И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ

 - Кто это тебе писал? — донесся из–за спины угрюмый шепот супруга, и воздухе пахнуло вендеттой.

 - Что?.. — не поняла она и оборвала речь на полуслове. — Кто что писал?

 - Вот это. Кто писал.

 - Да не знаю я, кто там что тебе писал!.. — раздраженно фыркнула она и оглянулась. — Ты вообще слушаешь, что я тебе говорю?

 - Естественно. Кто тебе это писал?

 - ЧТО — ЭТО?

 - Записку, — любезно пояснил царевич и тут же, не дожидаясь очередного отречения, стал гневно цитировать: — «Свет моих очей (зачеркнуто) моего ока (зачеркнуто) свет в моем окне (зачеркнуто) в моем окошке (зачеркнуто) добрый день. Извиняюсь за мое (зачеркнуто) свое (зачеркнуто) отсутствие, но сейчас дела чрезвычайной срочности (зачеркнуто) важности приковали мое внимание. Я примчусь (зачеркнуто) прилечу (зачеркнуто) приду (зачеркнуто) появлюсь у Вас сразу, как только моя занятость позволит мне позабыть о ней без ущерба для нашего совместного будущего. Но если Вам что–либо будет срочно нужно, то, не задумываясь (зачеркнуто) обращайтесь ко мне в любой момент — я всегда к вашим услугам. Если же меня не окажется в обеденном зале (зачеркнуто) в месте наших постоянных встреч (зачеркнуто) на месте, то, если Вас не затруднит, пошлите за мной, а сами подождите меня там, где Вам будет удобно». Подписи нет! — закончил он на обвиняющей ноте и горящими даже в темноте от подозрений и ревности очами возмущенно уставился на супругу в ожидании ответа.

 - Это?.. — наморщила она лоб, вспоминая. — Это?.. А!.. Так это писал Костей! Удивительно, что она до сих пор сохранилась!.. А что тебя в ней так заинтересовало? И смотришь ты на меня как–то странно… К чему бы это? У тебя что — температура или косоглазие?

 - Костей?.. Костей?.. Н–нет, так просто, ничего, — сконфузился, замялся Иванушка, незаметно сжал в кулаке многострадальную бумажку, сунул ее себе в карман и мысленно добавил к длиннющему списку прегрешений ненавистного царя, за которые ему придется заплатить по всей строгости, еще одно, самое главное. — Это я т–так… Всё в порядке… Просто спросил… Смотрю, бумажка какая–то… валяется… написано что–то… может, что полезное… кто ж знал… Так что там, на той стороне, ты говоришь? Ванна?

 - Баня, — не веря ни единому слову благоверного, покосилась на него Серафима и подала знак отряду: — Пойдем на третий этаж, тут больно шуму будет много.

 В комнате, лежащей на уровне третьего этажа, обнаружился приставленный к ближней стене стол. Остальная обстановка терялась во мраке, но она пока их и не интересовала.

 - Режь, — дала отмашку сосредоточено надувшему губы Ивану супруга, и тот осторожно повел мечом по серой штукатурке.

 На ней остался глубокий след.

 Но не глубже слоя самой штукатурки.

 Острие меча уперлось в камень под ней, раздался скрежещущий царапающий звук, и тишина.

 - Что?.. — прошептала Серафима, не желая признавать поражение. — На что–то наткнулся?

 - Наткнулся, — нахмурился Иванушка и опустил меч. — На стену.

 - Попробуй с того боку!..

 Хоть холодное чувство ужаса и поражения уже начало медленно заглатывать его, Иван всё же отошел на шаг влево и повторил попытку.

 С тем же успехом.

 - Может… может, это этаж такой неудачный?.. — забормотала царевна, — Давай, поднимемся на четвертый!.. Или спустимся на второй — пусть там хоть все перебьется!..

 - Д–давай, — деревянно кивнул Иван и отступил. — Давай на четвертый.

 Но ни на четвертом, ни на пятом, ни на втором, ни на первом ничего не изменилось. Иванушка перепробовал всё: втыкал меч перпендикулярно поверхности неуступчивой стены, под всеми возможными и невозможными углами, пробовал резать ее медленно, быстро, просто рубить сплеча, пробовал выковыривать раствор из щелей между камнями, протыкать его, вырубать… В стороны летели искры и куски штукатурки, но стена оставалась целой и невредимой, без единой, даже малейшей, царапины, словно Костей и в свое отсутствие издевался над ними.

