук переглянулись в великом изумлении.

— Твоя задача, о компьютер… — начал было Пфук.

— Нет-нет, постойте, это неверно, — встревожился Придурвилль. — Мы специально создали этот компьютер самым великим из всех существующих, и нам никак не годится второй сорт. Глубокий Мыслитель, — обратился он к компьютеру, — разве ты не таков, каким мы тебя создавали, разве ты не самый великий, не самый мощный компьютер всех времен и народов?

— Я сказал, что я — второй из величайших компьютеров, — нараспев повторил компьютер, — и таков я и есть.

Вновь программисты обменялись обеспокоенным взглядом. Придурвилль прочистил горло.

— Здесь, должно быть, какая-то ошибка, — сказал он, — разве ты не более велик, чем Миллиард Гаргантюмозг Максимегалонский, который может сосчитать количество атомов в звездной системе за одну милисекунду?

— Миллиард Гаргантюмозг? — отвечал Глубокий Мыслитель с нескрываемым презрением. — Он не более, чем обыкновенные счеты — не говорите мне о нем.

— И разве ты не… — Пфук озабоченно наклонился вперед, — лучший аналитик, чем Гуглеплекс Звездодум из седьмой галактики света и умения, который может вычислить траекторию каждой пылинки пятинедельного песчаного смерча на Данграбад Бета?

— Пятинедельный песчаный смерч? — повторил Глубокий Мыслитель надменно. — И это вы спрашиваете у меня, который вычислил вектора движений атомов самого Большого Бумса? Не оскорбляйте меня сравнением с этим карманным калькулятором.

Оба программиста погрузились в неловкое молчание. Затем Придурвилль снова наклонился вперед.

— Но разве ты, — спросил он вполголоса, — не так же дьявольски изощрен в споре, как Великий Гиперлобый Всеязыкий Нейтронный Спорщик, Непревзойденный и Неутомимый, с Цицероникуса Двенадцать?

— Великий Гиперлобый Всеязыкий Нейтронный Спорщик, — сказал Глубокий Мыслитель, тщательно проговаривая звуки, — может уговорить арктуранского мегаослика откинуть все четыре копытца — но после этого только я могу уговорить его пойти погулять.

— Тогда в чем же, — воскликнул Пфук, — проблема?

— А никакой проблемы нет, — ответил Глубокий Мыслитель с неподражаемо-звенящей нотой в голосе, — просто я — второй из величайших компьютеров Вселенной во времени и пространстве.

— Но почему второй?! — возопил Придурвилль. — Почему ты постоянно повторяешь, что ты — второй? Ты же говоришь не о Мультикортикоиде Перспикутроне Титане Мюллера? Нет? И не о Пондематике? И не о…

Высокомерные огоньки заблестали на консоли компьютера.

— Я не потратил бы ни единого бита своей великой памяти на этих кибернетических простачков! — прогудел он. — Я говорю ни о ком ином, как о компьютере, которому суждено прийти после меня!

Пфук начал терять терпение. Он оттолкнул свой блокнот и пробормотал:

— Кажется, этот разговор приобретает излишне мессианский характер.

— Вы ничего не можете знать о грядущих временах, — произнес Глубокий Мыслитель, — а я в сложных витках своих схем в бесконечных дельта-потоках возможных вероятностей вижу, как однажды наступит день и придет компьютер, чьи рабочие параметры я не достоин даже вычислить, но который тем не менее мне уготовано судьбой создать.

Пфук тяжело вздохнул и взглянул на Придурвилля.

— Ну что, будем задавать Вопрос? — поинтересовался он.

Придурвилль знаком указал ему подождать и спросил:

— Что это за компьютер, о котором ты говоришь?

— В настоящий момент я не буду больше о нем говорить, — закрыл тему Глубокий Мыслитель. — Лучше скажите, что еще я могу для вас исполнить. Говорите.

Они переглянулись и пожали плечами. Пфук собрался с мыслями первым.

