Время, назад

— Ваш информатор ошибся, — сказал Себастьян.

— Нет, я думаю, он не ошибся. — И опять это дразнящее лукавство, словно Гантрикс играл с ним в какую-то простую игру. Словно Гантрикс заранее знал все карты. — Лично я, — продолжил Гантрикс, — уже нахожусь на территории ЗСШ, а точнее в Лос-Анджелесе, и должен в ближайшее время встретиться с прилетающим мистером Робертсом. У меня еще есть, однако, время обсудить с вами некую деловую проблему. Его Могущество мистер Робертс поручил мне провести с вами переговоры относительно покупки Анарха, что я и делаю. Какова его цена по вашему каталогу?

— Сорок миллиардов поскредов.

— Это довольно дорого.

— А если учесть комиссионные коммерческого агента, то для круглого счета сорок пять.

— Ты сделал ошибку, назвав им цену, — прошептала ему на ухо Энн Фишер.

— Да это не цена, а чушь собачья, — отмахнулся от нее Себастьян. — Никто нам столько не заплатит. Даже юдиты.

— Не такая уж это и чушь, — сказала Энн. — Уж для них-то — во всяком случае, если учесть, что они за эту цену получат.

— Я подъеду к вам в самое ближайшее время, — сказал Гантрикс, — и возможно, нам удастся сговориться на несколько меньшей цене. — В его голосе не слышалось никакого удивления. Так что Энн была права. — Так что хелло, мистер Гермес, и надеюсь, что ненадолго.

— Хелло, — сказал Себастьян и положил трубку.

— В тебе обостренное чувство вины, — сказала Энн. — Ты ударил меня по лицу и теперь себя за это наказываешь тем, что сразу сдаешься.

— Может, и так, — пожал плечами Себастьян. Но эта цена, ему до сих пор не верилось, что она может устроить юдитов. — Когда этот Гантрикс приедет сюда, я постараюсь вздуть цену.

— Да не сделаешь ты ничего подобного, — отмахнулась Энн. — Ты сразу капитулируешь. И вообще, ты же знать не знаешь, где сейчас Анарх и в чьих он руках. Думаю, тебе лучше поручить переговоры с Гантриксом мне, сам ты уже не в форме.

— Ты решила взять все в свои руки.

— А почему бы нет? Я достаточно умна и образованна, имею обширный опыт в деловых процедурах. А ты совершенно выдохся. Иди и немного поспи, я разбужу тебя, когда прибудет Гантрикс, и ты будешь при мне вроде советника. Тебе сейчас нужен кто-то со свежей головой. Никак не думаю, чтобы Лотте это было бы под силу. Вот потому она тебя и потеряла.

Себастьян встал, вышел в ночную темноту и начал высматривать, где там эти наблюдатели. Некоторое время он стоял, размахивая руками, а затем из дома на другой стороне улицы появился мужчина — тот самый, что звонил ему насчет Энн.

— Мне нужна помощь, — сказал Себастьян.

— Какая? — спросил похожий на итальянца брюнет. — Разобраться с этой девицей?

— Вы, наверное, видели, как недавно с нашей крыши стартовала машина.

— Да, — кивнул человек. — И мы видели, как за ней увязалась машина побольше, Библиотечная.

— Я не знаю, — сказал Себастьян, — по-прежнему ли Анарх в наших руках.

— Нам тоже не терпится это узнать, — сказал итальянец. — Судя по тому, что мы видели, ваша машина имела заметную фору, да и двигалась очень лихо. У вас, наверное, очень опытный водитель.

«Это Боб Линди, — подумал Себастьян. — Он водит как бешеный».

— Откуда вы узнаёте обстановку? — спросил он итальянца. — Мне тоже нужно ее знать, потому что сюда летит покупатель, представляющий Рэя Робертса.

— Гантрикс, — кивнул итальянец. — Мы перехватили его звонок и поэтому знаем. Ну и цену же вы заломили, это что, всерьез? Или просто для завязки разговора?

— Я просто не думал, — сказал Себастьян, — что юдиты поднимут такую сумму.

— А они и не поднимут. Во всяком случае, в поскредах ЗСШ. Гантрикс попытается всучить вам облигации СНМ, которые, как всем известно, считай, ничего не стоят. Нужно вам было быть поконкретнее.

— Если Анарх уже не у нас, это не имеет значения.

— Как только я что-либо узнаю, тут же вам сообщу. Мы послали за машиной Библиотеки одну из своих и ждем теперь вестей. Продержите Гантрикса, пока я вам не позвоню.

— Хорошо, — кивнул Себастьян и смущенно добавил: — Я очень благодарен за вашу помощь.