 С каждым последующим этажом боевой дух отряда падал еще на одно деление, и Серафиму начинало беспокоить лишь одна вещь, не относящаяся к их предприятию: сколько всего делений на этой шкале?

 По дороге на первый этаж к ним присоединились Кузьма и Терентий с трофейным ковром, и царевна первый раз перевела дыхание с чувством, близким к облегчению: хоть что–то за эту трижды несчастную ночь прошло по плану.

 - Серафима, — дернула вдруг ее за рукав Находка, когда и на первом этаже стена Проклятой башни отказалась поддаваться. — Я тут подумала…

 - Что? — озабоченно поджав губы, та оглянулась на ученицу убыр.

 - У нас же есть ковер. Может, крышу он не заколдовал?..

 - Почему ты так думаешь? — присоединился к разговору мрачный как весь замок Костея в самую мрачную ночь, Иванушка.

 - Ну… я чуяла, что на стенах лежит заклятье и что у нас ничего не получится еще до того, как ты начал… только не говорила ничего… чтобы не расстраивать…

 - Спасибо, — серьезно кивнула царевна. — Благодаря твоим стараниям мы ничуть не расстроились.

 - … а вот насчет крыши я… сомневаюсь… как бы… — не обнаружив двойного дна в тоне своей повелительницы, продолжила рыжеволосая девушка.

 - Ну, если как бы…

 Иван и Серафима переглянулись: терять им было нечего.

 Осторожно, на цыпочках, они вынесли ковер во двор и дали команду на взлет.

 Металлические листы наружного ската крыши поддались с первого взмаха меча, и Иван с мстительным молчаливым удовольствием грубо вскрыл ее как консервную банку.

 С инфразвуковым скрежетом Макар отогнул вырезанный с трех сторон лепесток оцинкованного железа, и перед ними открылся квадратный проход, ведущий к перекрытиям потолка.

 Серафима мастерски подвела тупой, но исполнительный армейский ковер к самой середине отверстия, чтобы десант не поранился об острые края, и Иванушка уже хотел было спрыгнуть в призывно чернеющий провал, но его остановил и заставил замереть тихий шепот Находки:

 - Стой…

 - Нет?.. — с замиранием сердца выдавил он. — Нет, этого не может быть… тебе просто кажется!

 - Теперь — нет… Там тоже заклятье… такое же…

 - Да нет же!.. — упрямо мотнул он головой и наперекор чужому совету и своему предчувствию высадился на чердак непокорной башни с мечом наперевес.

 Через десять минут, из которых, подозревала Серафима, большая часть ушла на поиск отверстия в крыше на обратном пути, а не на бесплодные попытки прорубить потолок, Иван вернулся — пыльный и угрюмый.

 Настроение отряда упало еще на несколько делений.

 Ковер медленно заскользил вдоль стены проклятой во всех отношениях башни во двор.

 - Нам туда никогда не попасть… — обреченно прошептала октябришна, и лицо ее вытянулось и стало детским и жалким. — И я ничего поделать не могу…

 - Не ты одна, — справедливо, но чересчур мрачно заметила царевна и подперла подбородок локтем, что сделало ее вид еще более безрадостным.

 - Какие будут теперь приказания? — шепотом спросил Макар.

 - Не знаю, — невесело вздохнул Иванушка. — Пока никаких… Но пока время еще есть — часы недавно только двенадцать пробили… Давайте спустимся к нашим и подумаем еще.

 - А чего тут думать–то? — пробурчала из–за своего локтя замогильным голосом Серафима. — Думать тут нечего. Стены прорубить мы не смогли, потолок не подался, вариантов больше нет…

 - Серафима… можно, я спрошу тебя?.. слово одно?.. — нерешительно, смущаясь заново при каждом слове, прошептала ей на ушко Находка. — Можно?..

 - Слово?.. — отвлеклась от нехороших мыслей та, словно вынырнула на поверхность вонючего, затянутого ряской гнилого пруда. — Спрашивай, конечно.

 - А что такое… «варианты»?

 - Варианты?.. — удивленно переспросила царевна. — Ну, как тебе объяснить…

 Серафима украдкой покосилась на Ивана, но тот тоже был занят страданиями и сомнениями, и она поняла, что истолковывать иностранное слово робко опустившей глаза Находке и заинтересовано повернувшимся Макару и Кондрату ей придется без помощи извне.