— О компьютер Глубокий Мыслитель, — начал он, — задача, для выполнения которой мы создали тебя, следующая. Мы хотим, чтобы ты дал нам… — он выдержал паузу, — Ответ!

— Ответ? — переспросил Глубокий Мыслитель. — Ответ на что?

— На Вопрос! Зачем жизнь! — выпалил Пфук.

— Вселенная! — прокричал Придурвилль.

— И все такое! — закончили они в унисон.

Глубокий Мыслитель задумался на мгновение.

— Ишь ты, — сказал он наконец.

— Ты можешь дать нам ответ?

Опять последовала многозначительная пауза.

— Да, — ответил Глубокий Мыслитель, — я могу дать вам ответ.

— А он есть? — беззвучно спросил Пфук в радостном возбуждении.

— Простой ответ? — добавил Придурвилль.

— Да, — подтвердил Глубокий Мыслитель. — Жизнь, Вселенная и Все Такое… Ответ есть. Но, — прибавил он, — мне надо будет подумать об этом.

Торжественный момент был испорчен внезапно возникшей суматохой: дверь распахнулась, и в комнату, отбросив в сторону лаборанта, пытавшегося преградить им дорогу, ввалились два сердитых человека в грубых вылинявших голубых тогах и поясах Круксванского Университета.

— Мы требуем допуска! — громко выкрикнул младший, пихая хорошенькую секретаршу локтем в горло.

— Не выйдет, — выкрикнул старший, — вы не посмеете оставить нас за дверью!

Он вытолкал одного из младших программистов за дверь.

— Мы требуем, чтобы нас не оставляли за дверью! — вопил младший, хотя к настоящему времени находился целиком внутри комнаты и никто больше не пытался его выставить.

— Кто вы такие? — возмущенно спросил Придурвилль, поднимаясь из-за стола. — Чего вы хотите?

— Я — Майекфизе! — объявил старший.

— А я требую, что я Фруумфондел! — проорал младший.

Майекфизе обернулся к Фруумфонделу.

— Успокойся, — сердито оборвал он, — этого тебе не нужно требовать.

— Хорошо! — не унимался Фруумфондел, барабаня кулаком по столу. — Я — Фруумфондел, и это не требование, это — непреложный факт! Мы требуем непреложных фактов!

— Да нет же! — раздраженно воскликнул Майекфизе. — Как раз этого мы не требуем.

Едва переведя дух, Фруумфондел заорал:

— Мы не требуем непреложных фактов! Мы требуем отсутствия непреложных фактов! Я настаиваю, что могу быть Фруумфонделом! А могу и не быть!

— Да кто вы такие, черт вас побери? — воскликнул выведенный из себя Пфук.

— Мы, — с достоинством представился Майекфизе, — философы.

— Хотя можем и не быть ими, — влез Фруумфондел, погрозив программистам пальцем.

— Но мы являемся ими, — настойчиво произнес Майекфизе. — Мы абсолютно точно являемся представителями объединенного союза философов, мудрецов, светил и прочих думающих персон, и требуем, чтобы эту машину отключили, и отключили немедленно!

— А в чем дело? — спросил Придурвилль.

— Я скажу тебе, в чем дело, приятель, — угрожающе процедил Майекфизе, — в сферах влияния, вот в чем дело!

— Мы настаиваем, — выкрикнул Фруумфондел, — что сферы влияния могут не быть, а могут и быть, камнем преткновения!

— Пускай ваши машинки считают цифирки, — с еще большей угрозой сказал Майекфизе, — а уж мы, спасибо большое, займемся вечными ценностями. Хочешь знать свое официальное положение, приятель? Пожалуйста! В законе абсолютно четко сказано, что поиск абсолютной истины — неотъемлемая преррогатива действующих мыслителей. А так что же? Любая машина возьмет и найдет ее, что ли? А мы окажемся без работы?! Я что хочу сказать. Что толку, что мы сидим ночами, спорим, есть Бог или нет Бога, если машина раз! — и наутро выдает вам номер его телефона!

— Вот так-то! — бухнул Фруумфондел. — Мы требуем четкого разграничения областей сомнений и неуверенности!