— Вам нужно вышвырнуть эту девицу, — сказал итальянец. — Вы что, не можете с ней справиться? Она, конечно, профи, она крутая, но вы-то и больше, и сильнее.

— Ну и что толку, если я ее вышвырну? — Это казалось Себастьяну абсолютно бессмысленным делом. — Ведь она уже донесла своим обо всем, что сумела увидеть, так какой же еще от нее вред?

— Какой?! — вспылил итальянец. — Она будет склонять вас в пользу Гантрикса. Она возьмет переговоры в свои руки, и вы не успеете опомниться, как Анарх будет продан и всей этой истории придет конец.

Из того же здания вышел второй мужчина; два агента римского синдиката немного посовещались.

— Она звонит с вашего видеофона в Библиотеку, — негромко сказал Себастьяну первый. — Докладывает Совету искоренителей про звонок Гантрикса. И про то, что вы встретитесь с ним в вашем витарии.

— И еще говорит, что заложила где-то бомбу, принесенную в липовом магнитофоне, — сказал второй итальянец, на голове которого были большие наушники. — И может в любой момент взорвать ее дистанционно.

— Зачем? — удивился первый агент. — Кого она хочет взорвать? Себя?

— Она не сказала. Но искор, принимавший ее звонок, похоже, все понимал. Подождите. — Агент постучал пальцем по наушнику. — Она снова звонит. Теперь своему мужу, — пояснил он, немного помолчав.

— Своему мужу, — повторил Себастьян.

Так, значит, и это было враньем. Он и раньше ее ненавидел, но теперь это чувство стало яростным, всепоглощающим.

— Все это очень интересно, — сказал через какое-то время человек в наушниках. — Она прямо кипит различными планами. Во-первых, требует, чтобы миссис Гермес нашли и поставили под наблюдение. Мистер Гермес, а вы знаете, где сейчас ваша жена?

— Нет, — сказал Себастьян.

— Во-вторых, — продолжил агент, — она требует, чтобы убили некоего Джо Тинбейна. И наконец — чтобы искоры перехватили вашу жену, если та решит к вам вернуться. Энни Магайр намерена не отходить от вас, пока Анарх не попадет в руки Библиотеки, а затем… — Он вскинул глаза на Себастьяна. — Она говорит, что убьет вас. За то, что вы сделали. Что вы с ней сделали, мистер Гермес?

— Дал ей пощечину.

— Надо было сильнее, — жестко кинул итальянец в наушниках.

Считая, что беседа закончена, Себастьян вернулся в витарий. Энн уже не говорила по видеофону и даже сидела далеко от него.

— Где ж это ты был, — улыбнулась она. — Я выглядывала наружу, но там темно и ничего не видно.

— Я гулял и думал.

— И что же надумал?

— Все вот пытаюсь решить…

— Да нечего тут и решать.

— Очень даже есть, — возразил Себастьян. — Что мне с тобою делать. Вот это я и решаю.

— Я же только стараюсь тебе помочь, — сказала Энн примиряющим голосом. — Ляг и отдохни, а как придет Гантрикс, я тебя разбужу. А самое главное… — Она встала и похлопала его по руке. — Ты пойми, беспокоиться ровно не о чем. Если Анарх уже не у тебя, то он у Библиотеки, а это не так и плохо, они знают, что нужно с ним делать. А если он все еще у тебя… — Она чуть помедлила, в ярко-синих глазах появился блеск. — Я проведу их наилучшим образом. Переговоры с Карлом Гантриксом.

Себастьян прошел в заднее помещение и лег на то место, где недавно лежал Анарх. Он смотрел в потолок и думал. «Вся моя фирма, — думал он. — Она может уничтожить и фирму, и меня, всё, подчистую. Нет ничего, меня касающегося, чем она не может распорядиться. Ну почему я не могу с этим покончить? Ведь у меня есть пистолет, я мог бы ее убить».

Но он был обучен возвращать людям жизнь, а никак не убивать их. Все его привычки, все, во что он верил, было связано с дарованием жизни. Дарованием без разбора, кому угодно; в витарии не интересовались родословными старорожденных, никогда не задавались вопросом, достойны ли они новой жизни.

«Убить человека, — думал он, — совсем не просто». Так не полагается делать. Это не может быть единственным выходом. Эта пощечина совсем на ней не сказалась. Ну разве что поставила его на первое место в списке тех, кого ей нужно уничтожить. «И нет, — решил Себастьян, — мне никак от нее не избавиться. Если она точно решила торчать здесь. Словами ее не проймешь, как и угрозой ее физической безопасности. А где заложена эта бомба? Прямо здесь, в этой комнате? Господи, я должен что-то делать, нельзя же так просто лежать и ждать. Я должен действовать».